До того как умрет природа

Таким образом, причину постепенного исчезновения этих птиц следует искать в колонизации островов европейцами. Решающую роль в этом сыграло уничтожение лесных массивов, особенно на низменностях. Большинство птиц, имеющих строго определенный набор кормов, исчезло вместе с растениями, которыми они кормились. Так что в основе их гибели лежит чрезмерная пищевая специализация. Огромный вред нанесли автохтонным птицам и крысы, хорошо лазящие по деревьям32.

Интенсивная охота, изменение естественных местообитаний и завоз хищников явились причиной гибели гавайской казарки (Branta sandvicensis), хотя и родственного североамериканским казаркам, но очень специализированного вида и свойственного только Гавайским островам. Численность этой водоплавающей птицы, некогда распространенной на всех открытых пространствах островов, быстро уменьшилась: в 1951 г. казарок насчитывалось примерно 30 штук. И только содержание и размножение их в неволе позволило спасти этот вид от окончательного вымирания.

* * *

Как уже говорилось, птицы островов Тихого океана заметно пострадали и от такого рода деятельности человека, как охота за перьями. Спрос на перья, сильно возросший в начале нашего века, привел к массовому истреблению птиц. Японцы стяжали себе известность в этой области, беспощадно истребляя птиц в истинно промышленных масштабах и охотясь на них не только в своей стране и на близлежащих островах, но и на значительно более отдаленных территориях. Они организовывали экспедиции по сбору перьев на всех островах Тихого океана, уничтожая бесчисленное количество птиц. Самой трагической оказалась судьба белоспинного альбатроса (Diomedea albatrus). Эта птица, распространенная на значительной части Тихого океана, гнездилась только на нескольких островах архипелага Семи Островов (Торисима) и на Бонине. Здесь на нее охотились японские собиратели перьев; не прилагая больших усилий, они убивали птиц прямо на земле. О способах охоты на острове Торисима имеются довольно подробные сведения. В период гнездования японцы палками убивали птиц, сидящих на гнездах, уничтожая таким образом в день до 100—200 птиц. Известно, что за период 1887— 1903 гг. японские собиратели перьев уничтожили таким образом более 500 тыс. альбатросов. В 1903 г. при извержении вулкана на острове погибло много охотников за перьями, но на смену им пришли другие и в 1932 г. уничтожили на этом островке еще 3 тыс. альбатросов. Сейчас этот вид, безусловно, редок: в 1962 т., по переписи, на Торисима оставалось всего 65 птиц.

Популяции многих других видов птиц также катастрофически поредели в результате охоты, проводившейся для удовлетворения спроса крупных рынков на перья. И если японцы стяжали себе этим промыслом печальную известность, то в этом отношении они, к сожалению, были не одиноки33.

Заметим, впрочем, что если последствием охоты явилось оскудение фауны птиц, достигшее в Тихом океане исключительного размаха, то в свою очередь результатом преобразования человеком биотопов было исчезновение многих других животных. В итоге эти подлинные естественные лаборатории были разорены без какой-либо реальной выгоды.

7. АВСТРАЛИЯ

Австралия населена весьма специфичной, свойственной только этому континенту, высокоспециализированной фауной. Прежде всего имеются в виду автохтонные млекопитающие, представленные здесь в основном сумчатыми и небольшим числом очень своеобразных грызунов. Как известно, эти весьма примитивные млекопитающие, когда-то более широко распространенные по всему миру, были вынуждены отступить с появлением более жизнеспособных плацентарных млекопитающих. Часть из них задержалась в Южной Америке, где вторжение плацентарных млекопитающих было относительно более поздним и меньшим по своему размаху. Сумчатые вообще не способны вступать в конкуренцию с высшими плацентарными млекопитающими, в частности, вследствие примитивности их способа размножения, при котором слабо развитый детеныш не столь хорошо защищен от хищников. Этим и объясняется тот факт, что высшие животные, ввезенные сюда европейцами,— лисы и одичавшие впоследствии собаки и кошки — стали для них опасными хищниками, а кролики, опустошавшие их естественные местообитания, стали конкурировать с местными травоядными формами. Человек, разумеется, тоже внес свою лепту, распахивая земли или превращая их в пастбища для овец. Видоизменение природной среды являлось, по-видимому, первопричиной упадка сумчатых, совершенно лишенных экологической гибкости и непосредственно подчиненных специфическим растительным сообществам.

Вскоре их положение стало трагическим. По свидетельству путешественников, большинство сумчатых, довольно широко распространенных в прошлом веке, стали очень редкими. Сейчас их следует считать вымершими.

Многие небольшие плотоядные сумчатые быстро исчезали главным образом потому, что их преследовали кошки; последние либо полностью истребляли этих мелких животных, либо вытесняли их своей конкуренцией.

Сумчатый дьявол (Sarcophilus harrisii), хищник крупных размеров и, казалось бы, могущий противостоять другим хищникам, исчез из всей Австралии, удержавшись только в Тасмании.

Рис. 19. Сумчатый волк (Thylacinus cynocephalus).

Его справедливо обвиняли в уничтожении домашней птицы и овец и считали самым вредным четвероногим. То же самое можно сказать о тасманийском, или сумчатом, волке (Thylacinus cynocephalus), самом крупном из австралийских хищников, достигающем размеров большой собаки (рис. 19). В Австралии, где этот волк известен в ископаемом состоянии, он, по-видимому, был вытеснен дикой собакой динго. Ко времени появления европейцев он был еще широко распространен в Тасмании и после того, как туда были завезены овцы, начал производить опустошения в стадах. Это оправдывало жестокую борьбу, которая велась против него в последние десятилетия XIX в.34 и закончилась практически почти полным его истреблением. Этот крупный хищник, необычайно интересный рядом сходных признаков с собаками, стоит на грани своего исчезновения.

Травоядные сумчатые пострадали не меньше. Самые маленькие из них — бандикуты и сумчатые крысы (Bettongia), ценящиеся своим высококачественным шелковистым мехом,— стали предметом интенсивной охоты. Привычка жить в норах делала их особенно уязвимыми как для охотников, расставлявших ловушки, так и для завезенных хищников. Отравленные приманки, предназначенные для кроликов, соблазняли сумчатых «вегетарианцев», и они погибали в больших количествах.

То же было и с кенгуру, многие виды которого находятся под угрозой окончательной гибели вследствие нарушения условий их обитания, существования таких хищников, как лисы, и, конечно охоты за их мехом. Большой спрос на мех кенгуру привел к немилосердному истреблению этих животных. Их мягкий густой мех был особенно моден в XIX в., когда многие профессиональные охотники нажили на нем немалые деньги. Но охота на многие виды кенгуру не прекращается и поныне.

Добыча меха явилась и причиной резкого снижения численности коалы (Phascolarctos cinereus) — забавного сумчатого медведя, обладающего густым и пушистым мехом. Эти животные ведут исключительно древесный образ жизни и питаются листьями лишь нескольких определенных видов эвкалипта, что строго ограничивает их распространение. К приходу европейцев коала исчислялись миллионами, а в настоящее время их осталось всего несколько тысяч. И хотя исключительная специализация коалы делает его особенно чувствительным к малейшему нарушению условий его обитания, все же именно охота привела к почти полному истреблению этого ценного животного. В 1924 г. из Австралии было вывезено 2 млн. шкурок коалы, а в 1927 г. только вблизи Квинсленда было убито 600 тыс. животных.

В настоящее время, по свидетельству Калаби35, примерно 35 видам сумчатых Австралии грозит исчезновение, причем некоторые из них обитают только на континенте, а не в Тасмании, которая стала своеобразным заповедником. Не многим лучше обстоит дело и с остальными сумчатыми животными.

Австралийские птицы пострадали меньше, чем млекопитающие, но популяции некоторых из них сильно разрежены. Часть птиц исчезла совсем; так, например, атрихорнис (Atrichornis clamosus) — эндемичная певчая птица Австралии — считалась исчезнувшей с 1889 г., и, хотя в 1961 г. она вновь появилась на склонах Маунт-Гарднера близ Олбани, на юго-западе континента, вся ее популяция не превышает в настоящее время и двадцати пар. К исчезновению этой маленькой птицы привели две причины: завоз человеком на континент собак и кошек и нарушение условий ее обитания36. Те же обстоятельства привели к почти полному исчезновению двух наземных попугаев: земляного попугая (Pezoporus wallicus), обитавшего на юге Австралии и Тасмании, и Geopsittacus occidentalis, свойственного пустыням юга и запада. Эти два попугая, которые живут на земле и устраивают гнезда в каких-либо углублениях почвы, являются легкой добычей для всех ввезенных хищников и как один, так и другой стали очень редкими (рис. 20).

Рис. 20. Австралийские земляные попугаи. На переднем плане ночной попугай (Geopsittacus accident alls), обитающий в пустынных районах центральной части Западной Австралии; на заднем плане земляной попугай (Pezoporus wallicus), распространенный в Южной Австралии. Оба вида в настоящее время сильно разрежены в связи с преобразованиями их местообитаний и интродукцией хищных млекопитающих.

Самой трагичной из австралийских птиц была судьба черного эму (Dromaeus novae-hollandiae diemenianus), обитавшего на острове Кинг в Бассовом проливе (Jouanin, 1959). По-видимому, исчезновение этого вида, известного нам лишь по остаткам, привезенным в 1804 г. французской экспедицией капитана Бодэна, и по ископаемым скелетам, лежит на совести «охотников за тюленями», которые прибывали на этот остров в начале XIX в., питались мясом этой птицы и дрессировали для охоты на нее собак.

8. АФРИКА

В Африке, как и в Северной Америке, пагубное влияние так называемого цивилизованного человека сказалось на природе, и особенно на ее многочисленной и разнообразной фауне, которая до того времени находилась в относительном равновесии с естественной средой и с коренным населением материка.

Сокращение ареалов диких животных и уменьшение их поголовья, начавшееся еще в древности в самой северной части континента — в Северной Африке и у границ великой пустыни Сахара, со временем приняло угрожающие размеры. Уже давно исчезли (в результате охоты и нарушения условий обитания этой остаточной популяции) последние слоны, на которых когда-то охотились в Ливии карфагеняне.