Дневники

А ещё Снейп до сих пор в больничном крыле. Уже вторую неделю там лежит, и никто не знает, что случилось. Дамблдор сказал, что это связано с каким-то неудачным экспериментом, но я-то знаю, что это не так.

Наверное, ему здорово от Вольдеморта досталось, после того как тот раскусил его. Я подслушала в пятницу разговор Дамблдора и МакГоннагал. Дамболдор говорил, что Тёмному Лорду стало что-то известно про отца Гарри, а МакГоннагал при этом ещё языком пощёлкала. Плохо наши дела обстоят, если подобные вещи в секрете держатся.

Я ещё бы подслушала - вот чему научилась за 7 лет учёбы в Хогвартсе, так это таким вот «штучкам» - но меня чуть Филч в коридоре не застукал. Они ещё что-то про какое-то заклинание кровных уз говорили, но Филч и мисс Норрис нелёгкая принесла, и мне пришлось уйти, иначе проблем бы было…

Ну, ясное дело, что я сразу же всё Гарри рассказала, а он только плечами пожал и сказал, что его это не интересует.

Я аж села.

Что значит не интересует, как это? Ведь раньше Гарри, как только слышал что-то про отца, готов был из кого угодно душу вытрясти, только бы узнать побольше, а теперь «а мне какое дело?» Чушь какая-то!

Но и это ещё не все «приятности» последних дней. Мадам Помфри не разрешила мне посещать её лабораторию, пока профессор не поправится. Говорит, там много опасных лекарств сейчас, и я могу то-то пролить или не так как надо смешать, и может произойти взрыв. Ну честное слово, химическая лаборатория какая-то! Я попробовала её уговорить пускать меня хотя бы тогда, когда она там работает, но ничего не вышло. Вот упрямая женщина! Но так нельзя, ведь я должна ей ассистировать, не зря же я подала заявку на кандидатуру медиковедьмы. Профессор Спраут порекомендовала мне поступить на заочное отделение факультета травоведения и набираться опыта под руководством мадам Помфри. Та тогда согласилась, а теперь вот…

Надо ещё раз попробовать с ней поговорить, а то в последнее время на меня никто внимания не обращает: у Гарри какие-то свои проблемы; у Рона новая пассия с Хаффлпафа; мадам Помфри - потому что Снейп бревно из себя разыгрывает; даже профессор МакГоннагал не даёт мне больше дополнительных занятий по трансфигурации.

Не неделя, а кошмар какой-то!

========== Глава 10. Дневник Северуса Снейпа. ==========

Ну вот, Волдеморт меня раскрыл, а я всё ещё тут - сомневаться не приходится.

Первый признак этого - боль, расползающаяся по телу липкой паутиной. Меня знобит, и хочется пить. Но вместо того, чтобы позвать кого-то, я вызываю домового эльфа и, не дав ему начать свою хвалебную оду в честь моей скромной персоны, прошу принести мне перо, чернила и мой дневник.

И вот, спустя десять минут после того, как очнулся, я поверяю бумаге то, чего никогда бы не сказал вслух.

Странная привычка - вести дневник. Я завёл его в тот день, когда рассказал Дамблдору всю правду о себе и своей службе Волдеморту. В тот же вечер достал эту толстую чёрную тетрадь и записал все свои мысли… писал долго, всю оставшуюся после нашего разговора ночь. Так, неделя за неделей, месяц за месяцем - и привык.

Больше в таких объёмах я ничего не записывал, мне это вообще не свойственно, а тогда это было просто отчаяньем и желанием хоть как-то оправдаться.

Второй признак того, что я жив - отчаянье.

Волдеморту известно, что я - брат Джеймса… а может, что и отец Гарри. Я не знаю, что именно он имел в виду под своими словами; но как бы там ни было, это опасно для мальчика.

И наконец, третий признак - ленивое удивление, что я всё ещё дышу. Да, я знаю, почему я лежу тут, а не в какой-нибудь канаве, и кому именно я обязан жизнью, но пусть не надеется на благодарность - не за что мне его благодарить. Только не после того, как у меня была такая шикарная возможность избавить этот мир от своего присутствия.

Я слишком устал. Мне уже сложно продолжать свою игру… да чёрт побери, я готов был сдаться и мне совершенно не стыдно за такие мысли - вот до чего меня уже довели. А может, это я сам себя довёл? Загнал себя в ловушку и теперь мечусь по клетке в надежде найти выход.

Жалкие мысли жалкого человечка… Я часто о себе так думаю, слишком часто. Наверное потому, что каждый раз надеюсь услышать: «Нет, ты не такой», а вместо этого слышу только эхо.

Я так устал, так чертовски устал…

Скоро придет Поппи и мне некогда будет думать о таких вещах: придется изображать из себя холодную глыбу льда, которой, по сути, я не являюсь. В конечном счёте, если бы кто-то узнал, что я могу чувствовать, он бы не поверил, а если бы поверил… может быть, я и нуждаюсь в сострадании, но я никогда его не приму.

Я жалок - да, но я ещё не потерял те остатки гордости, что были во мне заложены чуть ли не с колыбели. Меня ещё не поставили на колени, хотя я очень близок к этому.

Ну вот, уже слышу шаги. Вездесущая Поппи, просто вездесущая. Удивляюсь, как это мне удалось урвать для себя целых 30 минут?

Ирония… да, я люблю иронизировать - так легче справиться с депрессией. Но, похоже, в этот раз объектом иронии оказался я сам: когда я понял голову, вместо Поппи я увидел другого человека.

========== Глава 11. Дневник Гермионы Грейнджер. ==========

Поверить не могу, что ещё неделю назад меня волновали такие пустяки, как нежелание мадам Помфри опускать меня в лазарет! Собственно говоря, я бы сейчас предпочла, чтобы она и далее не пускала меня туда, но… Моё упрямство иногда мешает не только окружающим меня людям, но и мне самой.

Конечно же, она согласится с моим доводами о том, что ей нужен кто-то в помощники, и желательно, чтобы этот «кто-то» знал, что щёлочь нельзя держать открытой и уж точно не в железных тарах - ведь я всегда добиваюсь того, чего хочу. По крайне мере, так говорят Рон и Гарри, а уж кто знает меня лучше?..

Только, на самом деле, есть масса вещей, которые намного важнее моих желаний или не желаний, и эта суета мышиная чести мне не делает, только понимаю я это не всегда…

Но всё по порядку.

Сразу же после того, как я вновь была допущена в Лазарет, мне дали задание – ухаживать за профессором Снейпом. Собственно говоря, не совсем ухаживать: всю основную работу выполняли домовые эльфы, а от меня требовалось лишь проверять его пульс и дыхание каждые полчаса и, если что, давать нужные лекарства.

Не могу сказать, что выполняла я это с большим удовольствием, но, по крайней мере, скучно не было: пульс профессора скакал от еле слышимого до ярко выраженного, дыхание вело себя не лучше – мне даже пару раз показалось, что он умер.

Снейп приходил в себя раза два, но сомневаюсь, что он меня узнал. Мне это показалось тревожным знаком, но мадам Помфри сказала, что это хорошо, и скоро он очнётся. Представить даже не могу, что ему пришлось перенести, чтобы впасть в такое состояние.

О том, что он шпионит для Дамболдора, я узнала ещё на четвёртом курсе и уже тогда прониклась к нему некой долей уважения и, возможно, даже симпатии; но я и предположить не могла, что его миссия настолько опасна.