Дневники

Я практически не отходила от его кровати, но всё же я человек, и мне тоже, как бы это приземленно не прозвучало, хочется есть; так что, проверив пульс и дыхание уже в сотый раз за день, я вышла в соседнюю комнату и, вызвав домашнего эльфа, заказала ему чашку чаю и пару бутербродов с сыром и мясом.

На обед в общей сложности я потратила около 25 минут, не больше. К тому же я всё время прислушивалась к звукам, доносящимся из соседней палаты. Не какой-то момент мне показалось, что я услышала что-то, но это оказался всего лишь эльф – я уже научилась различать их по голосам.

И вот, пожалуйста! Возвращаюсь - и что же я вижу: Северус Снейп сидит на кровати и, сосредоточенно хмурясь, что-то записывает в неизвестно откуда взявшуюся тетрадь.

Увидев меня, он нахмурился ещё больше, но быстро отвёл взгляд и, черкнув ещё несколько строк, отложил тетрадь в сторону.

– Профессор? – Тихо позвала я, когда поняла, что разговор он начинать не намерен.

– Мисс Гренджер, что вы тут делаете? – спросил он, причём так, будто бы ещё пару часов назад не был в коматозном состоянии, а сидел у себя в кабинете.

– Я… - честно говоря, я несколько растерялась, - я помогаю мадам Помфри.

– Поппи пустила студентку к себе в королевство?- Он криво усмехнулся.
– Мир что, перевернулся? Или я всё же умер, и это ад?

Что ж, если до этого я и сомневалась, всё ли с ним в порядке, то сейчас успокоилась: количество яда в организме достигло нормы, наш профессор идёт на поправку.

– Я лаборант. – Буркнула я немного обиженно.

– О боги, вы собираетесь остаться в Хогвартсе? Мало мне было вашей компании за последние семь лет, вы хотите приговорить меня на ещё более долгий срок?

– Не припомню, сэр, чтобы уж так сильно вам досаждала. – Практически сквозь зубы ответила я.

– Не дерзите, Гренджер.- строго произнёс он.

– Прошу прощения. – Извинилась я, совершенно не имея этого в виду.

Он фыркнул и вдруг внезапно резко откинулся на подушку.

– Профессор…

– Я устал, - бросил он, тяжело дыша, - оставьте меня одного.

Я удивлённо заморгала.

Странно, ведь во время этого короткого разговора, я напрочь забыла, что он впервые пришёл в себя на более долгий срок, нежели полминуты, что он сильно пострадал и что на восстановление после подобных заклинаний организму потребуется минимум полгода.

Кивнув, я вышла из палаты.

Зануда, не успел очнуться, как уже указания раздаёт.

Хотя чего ещё от него можно было ожидать?

Благодарности? Рассмешили…

========== Глава 12. Дневник Гарри Поттера. ==========

Иногда я думаю, что бы было, если бы Волдеморт не убил Лили и Джеймса Поттеров? Знал бы я тогда своего настоящего отца? Каким бы тогда было моё детство?

Подумать только, какие мысли в голову лезут… Впрочем, Дамблдор постарался, чтоб я задумался над этим.

Вчера вечером он вызвал меня к себе в кабинет. Я подумал, что это из-за пропущенных занятий, но он хотел поговорить со мной о другом. Не надо долго гадать, чтобы понять, что речь шла о моём отце.

Директор опять начал расписывать, как моему папаше плохо и как он хочет, чтобы всё было по-другому, но, увы и ах, от него практически ничего не зависит, и мне не стоит обвинять его во всех смертных грехах.

Выслушав всё это, я не выдержал и самым саркастическим тоном, на который только был способен, спросил:

– Если он такой весь из себя хороший, почему же я жил всё время у Дурслей?

Директор помолчал немного, потом вздохнул и, отпив глоток чаю, ответил:

– Гарри, послушай меня внимательно. То, что я сейчас скажу, очень важно, - он наклонился в мою сторону и понизил голос, - твоему отцу больше всего на свете хочется быть с тобой и получить право называть тебя своим сыном, но он не может раскрыть себя. Если он это сделает, тебе будет угрожать огромная опасность.

– Да уж, он ещё и благородный.
– Пробурчал я, совершенно не смущаясь тем фактом, что Дамблдор одарил меня осуждающим взглядом.

– Нет, ты всё не так понимаешь. Если Волдеморт узнает имя твоего настоящего отца, ты не проживёшь и дня.

– Почему?
– Вот уж чего не ожидал, так это такого поворота событий.

– Кровь отца, если ею правильно воспользоваться, может стать сильнейшим ядом. Если она попадёт в руки к Волдеморту, ты умрёшь независимо от того, где ты будешь в тот момент.

– Но для этого мне надо будет выпить этот яд!
– Возразил я.

– Нет, не надо. Это древняя магия, и работает она на других принципах: для того, чтобы воспользоваться ядом против тебя, нужно произнести всего лишь одно заклинание.

Я не знал, что на это ответить.

С одной стороны, мне очень хотелось верить в то, что мой отец на самом деле не мерзавец, которому безразлично, что со мной происходит, но с другой - я так боялся поверить в то, что говорил директор.

– Значит, так он пытается спасти мою жизнь?
– Недоверчиво спросил я.

– Да мой мальчик, именно так.
– Старик кивнул и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Но почему он мне не откроется, ведь я смог бы…

– Гарри, Волдеморт до сих пор может проникнуть в твое сознание, мы не имеем права так рисковать.

Меня несколько насторожило это «мы», но я решил не уточнять, кого именно он имел в виду; возможно, весь Орден, а возможно…

– Но ведь вы наложили на меня заклинание, это должно остановить его.

– Заклинание не вечно, к тому же Волдеморт - сильный маг, не думаю, что это надолго его остановит.

Я только печально вздохнул.

– В связи с этим, - продолжил директор, - я бы хотел, чтобы ты продолжил занятия по блокировке сознания с профессором Снейпом. И тогда, если ты добьешься успеха, мы сможем доверить тебе информацию о твоём отце.

– Это нечестно.
– Буркнул я.

– Гарри, пойми: мы стараемся защитить тебя. Да ты и сам знаешь, что занятия с профессором Снейпом на самом деле очень важны.

– Да, но я не думаю, что он согласится, после того как я…

Дамболдор как-то странно улыбнулся:

– Конечно, Северус не хотел, чтобы те воспоминания кто-то увидел, а уж особенно ты. Думаю, тебе стоило бы попросить у него прощения за свой поступок.

При тех словах я чуть было не скривился. Как представил, что подхожу к Снейпу с текстом вроде: «Профессор, прошу прощения, что видел, как мой крёстный задрал вам мантию на голову, он это не специально, честно-честно», так сразу стало как-то уж совсем не по себе.