До дрожи
Шрифт:
— Это отец мой! Ты куда полез вообще?! Отдай! — рывком тянется к телефону, но я успеваю перехватить её за талию прижать к себе.
Ошпаривает жаром.
Алиса, которую роняю на себя, упирается одной ладошкой мне в грудь, а другой в пах, и случайно ведёт губами по моей скуле.
Ошарашенно отшатывается на пару сантиметров и замирает, распахивая округлившиеся синие глаза.
А я…
Я чувствую её дыхание, и понимаю, что лифчик пах ни хрена не духами. На улице это было не так заметно, а сейчас меня с головой обволакивает этим пьянящим майским запахом. И будто вкус цветочного
Она теряется на секунду, тоже рассматривая меня, но почти сразу выкручивается из моих рук и снова пытается дотянуться до телефона, о котором я на мгновение забыл.
— Нет! Стой! — возвращаюсь в реальность, — Не лезу я никуда, просто давай сначала фотку сделаем, я себе отправлю. Давай…Расправь бирку и скажи "сиськи", — включаю камеру.
— Эй, мы так не договаривались! — пыхтит.
— А как я докажу, что точно твой? Не паникуй, Цветочек, скажем, что договорились поделить выигрыш пополам и ни у кого вопросов лишних не будет. Давай.
— Боже, что я делаю, — бормочет обреченно себе под нос, но исполняет всё, что я говорю.
Правда к лучезарной улыбке и бирке, поднесенной к лицу, прибавляется выразительно торчащий средний палец, но так смотрится даже эффектней. Правильно, Цветочек, никто с моего курса твоё белье вживую не увидит. Яйца оторву.
— Красотка, — урчу одобрительно, возвращаясь на страницу входа в ВК.
Отправляю себе фото, мельком взглянув на галерею. Ничего такого, одни девчонки и виды. Это хорошо…
— Тебя как найти? — кошусь на неё, расплываясь в ехидной улыбке, — Видео отправлю. На память…
— Алиса Лютик, я там такая вроде бы одна, — поджимает губы, вытягивая шею и поверяя, не лезу ли я ещё куда-нибудь в её телефоне.
— Ок, лови, — заодно стучусь в друзья.
Профиль закрытый, а я посмотреть хочу…
Выхожу со своей страницы, отдаю девчонке телефон и падаю спиной на кровать, закинув руки себе за голову, пока Алиска заходит к себе и проверяет сообщения.
??????????????????????????Нагло облизываю её взглядом, пока занята и ей не до меня. Соски так и просвечивают сквозь тонкую ткань сарафана, юбка задралась по бедру. Её ноги…Тонкие щиколотки, красивые икры, острые коленки, белая кожа…Дергаю кадыком, упираясь взглядом в развилку между…и ширинка на шортах опять заметно натягивается.
Я капец как хочу эти ноги в стороны развести, аж печёт всё в паху.
Только не совсем понимаю, как сделать это из нынешней точки нашего милого общения. Цветочек— то похоже вообще не настроена.
Она вон, по Янычу, оказывается, сохнет.
Но козырь в этой игре все равно у меня…
Алиса тем временем смотрит скинутое видео, меняясь в лице. Бледнеет. Видимо верила до последнего, что блефую, а не-е-ет!
— Так, что ты хочешь? — интересуется глухо, переводя на меня потухший взгляд.
Молчу, её разглядывая. Сказать " тебя" слишком примитивно и не сработает, хоть это и очевидно. Причем нам обоим. А ещё она поникшая такая вдруг сразу…Когда улыбается или злится, или всё скопом — оно как-то комфортней…
Так. Что ж я хочу???
— Будешь моим волшебным Цветочком,
цветиком — семицветиком. С тебя семь желаний, и видео я удалю, — выпаливаю первое, что приходит в голову.— Каких ещё желаний? — хмурится непонимающе, — Я спать с тобой не буду! И не мечтай!
— Хорошо, ничего насильственного и невыполнимого, — кривлюсь, — Так, завтрак приготовить, спинку помять… Ну что, договор?
Смотрит на мою протянутую руку как на ядерную боеголовку.
— Ничего невыполнимого, — повторяет с нажимом.
Киваю. И Алиска, помедлив, с недовольным видом пожимает мою ладонь.
7. Алиса
— Девчонки, подъём! Зарядка, завтрак и в поле! — тонкий голос Эллы Эдуардовны, а между студентов просто Элечки, нашей преподавательницы истории религии, бесцеремонно врывается в сон и отчаянно дребезжит с моей раскалывающейся голове.
— Давайте — давайте! Все уже встали, только вы! На будущее заводим будильники! — бьёт Элечка в ладоши, поторапливая.
— Элла Эдуардовна, мы сейчас… — хрипло отзывается Зара с верхнего яруса нашей общей кровати.
Соня скрипит матрасом, поднимаясь с постели напротив, и шоркает босыми пятками по дощатому полу в сторону умывальника.
И только я отказываюсь вставать.
— М-м-м… — мычу страдальчески, накрывая похмельную голову подушкой и слыша, как Элечка хлопает дверью, оставляя нас с девчонками наедине.
Душно, во рту горько и сухо, между ушей кто-то стучит кувалдой и хочется умереть.
Я не желаю просыпаться в этот мир и тем более не собираюсь вспоминать вчерашний вечер!
Мне стыдно так, что тянет реветь навзрыд, жалея себя.
Может к чёрту эту практику? Уехать…???
— Давай, Алиска, подъём! — Зара пытается стащить с меня одеяло, в которое я вцепляюсь мертвой хваткой.
Хохочет. Смешно ей, а я тут умираю! Тоже мне подружка!
— Пить меньше надо, — изрекает глубокомысленно Садыкова, всё-таки срывая с меня одеяло.
По телу бежит озноб от прикосновения к коже утреннего зябкого воздуха. Сон ускользает.
— Да не пила я, — бурчу, садясь на кровати и протирая глаза, — Почти…Вино было странное какое-то.
— А мне понравилось, вкусное, — отзывается Соня, чистящая у раковины зубы, — Только голова сегодня немного болит.
— И у меня, — вздыхаю, сдаваясь и тоже бредя к умывальнику.
Мельком смотрю на себя в зеркало и сразу отвожу глаза. Топит обрывками вчерашнего вечера так, что мучительно неловко даже перед собственным отражением. Уныло чищу зубы, пытаясь вытравить из головы мучащие образы, но не выходит…!
Глеб Янович, застывший истуканом от моего прикосновения, моё признание в любви, его замешательство, то, как выдаю, что у него на меня стоИт…!!!
— О-о-о, чёрт! — страдальчески тяну, даже не замечая, что вслух.
Хочется надавать себе пощечин. Как я в глаза ему смотреть теперь буду?! Лицо жарко вспыхивает.
— Ты что, Алис? Чего чертыхаешься? — косится на меня Соня.
Мотаю головой, отворачиваясь к раковине и орудуя щеткой во рту с ещё большим усердием. Потому что вспоминаю, что было дальше…