До самой смерти

— Но я волнуюсь, — сказала я. — За короткий промежуток времени здесь произошло много ужасных вещей. Это огромный стресс.

— Я в порядке, милая.

Я внимательно смотрела на маму, пытаясь понять, была ли у нее морщина между бровей, когда я приехала, или она появилась недавно.

— Я… Я не знаю, что бы я делала, если бы что-то… — я не могла заставить себя закончить это предложение.

Мама с улыбкой наклонилась ко мне и погладила по колену.

— Я никуда не собираюсь еще очень, очень долго. Тебе придется меня терпеть.

Я надеялась, нет, я молилась, чтобы так и было.

— Позвони уже Коулу, — сказала мама, возвращая руки на подлокотники. Я встала, освобождая для нее пространство. — И будем надеяться, что произошедшее сегодня… Это конец. Я ужасно себя чувствую, говоря это, но если это и правда он, то все закончилось.

Мама встала, поцеловала меня в щеку и ушла в сторону кухни. Это правда конец? Был ли это тренер Кьюри, тот самый, на кого мы с Мирандой пускали слюни, учась в школе? Мужчина, очевидно, спавший с Анжелой, которая, в свою очередь, как мы свято верили, была без ума от своего парня Итана и надеялась на скорую помолвку? Мама была права. Что-то тут не клеилось, я подумала, что нам известно далеко не все и я сильно сомневалась, что всему настал конец.

***

Ввести Коула в курс дела по телефону оказалось нелегко. Он был в ярости от того, что был не здесь, словно считал себя моим телохранителем, который меня подвел. Затем он почувствовал облегчение от того, что Джейсон оказался поблизости, и мы закончили разговор на том, что он примчится сюда, как только освободится.

После этого я занялась делами гостиницы. Заменила полотенца в номерах и уже планировала приступить к бухгалтерским вопросам. Наверное, лишь это могло отвлечь меня от происходящего на все сто процентов.

Я спустилась по главной лестнице и выругалась, дойдя до первого этажа. День выдался… дерьмовым.

Репортер по имени Страйкер стоял, прислонившись к стойке. Его каштановые волосы были в беспорядке и одет он был в ту же мятую одежду, что и прежде. Он поднял взгляд и слегка мне улыбнулся.

Я покрепче вцепилась в перила.

— Мое терпение на сегодня исчерпано. Вам стоит уйти.

Оттолкнувшись от стойки, он поднял руки в защитном жесте.

— Я знаю, что я, наверное, последний из тех, с кем бы вы хотели поговорить.

— Самый последний, — согласилась я, подходя ближе. — И я готова вызвать копов, чтобы вас отсюда убрать. А еще я напишу заявление о запрете на приближение…

— Я знаю, что Донни Кьюри был здесь и его забрала скорая из-за черепно-мозговой травмы.

Я едва удержалась от желания взять ближайшую вазу и запустить ее в голову Страйкеру.

— Вам вообще положено знать такие вещи?

Он проигнорировал мое замечание.

— Донни Кьюри — тот еще изменник со страстью к молодым девушкам, но он не из тех, кто отрезает пальцы и отправляет их по почте единственной выжившей жертве серийного маньяка.

Я открыла рот, но ничего не смогла сказать.

— Да, об этом мне тоже известно.

— И вы до сих пор не написали об этом передовицу? — с вызовом спросила я.

На губах Страйкера появилась усмешка.

— Лишь потому, что я только узнал об этом.

Кожу начало покалывать от раздражения.

— Но, кажется, я знаю какой заголовок у газеты будет завтра?

— Даже у меня есть границы, — ответил он. — И это явно не то, что я хочу отправить в печать.

Я не была уверена, стоит ли ему верить.

— Мэр уверен, что Донни Кьюри и есть тот самый плохой парень, который убил несчастную Анжелу Риди и людям стоит знать, что улик, указывающих на это, нет.

— Если улик нет, то неважно, что думает или говорит мэр.

— Это было бы правдой, если бы сила общественного мнения не перевешивала здравый смысл. Если люди узнают, что у нас, скорее всего, появился подражатель серийного убийцы, они будут подготовлены. Так будет безопаснее.

Я почти рассмеялась.

— О, значит, вами движут альтруистичные мотивы?

— Не совсем, — признал Страйкер с очередной улыбкой.

— Это… Все это доставляет вам радость, да? — я не могла сдержать отвращение.

Страйкер закатил глаза.

— Никакой радости. Интерес? Определенно. Это моя работа. Я люблю докапываться до правды. В том и состоит моя работа — находить правду и выводить людей на чистую воду.

— Вы ведь знаете, что я ничего не скажу вам о Женихе. Так почему вы здесь? — спросила я.

На мгновение Страйкер замолчал.

— Вы не напуганы? — тихо спросил он. — Вы знаете, на какие зверства он способен, получаете по почте отрезанный палец. Кто бы ни стоял за всем этим, он знает, что вы здесь. Этот палец был сообщением.

Я сощурилась.

— Да. Я напугана. А кто бы не испугался? Но, опять же, вас это не касается.

— Слушайте, я знаю, что мы начали не очень хорошо, но я здесь не для того, чтобы писать о том, что произошло с вами. Я не за этим сюда пришел. Просто надеюсь, что вы ответите мне на один вопрос.

Я ничего не сказала, отчасти потому что не поверила ему, но мне также было интересно, что это был за один вопрос.

— Мы можем присесть? — он указал на кресла в комнате отдыха.

Я напряглась, но кивнула. Пройдя в комнату, я села и Страйкер последовал моему примеру. Он достал из кармана небольшой диктофон. Сердце сжалось.

— Он не включен. Я хотел вам это показать. — Он также достал телефон и показал, что тот ничего не записывал. — Тут тоже не идет запись. Этот разговор не для печати.

Я усмехнулась.

— И мне правда стоит в это верить?

— Я не могу заставить вас поверить в это и даже, несмотря на то, что я уверен, люди хотели бы узнать историю вашего выживания, я здесь не ради нее. — Страйкер наклонился вперед и оперся локтям на колени. — Я лишь учился на журналиста, когда Жених терроризировал город. Я не освещал эту историю. Она досталась более матерым репортерам, но я внимательно за ней следил. Даже после того, как вы сбежали, а он умер, я прочитал все, что мог. Я мог бы сказать, что стал экспертом в его деле и в делах еще нескольких серийных убийц.

Я скривилась.

— Нашли чем гордиться.

Страйкер улыбнулся.

— Есть что-то… Завораживающее в человеке, который понимает, что хорошо, а что плохо, но не обращает внимание на социальные нормы и использует свой собственный моральный компас.

— Скорее ужасающее, — поправила я.

— И это тоже. — Страйкер наклонил голову влево. — В любом случае, я прочел все, что смог о Верноне Джоане. Я знаю, что он сотворил с другими жертвами. И знаю, что он планировал сделать с вами, когда вывел вас из дома. Я знаю все, кроме одного. Вот почему я здесь.