До следующих свайпов

— Нравится? — попыталась улыбнуться я, понимая, что этот вопрос настолько глуп и высосан из пальца.

Она кивнула и переключилась на разговор со своей соседкой.

В тот момент мою молчаливую пытку прекратил ведущий, который подошел собирать плату за посещение этого интеллектуального концлагеря.

Оплата происходила недолго, так что я все же успевала помолчать, посмотреть по сторонам, на экран, на часы, в телефон, под стол, на сумочку, на листы для записей ответов, ожидая, когда ж это действо закончится.

Затем игра продолжилась. Вопросов на подвисном мониторчике я совсем не видела. После университета у меня знатно подупало зрение. Однако мою реакцию китайского ниндзя успел заснять фотограф. И на снимке я получилась отнюдь не романтично, несексуально, никак. Я даже не смогла опубликовать его в сетях.

Окончанию игры я была рада. Моим сопровождающим стал рыжебородый парень, который решил заплатить за такси и подвезти меня к подъезду дома, в котором я арендовала коморку. Так что если ответчик и был там, то он мог видеть меня уходящей с мероприятия в компании парня, что уже не выглядело со стороны так жалко, как мои попытки показаться общительной.

С сопровождающим меня парнем мы некоторое время переписывались, но общение пошло на спад, когда он узнал о том, что я секретарь судебного заседания. Скажем так: он не очень любил суды. А кроме того, он и не был мне интересен, поскольку я даже имя его не запомнила. Так мы и перестали общаться.

Глава 7. Мировое соглашение

Далее прошло еще несколько судебных процессов, поскольку мы не могли получить данные из МТС о телефонных сотах за определенный судьей период.

В один из дней между процессами в суде промелькнуло всем уже знакомое физическое лицо — ответчик. Об этом мне сообщила моя коллега постарше. Когда я вернулась из судебного заседания по другому гражданскому делу, она сказала:

— Тебя искал твой друг.

Я не поняла кто. Затем она добавила:

— Спрашивает: а где Марта? Как будто вы сто лет знакомы.

И через несколько секунд в дверях появился «мой друг».

Это он. Я была рада тому, что он решительно сокращает дистанцию между нами. Или же это его просто «Марта» значило то, что он меня ни во что не ставит? Тут был вопрос. Но я почему-то думала, что он по-дружески ко мне относился. Он ознакомился с дополнительными материалами по делу и ушел.

Признаться честно, я испытывала к нему определенную симпатию. В один из дней моя коллега постарше перебирала дела об административных правонарушениях, которые ей снесли секретари, и сделала акцент на одном административнике, который похитил из магазина косметики "Посыпка" порошкообразный шампунь на день рождения своей мадмуазель.

— Смотри, на твоего друга немного похож, — сказала Алена Георгиевна с усмешкой.

— Покажите, — сказала я, пытаясь вспомнить, как вообще выглядит ответчик.

Она взяла дело об административном правонарушении, подошла ко мне и показала страничку с его фото. Передо мной было черно-белое изображение парня с засаленной челкой, напоминавшей, скорее, жалюзи в школьной столовой, на которые мы собрали деньги, но которых так и не увидели до окончания обучения.

— Ну, Алена Георгиевна, ну не похож. Ответчик милый, а этот...

— Этот тоже милый, похитил шампунь для девушки. Чем не жених? — улыбнулась Алена Георгиевна.

"Ну нет", — подумла я, — "То правонарушитель, а мой друг имущество делитель, а это разные вещи".

— Глаза у него недобрые, — ответила я.

После недолгого молчания Алена Георгиевна забрала дело и продолжила:

— За твоей судьей как-то бегал мужчина... Административник, с цветами, всё в любви признавался...

— А она что? — с интересом спросила я, представив свою строгую судью в кроссовках и мантии, убегающей от назойливого поклонника с пионами.

— Ясное дело, что... Не захотела быть счастливой. Вот и ты, будешь долго выбирать, останешься одной как и твоя судья, — отрезала она в мой адрес.

— Так я и не выбираю, Алена Георгиевна. Они сами не хотят быть счастливыми, — улыбнулась я и принялась за работу.

В этом всем разговоре я и не заметила, как вызвала сторон по другому делу на то же самое время, что и ответчика с его женой. А это сулило мне новые неприятности.

В день последнего заседания по делу ответчика меня буквально довели до слез. Управляющий по делу об экономической несостоятельности закатил мне истерику, так как не получил письменное извещение о судебном заседании по делу, которое ему направлялось по почтовому адресу, "в надлежащем виде" (к слову говоря, он получил его по электронной почте, но просмотрел её в день процесса).

В коридоре у кабинета судьи уже собрались на одно и то же время стороны по разным делам.

Теперь я видела ответчика на скамье, ожидающего, когда его вызовут, но вызывать его я не торопилась.

Нам с судьей пришлось рассматривать форс-мажорное дело со скандальным управляющим. Когда процесс с ним закончился, у меня на столике не оказалось повесток и я пошла в свой кабинет их печатать. Я вышла в коридор, где сидел ответчик, и увидела, что он демонстративно и пренебрежительно закатил глаза вверх. Я понимаю, что ему надоело долгое ожидание и понимаю, что в то время он воспринимал меня как виновника затянувшегося банкета. Но его реакция не могла не расстраивать.

Тем не менее, я распечатала повестки, отдала сторонам и побежала докладывать судье о том, кто прибыл по делу ответчика.

Сразу скажу, что итогом баталии ответчика с бывшей женой стало то, что стороны начали обсуждать условия мирового соглашения, как и желал ответчик на предварительном судебном заседании, назвав урегулирование спора словами «решить спор полюбовно». Договаривались о передаче истице квартиры в центре города М., взамен на то, что она оставляет свои притязания на иное имущество, числящееся за ответчиком. Адвокат истицы хотел большего, он хотел оформить право собственности истицы на квартиру в агентстве по государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним. В этой связи в судебном заседании был объявлен перерыв.

Сначала из кабинета вышли стороны, а потом, собрав свои черновики с записями процесса, вышла и я.

Но то, что я увидела, еще больше испортило мне настроение на целый день. Они стояли на лестничной клетке вместе словно голубки, без своих представителей и тихо-мирно что-то решали. По всему было видно, что, по крайней мере, он заинтересован в беседе. Вражды не чувствовалось между ними. Совсем. А мое душевное равновесие опять пошатнулось.

После перерыва судебное заседание по их делу было продолжено, а дело вскоре окончилось мировым соглашением, как говорится, «и волки сыты, и овцы целы».