До края вечности

– Об этом я и хотел вам сказать, доктор Фальконе. Сегодня утром к нам в больницу поступила новая пациентка. Обычный уровень ее магического потенциала был около двух единиц, поэтому его падение было медленным и стало очевидным только после того, как его измерили в больнице. Теперь он близок к нулю, и эра Манчини находится в коме. Но это еще не все. Анализ показателей ее магического фона дает основания полагать, что мы вновь имеем дело с магической чумой.

20

– Эра Манчини? А ее имя?

– Эра Анна Манчини. Вы знакомы с ней?

– Нет, - я облегченно выдохнула, узнав, что это не Алира. Одновременно леденея от известия от возвращения магической чумы. Только не снова. Не теперь, когда я вновь обрела семью. Не здесь, в большом городе, где ее смертоносное дыхание может беспрепятственно поразить не тысячу, а десятки тысяч человек. Но в этот раз я не откажусь от сражения, даже если оно станет для меня последним.

– Я уже сообщил главе управления магии, - вернул меня из воспоминаний голос доктора Руссо.
– Дэсмонд скоро будет здесь.

– Уже здесь, - услышала я у двери ставший до боли родной голос. Голос человека, так нужного мне сейчас. Моего Дэсмонда.

Всколыхнувшиеся во мне горькие воспоминания вместе со страхом новых потерь затуманили мой разум, и я бросилась в объятия мужа, не обращая никакого внимания на стоящего рядом Теодора. Дэсмонд обнял меня крепко и нежно одновременно, будто желая более никогда не отпускать. Он склонил голову, осторожно целуя меня в висок, а его руки в это время медленно скользили по моей спине, успокаивая и защищая от всего мира.

– У тебя есть уникальная возможность первым поздравить меня с женитьбой и поприветствовать новую герцогиню Ривельскую, - Дэсмонд повернулся к Теодору, не выпуская меня из объятий.

– Не могу сказать, что эта новость стала для меня неожиданностью, дорогой брат, - усмехнулся Теодор.
– Я от всей души поздравляю вас, - добавил он затем совершенно серьезно.
– Когда ты хочешь объявить об этом?

– Не сегодня. Элена против немедленного оглашения, и, в свете последних событий, я склонен с ней согласиться.

– Жизнь новой герцогини слишком ценна, чтобы подвергать ее опасности в больнице, - кивнул Теодор.
– Особенно теперь. Возможно, что случай эры Манчини единственный, но я бы не стал на это рассчитывать. Во время прошлой эпидемии мы так и не смогли установить возбудителя болезни, и сейчас сложно делать какие-то прогнозы.

– Поэтому я забираю свою жену отсюда прямо сейчас,- руки Дэсмонда сжались на моей спине чуть крепче, будто он просил не возражать ему. Но я и не собиралась этого делать.

– Эра Неро, - Теодор обратился ко мне как к замужней даме, и мне, слыша такое обращение впервые, было очень непривычно.
– Я буду благодарен, если вы перед уходом оставите описание открытого вами способа лечения.

Пока я записывала схему лечения, Дэсмонд и Тэодор что-то негромко обсуждали в другом конце кабинета. Наконец, закончив, я подошла к мужчинам.

– Доктор Руссо, я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали, - улыбнулась я Теодору.
– Сейчас я должна буду уехать на некоторое время, но, надеюсь, что смогу скоро вернуться и лично принять участие в тестировании нового метода лечения.

– Что ты имела в виду, говоря, что должна уехать? Уехать куда?
– спросил Дэсмонд, когда мы оказались в его экипаже.

– Туда, откуда я однажды сбежала, и где могут быть ответы на те вопросы, которые сейчас стоят перед нами. В Лючеррино. Город, едва не погибший от чумы.

Несколько минут Дэсмонд просто молчал, не сводя с меня тяжелого взгляда. Я видела, как желание запретить мне даже думать об этой поездке борется в нем со стремлением поддержать принятое мной решение. Наконец, не в силах больше сдерживать свои чувства, он перетянул меня к себе на колени и крепко сжал в объятиях, крадя из моих губ дыхание в обжигающем поцелуе.

– Ты понимаешь, насколько опасна твоя идея?
– спросил он, когда к нам вернулась способность разговаривать.

– Настолько же, насколько она необходима, - я по-прежнему находилась в кольце его рук, прижимаясь к его широкой груди. Пусть мир вокруг нас мог обрушиться в любой момент, но я не желала упускать ни одного мгновения дарованного нам счастья.

– Упрямица, - Дэсмонд потерся носом о мой висок, зарываясь в волосы.
– Но ты же понимаешь, что теперь тебе придется назвать мне свое последнее имя и рассказать то, что ты скрываешь о своей семье.

– Мне просто было больно вспоминать об этом. О покинутом доме. О тех, кого я любила и потеряла. Но теперь боль утихла. Мы вместе, и ты со мной.

Я прижалась к Дэсмонду еще теснее. В кольце его рук было так тепло и уютно, и мой мир сузился до пространства экипажа, в котором мы были вдвоем.

– Эра Анна Манчини, она как-то связана с Алирой Манчини?
– спросила я мужа после долгого молчания.

– Это мать Арона и Алиры Манчини. В юности мы с ними много общались. А ты знакома с Алирой?

– Да. Мы познакомились с ней вскоре после того, как я приехала во Френцу, и довольно часто встречаемся, чтобы выпить кофе. Что-то не так?
– Я скорее почувствовала, чем увидела, как нахмурился Дэсмонд.

– Пока не знаю. Но совпадений становится слишком много, чтобы считать их случайными. И грань между ними и судьбой очень тонка.

– Ты думаешь, что то, что случилось с эром Бруни и с эрой Манчини имеет одну и ту же природу?

– Да, это более чем вероятно. И так как потенциал эры Манчини был очень низким, то магию накапливали долго, а потому ее резкое удаление из магического контура привело к фатальным последствиям. К магической коме.

– Тогда единственным разумным объяснением природы магической чумы является ее искусственное происхождение.

В этот момент экипаж подъехал к дому эры Новиты, и нам пришлось прервать разговор. Эра Новита сидела в кресле в большой гостиной, но, увидев нас, поднялась нам навстречу. Она была бледной и необычно тихой, а в уголках ее глаз блестели слезы.

– Я только что получила известие про Анну. Это как-то связано с тем, что произошло с …

Эра Манчини не договорила, но мы с Дэсмондом поняли о ком она говорит. О прежнем герцоге Ривельском.