До нас

Я даже не знаю, как закончить эту мысль.

Его девушкой?

Я не его девушка. Мы закончили без слов. Я не могу просить его ждать меня, пока ищу свое место в этом мире. А он не может просить меня быть с ним, будто он и есть это место.

Ведь это не так… верно? Мое место в жизни не может быть человеком. Или может?

Мое сознание скручивается в один большой узел. Мы закончили. В доказательство этому в моей сумке лежат документы о разводе.

— Где ты? Ты ужинала? — прерывает он мои мысли.

— Выхожу из Убера у отеля «Мариотт». Наверное, закажу еду в номер.

— Я заберу тебя и отвезу на ужин. В каком ты «Мариотте»?

— Эм…

Я улыбаюсь водителю Убер и благодарю, когда он ставит мой чемодан на бордюр.

— Нет. Я не ужинала. Отель на Пичтри Сентер Авеню.

— Встретимся у входа через двадцать минут?

— Звучит ммм…

Болезненно.

— Отлично.

Сняв номер и быстро поправив прическу, я спускаюсь в вестибюль. Как только прохожу через парадную дверь, вижу Зака, прислонившегося к борту своей машины, с широкой улыбкой на лице.

Сохраняй спокойствие.

Я не могу. Во мне не осталось ни грамма спокойствия, когда мои ноги мчат меня к нему, и я бросаюсь в его объятия. Сколько пар заканчивают свой брак с таким энтузиазмом?

— Скучала по мне? — усмехается он.

Я очень стараюсь не плакать. И мне это удается, но с трудом.

— Нет, — говорю я, когда он ставит меня на ноги. Я быстро вытираю уголки глаз и слегка смеюсь. — Ты выглядел так, будто нуждался в объятиях.

Зак чешет щетину на подбородке. Я люблю его и чисто выбритым, и обросшим. Я люблю его любого… я люблю его всегда.

— Думаю, да. — Он подмигивает.

У меня щеки болят от ухмылки, которую он у меня вызывает.

— Жирные гамбургеры и картофель фри? — Зак открывает передо мной пассажирскую дверцу. — Или Лондон испортил тебя для дерьмовой американской еды?

Я смеюсь.

— Даже и близко нет.

Когда он отъезжает от тротуара, я ловлю себя на том, что не могу оторвать от него взгляд. Будто он на суперклее.

— Почему ты продал дом?

Он смотрит на дорогу и пожимает плечами.

— Время пришло.

— Мне казалось, тебе нравился этот дом.

— Мне нравилась жизнь, которую я прожил в том доме, но сейчас я редко там бываю. Он стал не чем иным, как пустыми комнатами, напоминающими мне о том, что я потерял. Так что я продал его меньше чем за сутки. И купил крошечный домик.

Я фыркаю.

— Уверена, что он не крошечный.

— Нет, правда. Настоящий крошечный домик. Он стоит на земле моих родителей. Когда я работаю, мама использует его как убежище, чтобы скрываться в нем от отца.

— Ты купил крошечный дом?

Он усмехается.

— Смешно… я думала… — Я перевожу взгляд на дорогу.

— Что ты думала?

— Я думала, ты встретил кого-нибудь. И, может, для нее было бы странно находиться в том доме, где ты жил со Сьюзи.

— Моя жизнь в плане свиданий оставляет желать лучшего. Вот почему у меня не было серьезных отношений до встречи с Сюзанной. Она путешествовала по работе так же много, как и я.

— У тебя и твоей подруги с профессором Дамблдором был бы похожий график. Как там ее зовут?

— Меган.

— Меган… — эхом повторяю я.

— А ты? Встречаешься с кем-нибудь? С каким-нибудь британцем? — Он подъезжает к парковке ресторана.

— Не особо. У меня много хороших друзей, но и только. Один из них присматривает за Гарри Паутером, пока я здесь. Но он гей, поэтому не думаю, что у нас что-то получится.

Я открываю дверцу и следую за Заком в ресторан, держа в руках сумку с подписанными документами о разводе.

Как только мы усаживаемся и делаем заказы, Зак переставляет свой напиток и столовые приборы на мою сторону кабинки. На секунду я смотрю на него прищуренным взглядом.

— Подвинься. — Он скользит рядом со мной, опуская руку мне на ногу. Наклонившись, он шепчет мне на ухо: — Я слышал, все классные парочки сидят на одной стороне кабинки.

Затем целует меня в щеку, а я смеюсь сквозь слезы.

Сквозь.

Много.

Слез.

Дрожащими губами я говорю:

— Я подписала бумаги.

Я так его люблю. И это так больно. Просто это не наше время. Не наша жизнь.

Его губы все продолжают зависать между моей щекой и ухом, и он шепчет:

— Я понял.

Затем ласково обхватывает мой затылок и притягивает к себе, позволяя мне всхлипывать на его плече.

Как можно одновременно испытывать такое счастье и чувствовать, что твое сердце разбито на тысячу осколков?

Зак не спрашивает, почему я плачу; он просто обнимает меня. Когда мои безмолвные рыдания стихают, я откидываюсь назад и вытираю заплаканное лицо.

— Для меня было честью… — улыбка Зака отражает абсолютную искренность и любовь, — …быть твоим мужем.

— Лжец, — всхлипываю я, а мои соленые губы изгибаются в полуулыбке.

Он не отвечает, этого и не требуется. Ответ в его глазах. Он говорит абсолютную правду.

— И что дальше?

Я заканчиваю вытирать глаза и всхлипываю, пытаясь немного восстановить самообладание.

— Забавно, что ты спросил… Я переезжаю в Лондон с Лией и ее мамой.

У Зака округляются глаза и отвисает челюсть. Не уверена, что когда-либо видела его по-настоящему шокированным.

— Ты серьезно?

Я нахожу в себе силы искренне улыбнуться, потому что взволнована идеей жить в Лондоне.

— Серьезно. Лия устроила нас на работу в журнал. Мы по-прежнему можем путешествовать и вести наши блоги. Руководство поощряет это, потому что журнал о путешествиях. Итак, вместо вступления в очередной фиктивный брак только для того, чтобы жить в Лондоне, у меня есть официальная работа и поддержка британской компании.

Зак хмурится.

— Ненавижу термин «фиктивный брак».