Добрым словом и серебром

– Э-э-э, мне хватит! – Мало ли какие травки, не внесенные в реестр ФСКН, здесь используют вместо заварки. На Руси до самой перестройки коноплю выращивали в промышленных масштабах, страна полтысячи лет в мировых лидерах по этому продукту была.

Закусил куском какой-то пареной репы, но по вкусу больше похожей на дыню.

И вдруг вспомнил, что у меня яблоки трофейные в рюкзаке лежат – чем не повод узнать, съедобные они или не очень.

Гробовая тишина при появлении местной разновидности «антоновки» на столе – мне в ответ.

– Ядовитые они, что ли? – Вон как все замерли.

Раараам первым приходит в себя и куда-то быстро исчезает – пир временно приостановлен, поскольку у хозяина появилось более важное дело.

Через минуту возвращается и выкладывает на стол короткий меч в богато отделанных ножнах, плюс в комплекте с оружием идет кожаная перевязь, украшенная бронзовыми бляхами.

Предлагает на обмен – это и без перевода понятно, с утра только этим и занимаемся.

– О’кей! – отдаю два килограмма экзотических фруктов и получаю взамен режущий предмет, подпадающий под статью УК РФ о холодном оружии.

Продать такое изделие будет тяжело, но некую надежду внушают камушки, которые украшают ножны и навершие меча. Может быть, они имеют ювелирную ценность? В любом случае вещь более ценная в моем мире, чем яблоки размером с вишню. Понятно, что местные как-то их используют, но, даже имея рецепт какой-нибудь энергетической бражки из яблочных плодов, зельеварением заниматься не стану. Нет у меня склонности к химии и биологии, да и к другим наукам тоже.

И вновь ошибся в своих предположениях. Никаких зелий, настоек и прочих изысков – народ дружно принялся грызть полученные яблоки, причем немытые! Правда, не все сразу, а строго по одной штучке, лишь старшей дочке почему-то досталось три яблока – остальное хозяин бережно упаковал, завернув в холстину, и сховал куда-то в подпол.

Мне бы сообразить, что это напрямую связанно с ее способностями, но все мы крепки задним умом, и поэтому продешевил, отдав дерево практически даром. С другой стороны, местные не так глупы и наверняка сообразили, что сбор яблок теперь безопасен, так что все одно ободрали бы дочиста и без малейшей компенсации мне, любимому.

Много позже я понял, что близость к Нечистым Землям отравляет все вокруг, накапливаясь в организме людей и животных, и особенно сильно действует на тех, кто обладает Даром. Яблоки же нейтрализуют это воздействие на некоторое время и поэтому очень ценятся в приграничье. Впрочем, точно таким же эффектом обладают дикие груши, но они встречаются еще реже, и почти всегда на них паразитирует паук-тонкорез.

Но в данный момент всего этого я еще не знал и поэтому с легким сердцем сторговал дикорастущее дерево за хрустальный столовый набор с радужными «павлинами». Плюс в подарок мне достался роскошный кожаный плащ с капюшоном, такого же качества кожаные штаны с бахромой и ручной работы куртка с искусным плетением, тоже с пушистой бахромой и медными резными бляхами – мечта любого байкера – почему-то рыжего цвета, а не черного.

В результате все присутствующие остались довольны друг другом и новыми приобретениями. Правда, груз мой стал практически неподъемным, но это дело житейское – часть хабара оставлю на хранение до следующего раза. К тому же есть кому помочь – до яблони идем вместе, дальше уж как-нибудь сам дотащу.

Глава 6

– Ручная работа, из Боливии родственник привез. Из шкуры молодой ламы, плетение руками молодой девственницы сделано. Чеканка в точности как из мавзолея Кеостунцеткаля в Лиме. Две тысячи долларов стоит. Такая только у Джорджа Клуни есть!

Хозяин магазина делает вид, что моя лапша его не убеждает, но глаза горят – явно вещь понравилась, даже руки дрожат от нетерпения. И вправду куртка замечательная, производит впечатление – сам бы носил, но деньги нужны. О чем и сообщаю крохобору-торгашу – ездит на «лексусе», а за лишний доллар удавится. Впрочем, поэтому и ездит на нем, что давится не то что за доллар – за каждый цент.

– Двадцать тысяч – только из уважения к Джорджу Клуни, – нагло издевается, чувствуя мою безвыходную ситуацию.

– Могу поспорить, что продадите ее минимум за сто тысяч, – демонстративно кошу глазом на ценник какой-то итальянской курточки.

Сошлись на тридцати тысячах, и «крохобор» тут же натянул ее на себя. Недооценил его – наверняка сегодня вечером будет хвастаться перед друзьями, что привезли под заказ из Лимы за три-четыре тысячи долларов.

Но деваться некуда – завтра надо лететь в Москву, попробовать сбыть каменья и хрустальный набор, а для этого срочно нужны деньги.

Вчера дал указание адвокатам отменить продажу дома – так они даже не удивились, словно ждали именно этого.

Бернгольц-старший лишь попросил обязательно заглянуть к нему на днях по какому-то важному вопросу. Боюсь, что вопрос зайдет о деньгах: как бы неустойки не потребовал или доплаты за услуги. Поэтому надо срочно продать хабар, а по хорошей цене в этой дыре ничего не продашь: нет платежеспособных покупателей. Был вариант через интернет-аукцион сбросить сервиз из графина и трех пиал – наверняка хороший куш сорвал бы. Но светить артефактами из иного мира на весь инет – не самая лучшая идея, вдруг искусствоведы заинтересуются, анонимность же в рунете – понятие относительное и нереальное. Придут серьезные дяденьки с хмурыми лицами и спросят: «Откуда у тебя это, милок?» И попробуй не скажи.

С камнями другая проблема – это чисто криминальная сфера, и поэтому сбыть их можно только в крупном мегаполисе, причем каждый раз в разных местах, не повторяясь: иначе вычислят – и здравствуй, утюг/паяльник.

Достаточно неожиданно получил приглашение на встречу «выживальщиков» с одноименного форума – узнав, что я буду в Москве, дали адрес кафе и время сбора. Почему бы и не встретиться – может, чего интересного и полезного узнаю. Оказывается, оптовая сделка по продаже ИРП-7 успешно завершилась, пайки были перепроданы прямо на месте и поехали куда-то в сторону Казахстана. И мне причитается бутылка коньяка за посредничество – пообещал при встрече вместе употребить.

В общем, неплохая компания у них там собирается со всего Подмосковья и нескольких областей, даже девчонки есть.

Графин с пиалами ушел мгновенно за пятьдесят тысяч в первом же антикварном магазине – может, и продешевил, но еще раз спускаться в метро с хрупким и ценным грузом не захотел. Хватит мне утренней давки – думал, не довезу. Оставил электронный адрес на всякий случай – вдруг покупатель под заказ будет. Почта, естественно, зарегистрирована на иностранном хосте и нигде еще не использовалась.

С камнями, если честно, повезло. Седой старичок типичной семитской наружности, с мудрыми печальными глазами, полными вековой мудрости, посмотрел на россыпь самоцветов, тщательно изучил их и сообщил:

– Не буду обманывать, скажу прямо. Настоящей цены не дам, и никто не даст. Ваши руки берут сто десять тысяч, и мои старые больные глаза вас больше никогда не видят.

– Ваши честные глаза говорят о том, что камешки стоят раз в пять дороже, – делаю смелый вывод: очень уж искренний взгляд у товарища.