Дню Победы! Крылья в небе

 -Так может быть причина в вас? Может быть душевное равновесие у вас нарушено?

 -Нарушено!- без улыбки ответила она, - Может электрик душу отремонтировать?

Я чуть не подпрыгнул от счастья и, едва сдерживаясь, сказал:

 - Ремонт будет в семь часов вечера в субботу возле «Ударника»!

 - Нет! – ответила она не глядя на меня, а с серьёзным видом перебирая свёрла на своём станке, - Сегодня в восемь часов после обеда в курилке за воротами! Я задержусь, пока доминошники уйдут в цех!

 - Понял!- ответил я и, едва сдерживая свои чувства, хотел уходить, но она, так же не глядя на меня возмущённо воскликнула:

 -Ты забыл, зачем приходил? Кнопки-то разбери, посмотри и закрой! А, то от баб разговоров не оберёшься! И мастер глаз не спускает! Мне это ни к чему!

Без пятнадцати восемь я уже был в курилке и сидел рядом с хлопающими и орущими доминошниками, которых я терпеть не мог и сам не играл, кроме шахмат, ни во что. В восемь часов, поднявшись с мест, с эмоциями разошлись по рабочим местам мужики. Я оглянулся по сторонам и, вдруг, увидел, из-за жёлтого осеннего куста, выглянула с сигаретой Она и махнула мне рукой. Я пошёл к ней, с сожалением констатируя факт: Курящая! Ну, вообще-то, это давало повод к определению её внутренней незакомплексованности и это хорошо, но я сам в этот период бросал курить и уже неделю не курил. Я подошёл к ней, сказал:

 -Привет! Ты от кого прячешься?

 -Да я не хочу, чтобы наши девки на работе знали, что я курю.

 -Ну, скажи, как тебя звать-то?

Вздохнув подчёркнуто протяжно она с усмешкой ,сказала:

 -И так… она звалась Татьяна! Была не трезва и не пьяна! А тебя я знаю, как звать, но не спрашивай откуда! Всё равно не скажу!- с усмешкой поглядывая на меня, сказала она. При этом она тревожно оглядывалась по сторонам и я спросил:

 -Если ты так стесняешься, зачем же ты куришь?

 -Бросить я пока не готова, но я не из-за этого беспокоюсь. Я у мастера на час отпросилась к подруге сходить в соседний цех и если он меня увидит, то поймёт, к какой подруге я пошла.

 -Есть очень уютное место, где нас никто не увидит! – сказал я, - Пойдём!

Мы подошли к цеховым воротам над которыми работал калорифер, я нажал кнопку «Стоп» и калорифер перестал шуметь. Лестница на площадку с его оборудованием была, как раз, прикрыта от посторонних глаз створкой открытых ворот. Я полез и сказал ей:

 -Давай за мной!

Я забрался на площадку и повернулся встречать Татьяну. Она поднялась по лестнице по грудь выше площадки и задержалась с тревогой оглядывая место, куда я её приглашаю. Я протянул руку и включил маленький светильник на гибкой ножке, укреплённый на стене. Она увидела два стоящих прямо на полу дивана без ножек, книжки на спинке дивана у которого был светильник и пепельницу на полу сделанную из высоковольтного изолятора. Она засмеялась:

 -Слушай! А, тут классно! Даже культурно развиваться можно!

Я плюхнулся на сиденье дивана и хлопнул по месту рядом с собой. Она села рядом, но не слишком рядом. Я, с шутливым видом ёрзая, подвинулся к ней, но она локтем меня остановила и, глядя на меня, с улыбкой искоса стала расспрашивать обо мне. Узнав, что я из общаги и что у меня родимый дом далеко, она сказала шутливо:

 -Э-э-э! Милай! Да мы с тобой два сапога – пара! Я ж тоже из «пятьсотвесёлого»! Знаешь женское общежитие под названием «Пятьсотвесёлый»? Да! Видно у нас с тобой может кой- чего получиться.

Я ей рассказал о том, что живу в комнате с условно-освобождёнными «зэками», что они мне дали «погоняло» «Коммунист». Она хохотала, поглядывая на меня искоса и испытующе:

 -Так ты воспитатель? Ба-а-а! Тогда я спасена! И в комсомол мне рекомендацию дашь?

Я не понимал, серьёзно она говорит, или издевается.

 -Ну, вот если мы с тобой организуем у вас в Заточке пост «Комсомольского прожектора», то точно дам рекомендацию!

 -А, что! Давай! Вот тогда мастер у меня попляшет! А, то сырые абразивы подсовывает, а потом работу спрашивает!

Я успокоился - вроде всерьёз говорит.

 - Так как насчёт свидания у «Ударника»? - спросил я, опять придвигаясь к ней и заведя левую руку ей за талию.

 -Будет тебе свидание! Только не там, где ты хочешь! В субботу на Центральном вокзале можешь меня вечером встретить с грузом? В Восемь часов вечера! Сможешь? Я с завтрашнего дня беру отгул на три дня и поеду домой, привезу харчишек. Но не в общагу! Осточертело! Хочу квартиру снять!

 -Абсолютно, железно! – ответил я и стал приближать своё лицо к ней. Она покосилась на меня с сомнением и сказала:

 -Ну, не лезь! От меня же табаком воняет! Я только что курила!

 -Ничего! – сказал я, - Я бросаю, но не бросил!

Она улыбнулась и медленно пошла на сближение… Губы наши уже коснулись и между ними, как электрический разряд пробежал…

Страшный гул с визгом потряс площадку калорифера! Глаза Татьяны чуть не выпрыгнули из орбит! Я тоже был ошарашен! Какой-то идиот включил калорифер, проходя мимо и десятикиловаттный двигатель набирал обороты. Ну, кому он нужен? Ещё только осень! Я обнял поникшую Татьяну, а она дёргаясь от хохота прокричала мне в ухо:

 -Я чуть не уписилась! – а я поймал её губы своими и поцелуй у нас, по-моему длился с полчаса, пока она вздрогнув не глянула на часы.

– Так!Всё! – прокричала она, -В восемь вечера в субботу прибывает мой поезд, а я буду в последнем вагоне, потому что он прицепной! Спустись, посмотри, нет ли кого поблизости, потом я спущусь!

Я спросил:

 -Ну, ты точно будешь? Ничего не сорвётся?

 -Разве, что в ментовку загребут? – хохотнула она.

Однако тут же поправилась:

 -Да, шучу я! Всё будет в ажуре!

Когда мы кричали друг другу в ухо, мы тесно прижимались друг к другу и меня просто накрывала какая-то горячая волна от этих прикосновений и мне опять хотелось её целовать.

Однако, я спустился, осмотрелся, махнул ей рукой, но она махнула мне, чтобы я уходил совсем.

В субботу, как договаривались, я встретил её на вокзале с четырьмя сумками и мы приехали с нею в наш район. Прошли на улицу, проходящую вдоль Комсомольского парка, остановились у калитки частного сектора, уходящего с крутым спуском в Мечёткинскую балку.