До нас

Он должен что-то значить…

Без понятия. Я не могу злиться на него за то, что он не знает, потому что я, честно сказать, тоже не знаю. В данный момент он значит для меня всё, но что это — всё? И может ли то, что кажется всем, на самом деле быть ничем в общей картине? Проблема в том, что когда я с Заком, я не могу видеть дальше него.

Позволив нашим взглядам встретиться, я пожимаю плечами.

— Я не знаю, что он значил, но хочу, чтобы он значил что-то. Не был бессмысленной ошибкой.

— Хорошо, — шепчет он. — Он что-то значит. Но пусть он не значит, что ты не будешь жить полной жизнью. Ладно?

Я хмурюсь.

— То есть?

Зак делает долгий выдох через нос.

— Я хочу, чтобы ты жила как двадцатичетырехлетняя женщина. Пускалась в приключения. Не была ни к чему привязана.

Не привязана.

Я усмехаюсь.

— Хочешь, чтобы я спала с другими?

Он морщится, еле заметно, но я этого не упускаю.

— Я хочу, чтобы ты делала все, что пожелаешь, не беспокоясь обо мне.

— Не беспокоясь о своем муже? — Моя голова сама по себе клонится в сторону.

Он кладет руку на бедро и опускает голову.

— Эмерсин… у нас не такой брак.

Нах*й мою жизнь.

— У нас не такой брак, — эхом повторяю я, усмехаясь сквозь боль. Если я не буду смеяться, то так сильно расплачусь, что рассыплюсь в прах. — Глупая я.

Повернувшись, я открываю дверь.

Когда он пытается взять меня за руку во второй раз, я выдергиваю ее из его хватки.

— Нет! Отпусти меня.

Я успеваю отойти с чемоданом от двери на два фута, прежде чем Зак пригвождает меня к стене, прижимая мои руки по бокам. Его пальцы медленно переплетаются с моими, он прислоняется лбом к моему лбу и зажмуривается.

— Вчера я ожил. Внутри тебя… я снова ожил. Но я все еще пытаюсь понять, кто я без нее. И это чертовски тяжело, потому что я не могу смотреть на тебя и не видеть ее. Я не хочу, чтобы ты ждала, пока я разберусь со всем этим, потому что не знаю, удастся ли мне это.

Зак открывает глаза и видит на моих щеках потоки слез.

— Я думал, что понял. Чувствовал себя по-другому. Потом потерял кольцо… и голову. И я должен разобраться в причине. Почему я ни разу не подумал о ней, когда был внутри тебя, ведь до этого всё, о чем я мог думать, это о ней? Об этом кольце. О ее последнем вздохе. О дыре, которую она оставила в моей груди. И потерять кольцо было все равно, что снова потерять ее. Но потом я смотрю на тебя и на мгновение вижу ее. Твои таблетки — ее таблетки. Она в больнице. Ты в больнице. Отпустить ее было правильным поступком. Отпустить тебя — тоже правильно?

С той ночи, когда умерла Сьюзи, я не видела Зака настолько эмоционально искалеченным. Плотный ком эмоций в горле не дает мне говорить; сдерживая судорожные рыдания. Потянувшись к нему, я захватываю его губы и целую, как вчера.

Нет.

Целую сильнее, чем вчера.

Он отпускает мои руки и обхватывает мое лицо, отдаваясь мне так же, как я отдаюсь ему. Я стискиваю ткань его футболки в кулак и притягиваю к себе, не желая отпускать.

Но, в конце концов…

Отпускаю. Прервав наш поцелуй и схватив ручку чемодана, я, не

оборачиваясь, широкими быстрыми шагами иду к лифту.

— Детка… — Лия хмурится и вскакивает с кровати, как только я открываю дверь.

Мне удалось. В этом и состояла цель — вернуться сюда, прежде чем развалиться на части.

— О, нет… что случилось? — Она обнимает меня, когда я начинаю безудержно рыдать.

Мне это нужно. Я в этом нуждалась больше, чем думала. Сьюзи умерла, и Зак стал моим другом; он заполнил пустоту, которую она оставила. Нас сблизила любовь к ней. Потом он стал моим мужем. А когда я полюбила своего мужа, у меня больше не было друга. У меня больше не было обители для моих эмоций.

Лия дала мне работу, уверенность, толчок в моем стремлении сделать карьеру, но, что важнее всего, — она стала моим другом. В некотором смысле, мне нужен был друг больше, чем работа.

Она слушает.

Я плачу.

Она вливается в мою эмоциональную бурю.

Мы говорим обо всем, но ничего не решаем. С Заком решать нечего. Я не могу его излечить, потому что считаю потерю любимого человека непоправимым ущербом.

Однако я могу путешествовать по миру с Лией. На этом я и сосредотачиваюсь.

Я создаю собственное портфолио и помогаю ей.

По пути знакомлюсь с удивительными людьми и нахожу моменты уединения в необитаемых уголках земли.

Я отправляю Заку открытки по почте и пишу ничего не значащие сообщения, будто мы не разделили некий интимный момент… а будто мы друзья, но не те друзья, которые делятся всем.

Зак держит меня в курсе свадебных планов Аарона и Даниэль. Я отвечаю, не показывая болезненной зависти к тому, что его брат женится на женщине по любви и планирует настоящую свадьбу.

Это дружеское общение продолжается до тех пор, пока не приближается конец лета, и Лии поступает звонок во время записи видео «Десять мест, которые стоит увидеть в Израиле».

— Боже мой… — Она держит телефон одной рукой, а ладонью другой прикрывает рот. — С ним все будет в порядке? Когда операция? Пожалуйста, обними его за меня. Передай, что я люблю его и что еду домой.

— Лия? — Я тянусь к ее руке, а ее большие пальцы лихорадочно барабанят по экрану телефона.

— У отца был сердечный приступ. Мы… мы должны возвращаться домой.

ГЛАВА 30

Перед вылетом из Тель-Авива я пишу Заку. Когда мы прибываем в Лондон на короткую остановку, он все еще не отвечает. Как только мы садимся на рейс до Атланты, приходит сообщение.

Зак: Счастливого пути. Меня не будет дома до субботы. Передай Лии, что я сожалею о ее отце.