Дни и ночи Невервинтера. Книга 2
Шрифт:
С бешено скачущим сердцем и горящими глазами Эйлин выпрямилась, вскинув голову, оглядела отвесивших челюсти друзей и посмотрела на Касавира, надеясь найти в его глазах понимание. Он стоял в напряженной позе, сжав кулаки, и был готов в любой миг броситься на ее защиту. Смотрел на нее, словно не узнавая. Да, она определенно изменилась. Что-то было в ее взгляде дающее ему понять, что эта женщина ни в чьи игры больше играть не будет, а если будет, то исключительно в своей, неповторимой манере. Он, конечно, тревожился за нее, но и не мог не гордиться ею в этот момент. И если бы можно было любить ее еще больше…
Подмигнув ему и повернувшись к застывшей в немом ужасе даме, Эйлин снова улыбнулась ей, ловким движением возвращая меч в ножны.
— Вот так примерно.
В тронном зале стало так гнетуще тихо, что,
Положение спас Ниваль — конечно, кто же еще? Он с невозмутимым видом небрежно поднял с пола один из крупных осколков — выгнутый и красиво оплавленный в виде неровной капли с золотыми разводами и черными краями — и подошел к нашеровской племяннице. Мертвенно-ослепительно улыбнувшись и состроив гримасу преклонения перед ее умом, очарованием и благородством, он приложился губами к машинально протянутой руке и галантно подал ей забавный сувенир.
— Леди Кайра не откажется принять это на память от хозяйки Серебряного Меча?
Судя по взгляду, которым она одарила начальника Девятки, предложи он ей немедленно отправиться с ним в укромный уголок поиграть в больничку, она бы не стала упираться. Поэтому, исполненный глубокого смысла подарок был благосклонно принят с обещанием сделать из него брошку, а Ниваль дружески и чуть укоризненно — этакую неотесанную деревенщину во дворец привел — похлопан кончиками пальцев по щеке. Это разрядило обстановку, расслабило нежно любящего племянницу лорда и послужило придворным дамам сигналом к восхищенным ахам и разбиранию осколков на брошки, пряжки и гребешки. Опаленная дама пришла в себя и преисполнилась гордого превосходства.
— Ну, и как это называется? — Тихо пробормотал Ниваль, встав боком к Эйлин.
Она пожала плечами.
— Мы же с тобой одной породы.
— Ты думаешь?
— Абсолютно. Я тоже хочу пооригинальничать, не все тебе одному.
— Подведешь под монастырь и себя, и меня, если будешь так «оригинальничать». А с этой мелкой стервой я бы тебе вообще связываться не советовал. Она учится в Академии, хотя, говорят, невысоких способностей. Я ее охранял, когда она была еще девочкой.
— Ооо… То-то у нее сердечко зашлось, когда ты ей ручку лобызал.
Он поморщился.
— Не сыпь соль на рану.
Одним из главных событий, случившихся в Крепости-на-Перекрестке за время их отсутствия, было рождение сына Келгара. Ему исполнилось три недели, но имени у него еще не было — Айша ждала отца, чтобы он, по дворфийскому обычаю, сам назвал сына. Когда друзья приехали домой, он спал под присмотром Элани в ее комнате. После короткого теплого приветствия — надоели уже эти пышные церемонии — все поспешили туда. Даже Нишка изъявила желание взглянуть на это чудо — плод любви дворфа и эльфийки. Когда Элани, пошикав и велев вести себя тише, допустила их к колыбельке, их взорам предстало странное, но довольно симпатичное, спящее в куче кружев существо с большой лобастой головой, доставшейся ему от папы, папиным же пучком рыже-каштановых жестких волос, полными мамиными губами, носиком-пуговкой и розовыми эльфийскими ушками. Повосхищавшись и поумилявшись малышом, друзья деликатно отошли, давая возможность Келгару рассмотреть его.
— А Айша где? — Спросил Келгар, не отрывая взгляда от сына.
— Она спит. Не надо ее беспокоить. Ей сейчас нелегко. Она от него почти не отходит, даже ночью прислушивается к его дыханию. Я еле уговорила ее позволить мне присмотреть за ним, пока она отдыхает. — Элани понизила голос. — Иварр сказал, что вам больше не… не стоит заводить детей, вот она и печется о нем, как о сокровище.
Келгар посмотрел на друидку с непониманием.
Когда это у дворфов было по одному ребенку? Пятеро как минимум.— Мы немного другие. Не такие крепкие. У нас дети меньше. Если еще один ребенок пойдет в тебя, то… Еe Иварр спас, понимаешь?
Осознав ее слова, Келгар впервые в жизни почувствовал себя как-то нехорошо безо всяких видимых причин. Трезвый, а пол плывет под ногами, в ушах шумит, и под ложечкой засосало, хотя не голоден. Спас? Она могла умереть? От того, что родила ему сына?
— Келгар, с тобой все в порядке? — Донесся до него тревожный голос.
— Я всегда в порядке… Как всегда… Морские путешествия, дьявол их побери… никак не отойду.
Вцепившись в край колыбельки, сквозь туман, дворф стал удивленно-тревожно вглядываться в маленькое личико. Значит, у него не будет братьев и сестер. Так странно. Сколько Келгар себя помнил, его постоянно окружала ватага таких же, как он, коренастых девчонок и мальчишек. Подрастая, многочисленные дети все меньше общались со своими родителями, а учили и воспитывали маленьких Айронфистов всем кланом. То есть, фактически любого старшего из клана можно было назвать своим родителем, а любого сверстника — братом. Они все были членами одной большой и крепкой семьи. А что ждет этого странного, ни на кого не похожего малыша? Такого существа, как он, наверное, нет и больше не будет на всем белом свете. Конечно, его примут в клане — еще бы они не приняли сына Келгара. Но будет ли ему там хорошо? Он ведь наполовину эльф. А этих эльфов попробуй пойми. Что-то похожее на легкую досаду шевельнулось в душе дворфа, когда он придирчиво рассматривал остроконечные ушки и лицо, отыскивая в нем свои черты. Он поднес руку к тельцу малыша, и вдруг тот открыл глаза и немедленно ухватил Келгара за палец, да так крепко, что тот крякнул от неожиданности. Золотистые эльфийские глаза смотрели на него осмысленно и, как ему показалось, укоризненно, а пухлый Айронфистовский кулачок настойчиво сжимал папин палец. И все сомнения и страхи, возникшие при виде такого странного, не слишком похожего на него ребенка, уступили место горячему, щемящему, не ставящему никаких условий отцовскому восторгу.
Глядя в глаза сына, Келгар сглотнул и мысленно пообещал: «Ты не будешь одинок, мой мальчик. У тебя будет куча друзей, любящая мать и отец, который лично научит тебя всему, что умеет». А вслух ворчливо произнес:
— Кружева, кружева… Вы бы еще платьице на него надели. Это же настоящий Айронфист. Я назову его Рунмаром. О нем еще легенды сложат, вот увидите.
Он обернулся к Элани.
— Можно, я его возьму?
Друидка немного поколебалась, раздумывая, стоит ли отдавать столь нежное создание в грубые мужские руки, но, под ободряющим взглядом Эйлин, кивнула.
Осторожно взяв малыша, — он тут же устроился у него на руках, как в удобной колыбельке, — Келгар пошел из комнаты, переваливаясь на коротких ножках, прижимая к себе свою драгоценность и ласково бормоча что-то по-дворфийски.
Эйлин почувствовала руку Касавира на плече и подняла на него взгляд. Тот приподнял брови и кивнул в сторону удаляющегося дворфа. Она поморщилась. Лучше пока с чужими детьми понянчиться.
Возвращаясь в Крепость, Эйлин предполагала, что ее ждет много работы. Однако, дела оказались в гораздо лучшем состоянии, чем она ожидала. Шандра блестяще справлялась с хозяйством, а в бумагах у нее порядка было гораздо больше, чем у самой Эйлин, которая предпочитала многое держать в уме, не доверяя никаким записям. Ни одна крестьянская семья не покинула ее земель, а гарнизон, стараниями лейтенанта Каны и сержантов Бивила и Катрионы, исправно нес службу. Все шло так, словно она просто была в отъезде. Рудники работали, сокровищница крепости, куда имела доступ только Шандра, была полна, частично разрушенные при осаде стены уже восстанавливались, и мастер Видл тут же накинулся на нее с идеями по ремонту мостов, дорог и косметическому ремонту в самой крепости. К счастью, крестьяне успели собрать и спрятать большую часть урожая до прихода нежити, поэтому проблема с продовольствием была не слишком острой и решаемой за счет золота. Сохранить для Эйлин то, что они вместе построили, было делом чести обитателей крепости, и они с этим справились. И вместо ожидаемого наведения порядка на руинах, она с головой окунулась в новые проекты и заботы.