Добыча золотого орла

– Смотрите! – крикнул Катон своим бойцам. – Они выкорчевывают частокол!

В то время как одни варвары штурмовали укрепления по приставным лестницам, другие подкапывались под основание вбитых в земляной вал бревен и расшатывали их, чтобы извлечь из гнезд. Окинув вал взглядом, Катон увидел, что обрушения происходят и на других участках. Еще чуть-чуть, и в образовавшиеся проломы хлынет такой поток варваров, что они просто сметут защитников с вала.

– Проклятье! – в ярости вскричал Септим. – Глубже надо было вбивать!

– Поздновато опомнились!

Катон снова обернулся навстречу врагу, и как раз вовремя: успел рубануть мечом воина, которого подсаживали вверх его товарищи. Варвар, вооруженный топором на длинном древке, блокировал удар центуриона, но, потеряв равновесие, покатился вниз.

Но не всюду на позициях Шестой центурии дела обстояли так хорошо. В двух местах, где частокол был обрушен, неприятелям удалось взобраться на вал, и они старались оттеснить защитников, чтобы расчистить место для напиравших сзади товарищей.

– Септим!

– Да, командир!

Катон указал на ближайший пролом в частоколе:

– Возьми шестерых солдат. Сбрось их со стены, пока еще не поздно! Действуй!

Оптион мгновенно распознал опасность и устремился к пролому, по пути выдергивая из строя бойцов для поддержки. По приближении к бреши легионеры сомкнулись, сформировав живой таран из плоти и металла шириной в два щита – столько, сколько позволяла ширина вала. Налетев на вражеских воинов, они сразили их мечами прежде, чем кельты успели понять, что происходит, и убитых и раненых сбросили на головы их товарищам, карабкавшимся на вал позади них. Топчась на развороченной земле, римляне наносили удары всем, у кого хватало дерзости и глупости попытаться прорваться на вал на этом участке. Но Катон видел, что дальше по валу, у следующего проема, дела оборачиваются гораздо хуже. Врагу удалось захватить площадку, и сейчас туда устремлялись все новые и новые воины.

– Беги в обход этой шайки к центуриону Макрону. Скажи, что ему необходимо сбросить бриттов со стены и перекрыть пролом. Пошел!

Легионер наполовину сбежал, наполовину съехал вниз по склону, а Катон, неожиданно ощутив под ногами приглушенную дрожь, бросил взгляд на ворота. Бойцы, находившиеся в резерве позади вала, со всех ног спешили к створам, чтобы подпереть их, в то время как варвары по ту сторону подняли с земли валявшийся среди мертвых тел таран и возобновили попытки проломить ворота.

Катон понимал, что когорта проигрывает сражение. Бревенчатые ворота были сооружены для того, чтобы контролировать перемещение туземцев по дороге к болоту и обратно, а никак не рассчитаны на штурм, да еще и с применением тарана. Враг непременно проломит их, и произойдет это довольно скоро. А если и нет, то рано или поздно он проделает в частоколе столько брешей, что легионеры уже не смогут их защищать. Так или иначе, когорта обречена.

Одержимые жаждой крови, некоторые из прорвавшихся на вал варваров увидели лежавших у его подножия раненых и разразились криками, полными дикого, злобного ликования. Почти неподвижные, практически беззащитные раненые римляне не имели возможности обороняться от безжалостного врага, однако и варвары польстились на легкую добычу себе же на погибель, позабыв о том, что проделанную ими брешь в римском частоколе – брешь, открывшую им путь на вал, – надо еще и охранять. Неожиданно для врага Макрон, ведя за собой с флангового редута половину центурии, с громовым ревом устремился по валу к образовавшемуся пролому. Кучку бриттов, пытавшихся отстоять захваченную на валу площадку, порубили на месте или сбросили в ими же проделанный проем. И вовремя, ибо, помедли римляне хоть чуть-чуть, врагов на валу было бы уже слишком много, и отряду Макрона вряд ли удалось бы что-то сделать. Увидев, что происходит, варвары, увлекшиеся избиением раненых римлян, снова полезли на вал в стремлении отбить у римлян клочок пропитавшейся кровью земли перед брешью в частоколе. Но они опоздали, и их было слишком мало, чтобы изменить ситуацию: все были убиты, так и не добравшись до гребня вала, а их тела, скатившись по склону, распростерлись рядом с телами тех, с кем они только что столь безжалостно разделывались.

Убедившись, что обстановка на валу выправилась, Катон обернулся посмотреть, как обстоят дела у ворот.

Ритмичные удары наносились безостановочно, потом послышался треск расщепленного бревна. Внутри у Катона все упало, он понял, что еще несколько ударов, и ворота поддадутся, после чего толпа врагов снесет их, проникнет внутрь и порвет оставшихся бойцов Третьей когорты в клочья.

Затем он осознал, что удары вдруг оборвались, а глянув в обе стороны вдоль вала, увидел, что многие бойцы на стене уже не сражаются, а стоят, тяжело дыша, опершись о поставленные на землю щиты. Кельты же отхлынули от вала и устремились назад, туда, где, широко расставив ноги, стоял на своей колеснице Каратак. Только сейчас взгляд его был устремлен не на укрепления Третьей когорты, а в противоположную сторону, на дорогу.

– Командир! – воскликнул пробившийся сквозь толпу защитников вала к Катону Септим. – Ты это слышишь?

– Что?

– Да послушай!

Катон напряг слух, но, если не считать отдававшегося в ушах гулкого стука сердца, слышал только панические вопли вражеских воинов, улепетывавших от вала и сбивавшихся вокруг стоявшего на колеснице вождя в плотную, неподвижную толпу. Катон покачал головой, и Септим стукнул кулаком по частоколу.

– Да послушай же, командир!

Катон снова напряг слух и на сей раз уловил, помимо полных паники и отчаяния криков вражеских воинов, кое-что еще. Отдаленный звон оружия и тонкий, звонкий зов трубы. Звук, который на этом острове могли издавать трубы только одной армии.

Катон расплылся в улыбке: волна облегчения омыла его, наполнив сердце радостью.

– Он должен был прийти.

– Так оно и есть, командир! – со смехом воскликнул оптион, хлопнув его по плечу. – Этот ублюдок просто откладывал все до последнего момента.

Все больше и больше легионеров, услышав и опознав звуки, начинали озираться по сторонам, делясь своей радостью с товарищами. Потом на валу зазвучали ликующие крики и насмешки в адрес удирающих врагов. Та яростная отвага, с которой бритты, презирая опасность, еще недавно штурмовали вал, испарилась мгновенно, стоило распространиться известию о появлении в тылу значительных римских сил. Теперь враги думали лишь о том, как спасти свои шкуры. В их рядах царил хаос, и порядок сохраняла лишь личная стража Каратака, отборный отряд знатных воинов, сомкнувшийся вокруг своего вождя, с презрением отталкивая валом валивших мимо них простолюдинов. Некоторые варвары уже сообразили, что единственную надежду на спасение им сулит болото: они сходили с дороги и рассеивались, бредя сквозь заросли тростника, тяжело волоча ноги с налипшей на них тиной и увязая в грязи, так что каждый шаг становился для них испытанием силы и выносливости.

– Не больно-то приятное зрелище, не находишь?

Катон обернулся к Макрону, подошедшему к нему сзади. Ветеран с грустью взирал на происходящее на дороге.

– Все-таки жалкое это зрелище – разбитая армия.

– Ну, может, и так, но для меня это зрелище предпочтительнее многих других. Выше головы!

– Осторожно, – тихо промолвил Макрон, глядя Катону через плечо. – Туллий идет… Мои поздравления, командир.

– А?..

Туллий выглядел отнюдь не довольным, и Катон заметил, что взгляд его устремлен на дорогу, туда, где позади толпы, в которую превратилось войско Каратака, уже показались поблескивавшие в лучах вечернего солнца штандарты Второго легиона.

– Сомневаюсь, чтобы Веспасиан поспешил присоединиться к твоим поздравлениям.

Окинув Катона и Макрона многозначительным взглядом, Туллий шуганул находившихся поблизости легионеров, а когда те отошли за пределы слышимости, воззрился на подчиненных и тихо, но настойчиво спросил:

– Что вы собираетесь рассказать легату?

Катон поднял брови:

– Рассказать ему? Прошу прощения, командир, но я не понимаю.

Туллий подался ближе и ткнул ему пальцем в грудь.

– Нечего передо мной придуриваться, парень. Как ты собираешься все это оправдать?

– Еще раз прошу прощения, командир, но оправдываться нам без надобности; главное – держаться заодно. Антоний погиб, так что всю правду знаем только ты, я, Макрон да Непот.

– Вычеркни Непота из списка, – сказал Макрон, указывая пальцем на вал. – Он остался там, насквозь пробитый копьем. Как добрался сюда, так сразу бросился в бой, найти доспехи у него времени не было. Жаль…

– Жаль, – медленно повторил за ним Катон. – Итак, командир, нас осталось только трое. Все, что нам нужно, это придерживаться той версии, которую мы скормили Корду. Не то чтобы она безупречна, но это все, что у нас есть, да и опровергнуть ее никто не сможет.