Добро пожаловать в Рай

Но бабуля, кажется, довольна.

А я, понимая что лгу, чувствую необъяснимую душевную боль. Делаю глоток чая и отворачиваюсь к окну. Вижу, как на подъездной дорожке останавливается автомобиль, из него выходит босс с мамой. Вздрагиваю, ставлю чашку на стол, начинаю ерзать на стуле.

– Что такое, деточка?
– вопросительно смотрит на меня Надежда Михайловна.
– А, наши приехали!
– радостно восклицает, посмотрев в окно.
– Так иди встречай жениха.

Меня охватывает дрожь. Меньше всего хочу сейчас встретиться с Робертом под пристальным наблюдением матери и бабки. Но и сидеть как приклеенной на стуле - тоже не вариант.

Иду навстречу боссу, опустив глаза в пол, пряча в них обиду и мрачную безнадежность.

– Мирочка, дорогая, - восклицает Алина.
– Так соскучилась, что решила на улицу к нам выйти?

– Да, я очень скучала, - поднимаю глаза и демонстрирую ослепительную улыбку, фальшивую до отвращения.

– Как я рад, - глубоким голосом произносит Гутман. Не могу встретиться с ним взглядом, чувствую, что он пристально изучает меня и от этого лицо начинает пылать.
– Прохладно, не нужно было выскакивать раздетой. Еще простудишься. Пойдем в дом.

В доме продолжаю держаться чуть отстраненно, с холодной вежливостью, которая, наверное, не вяжется с моим выходом на улицу - столь радушный жест и снова в свою скорлупу. Надеюсь, что Роберт поймет - не моя была инициатива, бабуля настояла.

В любом случае, останемся наедине и я ему об этом расскажу.

Наедине... Я и боюсь до жути, и жду этого.

После обеда, на котором только пару ложек супа в себя влить смогла, да и Гутман не демонстрировал наличие аппетита, поднимаемся к себе на этаж.

– Не хочешь узнать где я был?
– спрашивает Роберт возле двери в свою комнату.
– Может зайдешь? Мы ведь так и не посмотрели фильм.

– Сейчас?

– Почему нет? Ты занята? У тебя послеобеденный сон запланирован?

– Нет, интересная книга. Всегда ее предпочту фильму.

– Но ты сама его посоветовала.

– Не наобщался с Софией и решил кино о ней посмотреть?
– вырывается у меня.

Боже, как стыдно. Как глупо, зачем я это брякнула? Это же открытая демонстрация ревности!

– Ты так думаешь?
– улыбается босс.
– Считаешь, я с Софией это время проводил?

– Мне на самом деле все равно, - отвечаю поспешно.
– Просто сопоставила... Тебя нет, ее нет...

– Я был с мамой. Но мне приятно твое собственническое отношение ко мне.

Это невыносимо, издевается надо мной, подтрунивает и не скрывает этого!

Чувствую, как гнев заполняет меня, смешанный с отчаянием.

– Никакого у меня нет отношения, ясно! Я устала от этого фарса, мне стыдно врать твоей матери, бабушке... И я просто больше не могу! Вызови мне такси!
– повышаю голос, почти кричу, а ведь мы все еще в коридоре.

У меня было две секунды, чтобы пожалеть, что не сдержалась, нарушила данное себе обещание общаться с холодной учтивостью, потом Роберт схватил меня за руку и втащил в свою комнату.

И прежде чем отдышалась и потребовала, чтобы он объяснился, Гутман заговорил резким голосом:

– Мира, может быть хватит уже? Мне нравятся крепкие орешки, но думаю пора остановиться. Расколоться.

– Что? Что вы делаете!

Возмущенная его напором, отбиваюсь от рук, притягивающих меня к себе. И в то же время как же хочется покориться ему! Раствориться в сильных объятиях. Роберт вызывает во мне эмоции, о которых раньше я даже не подозревала.

Чуть прищурив глаза, босс говорит ласково:

– Хватит бороться, ты проиграла.

Я это знаю. Но откуда знает он?

– Я не играла! Это ваш спектакль! Я такие вещи ненавижу.

– Я тоже.

– Что? Тогда зачем?

– Потому что иначе не получалось.

– Что не получалось?

– Скоро узнаешь...

Сердце забилось беспорядочно и учащенно, когда губы Роберта приблизились к моим губам. Половина моего сознания готова поддаться наплыву эмоций, жаждет поцелуя, близости... Тогда как другая страдает от ревности и унижения. Но желание перевешивает обиду и я встречаю губы босса жадно, отвечаю на поцелуй со всей страстью.

Каждая клеточка моего тела ощущает сумасшедшее, пьянящее возбуждение, но это продолжается лишь несколько секунд, потом страх остужает пульсирующую в венах кровь.

– Я ждал именно этого, - шепчет Гутман, покрывая мое лицо поцелуями.

У меня вырывается глухой отчаянный стон, с усилием отталкиваю босса, упираясь обеими руками ему в грудь.

Мне удается чуть-чуть отодвинуться от него только благодаря тому, что он сам ослабил хватку; несколько невероятно долгих секунд замираю, потрясенно смотрю на босса широко раскрытыми глазами, пытаясь овладеть собой. В его взгляде читается насмешка и еще что-то, не поддающееся определению. Он поднимает руку и нежно гладит меня по щеке, затем снова берет за подбородок.

– Я больше не могу играть роль вашей невесты, - произношу жалобно.

– И не нужно. Будь настоящей.

– Что?

– Мира, я не знаю как тебе еще доходчивее объяснить. Правда, теряюсь. Говорю же, будь настоящей.

– Отпустите мою руку!
– только сейчас заметила, что он держит мою ладонь.
– Ну пожалуйста!
– добавляю умоляюще. Роберт перемещает руки мне на плечи.

– Мы поженимся. Все почти готово к свадьбе. Именно этим я и занимался последние два дня.

– Как это? Я не хочу! Это уже слишком.

– Точно не хочешь? Уверена?

– Разве это нормально?
– мой голос садится почти до шепота.

– Не знаю. Но какая разница?

– Зачем вам это?

– Зачем хочу жениться? Влюблен, поэтому.

Я не верю своим ушам. И тем более не верю наглой самодовольной физиономии босса, который снова привлекает меня к себе в объятия. И приникает к моим губам нежно и одновременно страстно. Ненасытные губы терзают мой рот, язык огненным потоком продвигается вглубь, и у меня вырывается стон. Это слишком сказочно, невероятно, так не бывает! Меня охватывает непонятное, пугающее чувство.

Как же мне хочется раствориться в объятиях босса, обхватить его за шею, слиться с мускулистым телом, ощутить его силу и страсть.

О да, босс сильно возбужден, потрясенно замираю обнаружив это и чуть отстраняюсь.

Гутман ослабляет натиск, словно поняв мое замешательство, губы его становятся нежными, очень ласковыми. Обнимающие меня руки уже не тиски.

Но так еще страшнее. Я могу противостоять мужскому напору, нашему обоюдному желанию, но я беззащитна против нежности. О Боже, только сейчас осознаю, что стою на краю пропасти, постепенно лишаясь воли и способности рассуждать здраво!