Do you think you know everything about hospitals?

– Да, да… - Бэн поднялся, протягивая руку.
– Бэн Хармон.

– Алекс Гловер, – мужчина пошевелил челюстями. От одного его вида просто хотелось съежиться или притвориться здоровым, лишь бы не чувствовать всю мощь и силу, исходящую от этого человека. Но, с другой стороны, было в нем что-то такое, что просто кричало о профессионализме. Ему хотелось доверять, на него хотелось положиться несмотря на свой внутренний страх.

Медсестра осмотрела Вайолет, проверив и ощупав все, что положено проверять и ощупывать. Вайолет она сразу понравилась. Улыбчивая, а ее каштановые завитые волосы источали приятный аромат, хоть Вайолет и начинало подташнивать. Затем эта эффектная женщина, доложив Алексу о том, что все в порядке, по его просьбе удалилась.

– Я ждал, пока Вайолет придет в себя, чтобы Вам не пришлось потом ей пересказывать все, что я скажу, – Алекс сделал секундную паузу, после чего продолжил, взглянув на девушку.
– Я буду твоим лечащим врачом. По выходным меня не бывает в больнице. Медсестру, которая только что ушла, зовут Инес. Ты сможешь смело обращаться к ней в любое время дня и ночи. Теперь к главному, - сделал паузу тот, дабы вдохнуть.
– Запястья. Ты их порезала, мы все зашили. Урон, нанесенный сухожилиям, не смертелен, руки функционировать будут, а так как порезы достаточно глубокие, то какое-то время тебе будет необходимо обезболивающее. Таблетки, которые ты приняла перед этим, «Доксепин» - сильный антидепрессант. Где ты его взяла?

– Я психиатр, - вмешался Бэн.

– Понятно, - с осуждением ответил врач.
– В общем, я бы конечно не советовал этого делать, да и по хорошему я должен перевести тебя в психиатрию Гейтуэйс Хоспитал… но, если у Вас, - мужчина глянул на Бэна, - будет возможность привозить дочку на осмотры и еженедельные сеансы с психиатром, то, - и снова взгляд на Вайолет, - то как только твое состояние улучшится, тебя смогут забрать…

– … доктор, могу ли я с Вами поговорить?- прервал его Бэн. Алекс свел брови и махнул рукой в сторону стеклянной двери.

Вайолет может быть и не совсем пришла в себя, не говоря уже и о том, чтобы осознать то, о чем только что говорил доктор, но четко могла слышать разговор, как бы отец ни старался говорить шепотом:

– … можно оставить ее здесь на неопределенное время?

– Это не просто психиатрическая клиника…в том крыле ремонт… мы не…

– Пожалуйста. Если это повторится? Посмотрите на нее… я… я просто очень волнуюсь…

– Это будет стоить денег, вы же понимаете?

– Да, безусловно…

Крупная слеза скатилась к уху и намочила подушку. Но, услышав шаги, Вайолет остановила подкатывающую к горлу волну, решив оставить это на потом.

– Вайолет. Как только тебе станет лучше, мы переведем тебя из интенсивной терапии в обычную палату. Тебе нужны будут вещи, думаю, мистер Хармон, если Вы поторопитесь, то успеете привезти все необходимое еще до окончания часов посещения. Руки болят?

– Терпимо, – прошептала Вайолет, пошевелив перевязанными запястьями с двумя бурыми полосками на каждом из бинтов. На тыльной стороне ладони левой руки красовался катетер с красным колпачком, от которого тянулась прозрачная трубка капельницы.

– Может быть тогда есть какие-то вопросы?– взгляд, наполненный еще большей усталостью, поочередно переходивший с отца к дочери. Вайолет помотала головой. Бэн все еще пребывал в шоке, чтобы вообще совершать хоть какие-то движения. По правде говоря, последнее время он вообще был слишком занят собой и делами на личном фронте, чтобы шевелить хоть чем-то, включая мозг.

– Отдыхай, приходи в себя, если боль усилится или тебе что-то понадобится, ты знаешь, где кнопка, - на губах Алекса едва заметно, зато искренне, появилось подобие улыбки. Затем он быстро вышел из палаты, словно боясь быть остановленным кем-то из четы Хармон. Полы халата с хрустом развевались под дуновением воздуха.

– Дорогая…

Вайолет внезапно чувствовала себя лучше. Словно прилив сил. Ей даже удалось приподняться повыше.

– Пап…- повернула та голову, смотря осуждающим взглядом и понимая, к чему такое начало, – не сейчас.

– Я не буду ничего говорить. Я просто надеюсь, что скоро, когда тебе полегчает, ты сама поделишься со мной своими проблемами и расскажешь, зачем ты это сделала, – вид у Бэна был настолько потрепанный, что Вайолет на минуту даже стало его жалко. Вел себя так, будто и не психиатр вовсе. Она лишь выдавила улыбку. Не хотелось вступать в дискуссию и доказывать, что он паршивый отец.

– Твои вещи… может что-то надо будет докупить. Просто продиктуй мне.

Вайолет сглотнула и наобум перечислила скромное количество вещей. Все, что могло прийти в голову в эту минуту: кое-какие ванные принадлежности, лосины, пара широких маек, вязанный свитер, спортивная кофта и мягкие серые кеды. Не каждый день тебя кладут в больницу на неопределенный срок, так что было не совсем ясно, что именно надо просить.

– И книги. Купи что-нибудь из Кинга или Ю Несбё… чего нет на моих полках.

– Да, конечно. Я только вызову такси, - Бэн прошагал до огромного окна, стараясь поймать сигнал телефона. – Тут, кажется, не ловит сеть…

Ему все же удалось добиться появления нескольких полосок в углу экрана. Пока отец был занят заказом машины, Вайолет почувствовала, как ее снова клонит в сон. Сил бороться и не было.

***

Очнувшись во второй раз, Вайолет обнаружила сидящего рядом отца. В палате все еще было светло: сквозь тонкие жалюзи на ковролин падал мягкий рассеянный свет.

– А сколько я…

Бэн, увидев, что дочь очнулась, тут же выскочил за дверь.

– Сестра!

– Пап, сколько я проспала?- Вайолет все же желала получить ответ на свой вопрос.

– Четыре часа.

В палату вошла Инес со свежим раствором для капельницы.

– Проснулась?- улыбалась та.

– Скажите, с ней все хорошо?- Бэн выглядел взволнованнее обычного.

Медсестра улыбнулась.

– Успокойтесь, все хорошо, после наркоза люди могу сутками приходить в себя. Организм Вашей дочери выносливее, чем Вы думаете. Как ты себя чувствуешь?- Инес убрала прядь спутанных волос девушки за ухо.

– Хорошо. То есть, тошнит и руки ноют, но это терпимо. Скажите, и часто я буду так отключаться?

– Организму нужно время, чтобы прийти в себя, но это индивидуальные особенности. Просто не борись, если тебя будет тошнить или клонить в сон. Но обычно не больше двух дней.

Вайолет поджала губы.

– У Вас остался час до конца посещения, - добавила Инес, стоя в дверях.

– А когда они вообще?

– С одиннадцати утра до двух дня и с четырех до восьми вечера. – Инес показала на большие белые часы на стене. – Семь вечера. Не забудьте, – затем улыбнулась Вайолет.
– Отдыхай, – и вышла.