Дочь Дракулы
Шрифт:
Поняв, что ласки под хвостом ему не светят, кот сел, почесал за ухом, задумчиво лизнул лапу и вдруг сказал на чистом русском:
– Ну как, Нина, теперь вы мне верите?
Я подпрыгнула от неожиданности. На всякий случай обернулась, поискав глазами румына. Но себя не обманешь, я прекрасно знала, что со мной говорил именно кот.
Так. Похоже, я просто сошла с ума? Высшее образование не всегда полезно.
Наверное, бессмертный автор Шерлока Холмса был прав: если забивать голову тоннами всякой неравноценной информации, рано или поздно в ней не останется места. И она сломается. Ну вот, пожалуйста,
Моя мама считает психиатров мировым злом. Но я-то современная девушка и прекрасно понимаю, что психиатры – это хорошо, если у тебя проблемы с головой и ты ещё способна осознавать этот факт. Значит, надо загуглить телефон психиатрического диспансера и срочно записаться на приём. Прямо на завтра. Мне всё равно надо получить справку на права. По маминому же настоянию, между прочим. Да, вот так, психиатры – враги и сволочи, но когда от них нужна справка, то они чудесные люди.
И лучше бы мне эту поездку не откладывать. Потому что боюсь, что если завтра я не поеду к психиатру на маршрутке, то послезавтра уже полечу в диспансер на летающей тарелке рептилоидов с планеты Нибиру. И тогда мне справку на права точно не выдадут.
– Всё, всё, успокойтесь, – мурлыкнул кот, спрыгивая на асфальт. – Сейчас я приму привычный вам облик.
Он отбежал подальше, и… я даже моргнуть не успела, как передо мной опять стоял проклятый румын! Даже рюкзак на плече тот же самый. Всё такое же!
– Нина, вы в порядке? – поинтересовался он, присаживаясь на скамейку рядом со мной. Как раз на то место, где ещё минуту назад сидел котик. Зазвонили колокола. Румын встал и перекрестился.
– Верующий, что ли? – рассеянно спросила я неизвестно кого. Возможно, саму себя. А-а, точно, он же говорил, что румыны христиане, а цыгане… Да зачем вообще мне эта информация?! Где котик?!
– Хотите, я превращусь для вас в собаку, которую вы гладили утром? – Румын придвинулся ко мне поближе. – Или в любую другую собаку. Или в ворону, которая чуть не налетела на вас, когда вы выходили из маршрутного такси. Или в мышку. Вы ведь не боитесь мышей? Могу в крокодила, но тогда я бы предпочёл поплавать. Если мы выйдем на набережную и спустимся к воде, то…
– Кто вы? – невпопад спросила я.
– Я же говорил: я Бесник, фамильяр вашего отца.
– Вампира?
– Ну да.
– И вы тоже пьёте кровь?
– Нет. Это он, мой господарь, пьёт мою кровь.
– И вы добровольно позволяете какому-то вонючему упырю пить вашу кровь? – фыркнула я с некоторым презрением.
– Не какому-то упырю, а самому графу Владу Басарабу Дракуле! – гордо задрав подбородок, поправил меня румын.
– Кому?! Вы что, на полном серьёзе хотите сказать, что мой отец…
– Граф Дракула, – воспользовавшись секундной паузой, ответил за меня Бесник, важно кивнув.
– Охренеть. В смысле мне к врачу надо. Или вам к врачу. А давайте вместе к врачу поедем?
– К какому врачу?
– К психиатру, конечно. Вас в психушечку положат, в палату к Наполеону и Пушкину, а мне просто таблеточки какие-нибудь выпишут…
– Вы всё ещё не верите мне, домна Нина?
– Верю, верю. С психами вообще лучше соглашаться. А где котик? Тут был такой, чёрненький,
ласкучий…Румын тяжело вздохнул. И вдруг я осознала…
– Или… если кот – это вы, а вы – это кот, то… вы… значит, это вы приподнимали хвост, чтобы я гладила ваши… эти…?! Вы извращенец! – заорала я.
Бабушки у храма осуждающе посмотрели в мою сторону и покачали головами в платочках.
– Я лишь пытался вести себя как типичный кот.
– Вот что, типичный кот! Держите свои яйц… тьфу, подальше от меня! Совсем уже! Я, между прочим, невинная девушка, а вы мне тестикулы в руки пихаете!
– Я не пихал!
– Пихали!
– Домна Нина, мы отвлеклись от темы. – Он мягко попытался вернуть разговор в нужное ему русло.
– И почему это вы меня домной называете? Я что, по-вашему, похожа на доменную печь? Я толстая?!
Он начал невнятно оправдываться. Домна – это значит «госпожа», «господарыня», «господарша», и ничего такого он в виду не имел, и я не толстая, и хвост он задрал случайно, от удовольствия. Ну точно извращенец, я же говорила…
Колокола вновь зазвонили. Румын опять вскочил и начал креститься. Блин. Мы так не поговорим спокойно. А мне бы очень хотелось наконец выяснить, чего он от меня в конце концов хочет?
– Пойдёмте, – сказала я, поднимаясь со скамейки.
– Куда?
– Туда. – Я махнула рукой вперёд, в сторону дороги.
– В ЗАГС?! – округлив глаза, заорал румын, прочитав табличку на старинном красном здании через дорогу. – Я согласен, моя домна! Я так давно влюблён в вас!
Он кинулся ко мне и попытался поцеловать, но получил сумкой по башке.
– Ты больной?! Какой ЗАГС?! Размечтался… На набережную пойдём, она в той стороне!
…На набережной было тихо. Мы молча прошлись до памятника Гагарину и Королеву и встали под ещё не включённым фонарём. Лестница, ведущая вниз, почти на треть утопала в воде. Редкие прохожие останавливались у памятника за нашими спинами, тихо переговариваясь между собой.
– Хотите мороженое, Нина? – спросил Бесник.
– Я хочу выяснить, что вам от меня нужно.
– Я должен представить вас отцу.
– Дракуле? Спасибо, конечно, но нет.
– Я должен, – с нажимом повторил он.
Мне уже было просто интересно, что будет дальше. В конце концов, жизнь студентки в провинциальном городке предсказуема и скучна. Нет, конечно, многие девочки развлекаются, как могут. Тусят в ночных клубах, встречаются одновременно с двумя-тремя парнями, старательно скрывая этот факт от каждого из них, ходят в кино с попкорном и пивом, катаются на мотоциклах в шумной компании полупьяных мальчиков, едят пиццу, каждое лето ездят загорать в Геленджик или в Анапу, а некоторые даже за границу.
Но я не такая. Ночные клубы мне неинтересны, кинотеатр и пиццерия далеко от моего дома, мотоциклы я не люблю, а море и тем более заграница мне не светят. Никогда. Я просто учусь, стараюсь выйти на красный диплом, чтобы порадовать маму, читаю книжки, иногда встречаюсь с подругами. И всё.
Но тут появляется этот цыганорумын, который несёт многозначительный бред про моего отца и, самое главное, откуда-то знает о тёмных пятнах моей биографии. Хотя никто об этом не знает. Даже Алинка. Даже мама. Никто.