Добрая фея, прекрасный рыцарь (сборник)

Голос (ветеринар?) задумался.

– Три сундука золота, - выпалил он таким тоном, что я поняла: надо просить больше – продешевлю.

– Золота? И что я потом с ним делать буду?

– Обменяешь в банке, - невозмутимо предложил голос.
– Узнаешь курс золота и обменяешь.

Я снова покосилась на кота – тот для разнообразия смотрел на меня заинтересованно, словно спрашивая: «Сколько дают?».

– Три сундука?
– протянула я, размышляя много это или мало.

Кот покачал головой.

– Мало, - сообщила в трубку я. – Хочу пять и бриллиантами.

Вильгельм отвернулся и уставился куда-то в стену, словно что-то подсчитывая.

– У нас только золотом, - отозвалась, наконец, трубка.

– Нет бриллиантов – нет кота, - машинально ответила я и нажала «отбой».

«Мья-я-яло», - вынес вердикт закончивший с подсчётами кот.

– Думаешь? – хмыкнула я. – Стоило просить десять? Да кому ты вообще нужен, морда усатая?

Кот усмехнулся и прошествовал в комнату – для разнообразия на четырёх лапах.

***

Айфон по-прежнему глючило. Я успела поругаться с тремя разными голосами – двумя мужскими и одним женским – требующими продать кота. Так и не дозвонилась ни до мамы, ни до Вити, ни до – для интереса – психушки.

Где-то через час во входную дверь принялись колотить и, пародируя приведения и Вильгельма, воем требовать продать кота.

Я посмотрела в глазок, но ничего не увидела – наверное, его кто-то залепил. Нехорошие люди.

Вильгельм сидел на кухне, пытаясь удержать двумя лапами вилку.

– И что? – закрыв кухонную дверь и пытаясь не обращать внимания на шум, поинтересовалась я. – Так весь месяц будет?

Взгляд Вильгельма был очень красноречив.

Апогеем стало сообщение от Вити, пришедшее как раз во время очередного вопля, требующего продать кота.

Витя просил: «Не продавай кота». Я попыталась перезвонить ему, нарвалась на знакомый, но совсем не Витин вопль и хотела было запустить айфоном в стену, но вовремя вспомнила, во сколько он мне обошёлся.

Второе сообщение догнало первое: «Они не могут зайти! Не выпускай кота! В квартире вы в безопасности». И последнее: «Они не могут забрать кота, если ты не отдашь. Не отдавай кота!». Черт-те что.

Спустя четыре – четыре! – часа за дверью наконец-то затихли. Но телефон теперь просто не работал. Меня подмывало пойти проверить, остался ли кто в подъезде по котову душу, но я жутко устала и голова раскалывалась, будто по ней молотком дубасили. Поэтому я сочла за лучшее просто лечь спать.

Вильгельм был оттранспортирован на кровать в качестве грелки. На вопрос: «Ты мурлыкать умеешь?» кот ответил мне привычным презрительным взглядом и обвис меховой тряпкой, прижатый к моей груди. Не царапался он, по-моему, исключительно из принципа. Даже странно – оказывается, у котов тоже есть принципы.

На следующее утро Вильгельм встретил меня на кухне – за столом, с салфеткой, повязанной вокруг шеи. Я пялилась на него с минуту, потом пробовала сфотографировать, но айфон, похоже, приказал долго жить.

Впрочем, не только он. Еды в холодильнике было… мало. Я повернулась к коту:

– Молоко будешь?

 Вильгельм задумчиво вздохнул и кивнул.

Я плеснула остатки в его миску.

– Тогда сам подогреешь.

Снова вздохнув, Вильгельм соскочил на пол, подхватил миску и, балансируя, понёс её к микроволновке.

После вчерашнего это даже не удивило. Зевая, я оделась, подхватила сумочку, оставленные Витей пять тысяч (хватит на починку айфона?) и открыла входную дверь.

На кухне Вильгельм пикал кнопками микроволновки, а снаружи – на лестничной площадке – у моей двери восседала помесь Алена Делона и Леонардо Ди Каприо.

– Доброе утро, - поздоровалась я, проходя к лифту.

«Помесь» пошёл за мной.

– Девушка, какой сегодня день хороший, – сообщил он глубоким чувственным голосом, подлаживаясь под мой торопливый шаг.

– Угу.

– Не хотите ли прогуляться? – улыбка у него тоже была на высоте.

Но меня, голодную, было таким не взять.

– Не-а.

Дальше мы шли молча – до магазина. Там красавчик вполголоса пытался давать советы, что и как надо брать и готовить, чтобы сохранить такую же прекрасную фигуру, как у меня. Я вспоминала Вильгельма и упражнялась в презрении. Впрочем, кот всё равно дал бы мне фору.

– Разрешите, я вам помогу, - солнечно улыбаясь, предложил ожившая мечта киноманов.

Я молча сгрузила ему сумки с продуктами. Он честно донёс их до квартиры и попытался проникнуть внутрь, но на крыльце квартиры я встала грудью.

– Вильгельм, сумки забери!

Кот явился, тоже огрел незнакомца презрительным взглядом и принялся обнюхивать пакеты.

– А вы кота.., - начал было юноша, глядя на Вильгельма с непередаваемым выражением изумления и желания.

– Не-а, - буркнула я, захлопнув дверь.

Ну хоть стучать и выть больше никто не стал.

***

На следующий день под дверью меня ждали пять сундуков. В верхнем, с открытой крышкой, переливались на солнце бриллианты.

Я оглядела соседские двери, потрогала камешки – холодные, остренькие, сияют симпатично. И захлопнула дверь.

– Да вы что – издеваетесь?!

Вильгельм сидел на коврике у крыльца и вдумчиво умывался.

Зато айфон заработал – почти сразу после находки сундуков.

– Ты же просила бриллианты! – проревел уже знакомый голос.

– А я ещё жар-птицу хочу, - отозвалась я. – И стадо единорогов.

Трубка снова замолчала. Вильгельм, бросив вылизываться, посмотрел на меня и покрутил лапой у виска.

***

Неделя прошла спокойно. Мы с Вильгельмом играли в шахматы. Кот выигрывал и хранил презрительное молчание.

Мой айфон побывал у мастера – но пробыл там недолго. Когда в мастерской вместо оплаты потребовали продать кота, я забрала телефон и посоветовала позвонить в Кащенко.

В Кащенко со стационарного телефона на улице звонила уже я – буквально через пять минут, потому что каждый прохожий, встречаясь со мной взглядом, требовал продать кота. Угадайте, что мне ответили в Кащенко.