Дни волка
Шрифт:
– Нормальное Вы мне тельце, сваяли...
– Это не мы.
– Дилан сел на подоконник и уставился на синюю траву.
– Твое тело, это та жидкость, в которой растворилась Аглая. Мы отсоединили, твою голову и попытались вычистить от попавших... Инопланетных компонентов. Через девять суток, в капсуле реаниматора оказалась вся жидкость, собранная в кабинете... И запертая... В другом измерении, в безопасном, месте...
– Чушь - то, какая!
– Вырвалось было у меня, но... Вот он результат - стоит и крутится перед зеркалом.
– Больше, чем чушь!
– Дина налила кофе в чашку и подала ее Дилану.
– Бред, несусветный.
– Считаете, что я смогу на них ответить?
– Рассмеялся я.
– Увы, я просто - киборг. Я никогда не смогу...
– Никогда... Не смогу...
– Садовников дернул плечом.
– Высокопарные слова... Их так любят люди, на своих базах и в городах. Это - оправдание своей лености, Вася. За высокопарными словами, всегда, прячется обман. Родители говорят их детям, правительства - гражданам. Как ты думаешь, почему Экзоты, так стремительно находят миры, для заселения? Почему, безбоязненно, изменяют свои тела? Почему, не стремятся, помогать человечеству? Ведь мы - можем! Можем, вывести оставшееся население Земли, в параллельный мир. Можем - на время - пока Нашу Матушку, не перестанет трясти. А можем - навсегда!
– Когда Мария... Выложила "переход"... Китай вывел 40% процентов населения, в... Один мир...
– Говорить Дине было тяжело.
– Сейчас, этот мир... Снова не обитаем... Но и поселится в нем, никто из Экзотов - не согласится!
– Представляешь, Вася? Угробить, за тридцать лет, и себя и целый мир! А ведь были еще индийцы, арабы, евреи...
– Дилан горько рассмеялся.
– Везде, куда ступила нога простого смертного - теперь тот же цирк, что и на Земле. Как грызлись, так и грызутся!
– "Наши" - не лучше, между прочим.
– Дина, уселась в кресло и сверлила окно взглядом.
– Не зря, ох не зря, Мария выложила "Переход", не в обычный мир, а в "накопитель"... Столько говна, скажу откровенно, оказалось и среди нас!
– Мы, плоть от плоти, мира нашего и воспитания...
– Продекламировал Дил.
– Увы.
– Хорошо!
– Поднял я обе руки, давая понять, что их сентенции до меня дошли.
– Что от меня надо? Зачем вы меня, сюда, притащили?
– Ты сам сюда пришел!
– Расхохотался Дилан.
– Едва камеру реаниматора открыли, ты из нее исчез. И объявился здесь, до смерти перепугав своим внешним видом, дежурную группу. Девчонок, вообще, едва отпоили водкой...
– Да...
– Задумчиво - довольно, протянула Дина.
– Их, Твоя улыбка, добила...
Я улыбнулся себе в зеркало.
За черными, точнее - фиолетовыми, губами, появились белоснежные клыки...
– Бр-р-р!
– Дрогнула Дина.
– Не улыбайся, пожалуйста...
– Впечатляет...
– Согласился Дилан.
– Не помню, как я здесь очутился...
– Пожал я плечами и вернулся в кресло.
Аромат кофе, сводил меня с ума, а белый фарфор, манил прикоснуться...
Мозг тянул руки к кофейнику.
Тело - старательно держало руки на подлокотниках, подальше от соблазна.
Скажу правду, если бы в результате осмотра, на моих пальцах, вместо ногтей я бы обнаружил - когти... Наплевал бы на "другую биохимию"...
– Повторяю вопрос: "Что надо от меня?" - Я откинулся на спинку кресла и воззрился на собеседников.
– Учтите сразу - мир спасать не буду! Не умею и не хочу!
– Да, на фига нам мир, спасать! Его изучить надо!
–
– Представляешь, здесь ВСЕ точки перехода - под водой... Ну, жидкостью... ТВ, как в черной дыре, тает! Человеческое тело, за двое суток, перерождается и...
Я замер, навострив уши.
Дина, поняв, что ляпнула нечто совершенно секретное, прикусила язычок и покраснела.
Садовников, криво улыбался, глядя на нее.
– Уже и на людях, поэкспериментировали?
– Спросил я, чувствуя, как вся моя программа собирается в комок и готовится взорваться.
– Да.
– Дина, прикусила губу.
– И, не буду врать, что это были - добровольцы...
– "Черный кот, серый кот, кто их ночью разберет!" - Вырвалось у меня, потрясенно.
– Осуждаешь?
– Улыбнулся Дилан.
– Думаешь, совсем, звери?!
– Думаю - можно было и иначе...
– Три закона, намертво вписанные в мое сознание, дали трещину.
– А иначе - просто "высокопарные слова"...
– Они жрали нас, десятилетиями...
– Взорвался Дилан.
– А теперь - продают нам своих преступников... Человечество, как змей, что пожирает свой собственный хвост... Ничему не учится и ...
– Садовников... Перестань...
– В голосе Дины, прозвучали такие знакомые нотки... Словно, под маской одного человека, все это время, прятался другой - хороший знакомый, верный друг и... Что-то печальное, что с этим человеком связано...
– Не видишь - он больше человек, чем мы, все, вместе взятые... Нельзя так, Дилан... Должны у человека оставаться хоть какие-то чувства, кроме ненависти, задолбанности... Хоть какие-то ориентиры, кроме креста да костра...
Я почувствовал, как в оскале изогнулись мои губы.
Я - Киборг.
Создание ДЛЯ человека и ИЗ человека...
Только, почему у меня сложилось впечатление, что создание пережило своего создателя?!
Диоген, искал Человека.
Я, точно знал - Человека больше нет.
Спасибо Тебе, Дина, назвавшая меня Человеком!
Пусть без ориентиров и чувств, пусть!
Я их найду, вот увидите!
Кресло подо мной растаяло, уступив место мягкой траве, под ногами.
Надо мной развернулось салатовое небо и ослепительное светило.
Закрыв глаза, откинулся на спину, раскинув руки и замер, впитывая всем своим телом, каждой клеточкой, живительный поток, льющийся с небес.
Сорвал синюю травинку и сунул ее в рот, прикусил зубами и поморщился, от горького сока, выдавленного из нее.
Усмехнулся, вспоминая удивленное лицо Садовникова, провожающего взглядом, мое исчезновение.
И, печальную улыбку Дины.
Что-то они мне говорили, да вот беда - как можно слышать тех, кого слышать уже не желаешь?!
Верю, что надо было слушать.
Верю, что могли сказать нечто полезное.
Не верю только в то, что мне это пригодится.
Киборг создан для людей.
А раз их нет...
На нет и суда нет, не так ли?!
***
Аглая, как планета, из себя ничего не представляла.
Валяясь на синей траве и, изучая нежную зелень неба, я внимательно изучал свое тело.
Что-то мне говорило, что ничего общего с "обычным" - однозначно.
А, с другой стороны - грудь поднимается, наполняя легкие воздухом; руки чувствуют сопротивление травы, выдираемой из почвы, а глаза слепит яркое светило.