До ее смерти осталось сто дней

Мимо пронесся велосипедист, едва не задев Драко. Тот выругался себе под нос, отдернул футболку — в маггловской одежде он чувствовал себя уж слишком неудобно. Но ему нужно было видеть ее. После месяцев, проведенных в Мунго, Гермиона наконец-то вернулась домой, и Снейп заверял, что с ней все в порядке, но Драко должен был убедиться.

Он не надеялся быть прощенным. Не стремился быть понятым. Но ему нужно было хотя бы попытаться объяснить Грейнджер все. Она верила в него — так безоговорочно и слепо, а теперь что же, считает, будто он предал ее? Неужели она никогда не осознает, что все, что он сделал, было попыткой защитить ее? И — Мерлин свидетель! — Драко будет проклинать себя всю оставшуюся жизнь за то, что не сумел все же уберечь ее, не предусмотрел всех опасностей.

Когда Драко все же подошел к двери и нажал на звонок, сердце его колотилось так сильно и в ушах стоял столь оглушительный шум, что он не сразу услышал вопрос, который ему задала женщина, появившаяся на пороге.

— Простите? — пробормотал он. Это была мама Гермионы — магглорожденная, грязнокровная женщина, которая еще совсем недавно вызвала бы у Драко лишь презрение. Но теперь… Он смотрел на нее, будто зачарованный, улавливая малейшие схожие черты и думал, что лет через двадцать пять Гермиона Грейнджер тоже будет такой — с лучиками морщинок возле рта, с темными от недосыпа кругами под глазами, но все еще красивая. Он сглотнул комок в горле, мешающий ему говорить и попытался улыбнуться ей. Наверное, получилось не очень, потому что женщина вздернула бровь, вопросительно склонила голову.

— Вы что-то хотели? — повторила она.

— Да, я… Извините… Я учусь вместе с Гермионой.

— Оу, учитесь в… — казалось, что она впервые видит волшебника, если не брать в расчет ее родную дочь.

— Да, — кивнул Драко. — Меня зовут Драко Малфой.

— Никогда не слышала о вас. Проходите, что же мы стоим на пороге!

Драко поморщился. Гермионе стоило бы научить своих родителей хоть каким-то правилам безопасности. Узнать ее адрес не составляло труда, а ее мама так беспечно приглашает в дом волшебника, о котором ничего не знает.

— Гермиона в комнате. Я бы с удовольствием угостила вас чем-нибудь, но я тороплюсь. Работа, — она виновато улыбнулась и, кивнув, произнесла: — Последняя дверь слева. Чувствуйте себя как дома.

Видимо, Грейнджер тщательно скрывала от родителей все подробности о происходящем в магическом мире. Как иначе можно было объяснить столь легкомысленное поведение ее матери? Она, наверное, считала, что Хогвартс не особо отличается от маггловских школ и уж какой-то ученик не может представлять для них угрозы.

Драко медленно подошел к комнате Гермионы. Во рту разлился противный металлический привкус — губа то ли лопнула, то ли Малфой слишком прикусил ее. Он провел по вспотевшему лбу ладонью и, выдохнув, постучал.

— Да, ма, входи, — раздалось из-за двери. Мерлин, как же давно он не слышал ее голоса!

Драко медленно опустил дверную ручку, толкнул дверь, но зайти не смог — так и замер на пороге, бессильно облокотившись о косяк. Гермиона стояла спиной к нему, у окна — солнце путалось в ее волосах, старая футболка съехала с одного плеча, обнажая острую лопатку. Она была такой близкой, и вся сущность Драко бунтовала внутри. Ну же, сделай эти несколько чертовых шагов, заключи ее в объятия, оставь поцелуй на плече, вдохни запах, по которому так соскучился! Пускай вырывается, ненавидит, проклинает, но не отпускай! Потому что она твоя, Малфой! Твоя сила, фундамент твоей изломанной жизни. Так держи же ее, не позволяй уйти! Но он все стоял, будто прирос к земле, боясь только, что она услышит, как постыдно колотится его сердце.

— А ты на работу не опаздываешь? — встрепенулась Гермиона и обернулась.

Глаза ее расширились, улыбка медленно угасла, на щеках проступил лихорадочный румянец. Она сделала шажок назад, но дальше ей некуда было отступать.

«А на что, собственно, Драко, ты рассчитывал? Что она бросится к тебе в объятия с поцелуями? В любви начнет признаваться?» — с горечью подумал Малфой.

— Где моя мама? — наконец-то заговорила Гермиона, расправляя плечи. Только сейчас Драко обратил внимание на шрамы, которые виднелись на ее шее — белесые полосы тянулись от ключиц вверх и заканчивались где-то под подбородком. Одно дело слышать о том, что произошло с Грейнджер из уст Снейпа, но видеть это… Как бы там ни сложилась жизнь Драко, одна цель у него была уже сейчас — найти и убить Фенрира.

— Ушла, — произнес Драко. — Сказала, что на работу. Она очень… доверчивая.

— Это нормально среди нормальных людей, — Гермиона поджала губы, расценив, видимо, слова Драко, как критику. — Никто здесь не ждет удара в спину.

— Грейнджер…

— Так зачем ты пришел? — перебила она Драко.

— Я не знаю, — честно ответил он. У него было множество подготовленных монологов, но все они вылетели из головы. Может, оно и к лучшему… — Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

— Я в порядке, — ответила Гермиона, но в голосе ее слышалась ирония.

— Нет.

— Что, нет?

— Ни черта ты не в порядке, Грейнджер, — зло прошипел Драко. — Ты и не должна. Не после того, что произошло.

— Да что ты знаешь вообще… — рассмеялась Гермиона. Смех ее был совсем чужим — надрывным, тоскливым. Она держала лицо перед родителями, друзьями, учителями и врачами, но перед ним не смогла.

Это стало для Драко сигналом к действию. Он преодолел расстояние, разделяющее их всего за несколько секунд, и заключил ее в объятия, утыкаясь носом ей в волосы. Гермиона охнула, встала на носочки, попыталась оттолкнуть Драко, а потом, словно испугавшись, что он и правда отпустит ее, вцепилась в его футболку судорожно сведенными пальцами.

— Ты одет, как маггл, — прошептала она.

— Нравится?

— Нет, — покачала головой Гермиона и вдруг заплакала — будто сломался какой-то барьер, который она старательно возводила, и слезы хлынули бесконечным потоком. — Зачем ты пришел, Драко? Я ведь только-только… Я звала тебя тогда, Малфой. Звала тебя, но ты… А когда очнулась, оказалось, что я в Мунго, а ты где-то в бегах.

— Все не так! — отчаянно произнес он. Если бы не смерть отца, если бы у него было время подумать тогда, Драко наверняка не поверил бы словам матери. Но сделанного не вернешь — он действительно сбежал. Если бы остался, то как бы сложилась его судьба? Хотя, что тосковать об упущенных возможностях? Время ведь не повернешь вспять…

— Я знаю, что у тебя не было выбора, Малфой, — тихо произнесла Гермиона. — Большинство Пожирателей в тюрьме. Их имущество конфисковано и распродано. Некоторых казнили. Ты должен был уехать и тебе не стоило так рисковать, возвращаясь.

— Беспокоишься, что ли? — хмыкнул Драко, вдыхая запах ее волос, гладя худую спину с выступающими позвонками.

— Тебя это удивляет? — Гермиона подняла голову, пристально взглянула на него, словно заглядывая в душу. У нее были такие взрослые глаза — будто с их последней встречи прошли десятки жизней. Хотя, разве так оно и не было? Наверное, и его взгляд такой же. Они больше не были детьми. Не верилось даже, что меньше года прошло с тех пор, когда они оскорбляли друг друга, ребячливо пытались задеть побольнее. Все это сейчас казалось таким мелочным и незначительным.

— Мне казалось, что ты будешь ненавидеть меня.

— Я ненавидела, — кинула Гермиона, отстраняясь и вновь поворачиваясь к Драко спиной. Он подошел совсем близко, стал позади, чтобы чувствовать ее тепло, осознавать что она жива и реальна, а не плод лишь его воображения, но касаться ее не стал. — Так сильно ненавидела. Но у меня было слишком много времени, Драко, и я думала обо всем произошедшем… В конце концов, я просто выгорела, наверное. А потом поняла, что твои намерения, наверное, были хорошими. Ну, настолько, насколько вы, слизеринцы, понимаете слово «хорошо», — Гермиона фыркнула, нервным движением пригладила волосы.