Дочь кучера. Мезальянс

– Тебе придется потерпеть или свыкнуться с той мыслью, что я всегда буду заботиться о тебе, стараться защитить от опасностей и невзгод. Так делается в моем мире, и он зовется не Эйнхайм. Но я обещаю тебе, что ни одна твоя просьба не пройдет мимо ушей.

Лира закрыла глаза, слушая его, кивнула как будто бы согласившись с ним, а затем проговорила едва слышно.

– Поцелуй меня, пожалуйста. Я не хочу никуда уходить от тебя.

Глава 54

Он все же поцеловал ее, сначала едва касаясь ее губ, все еще смакуя ее дыхание и их вкус, произнесенные слова, звучание голоса и даже выражение глаз. То не было признанием в любви, но было в них что-то такое – нежное, тихое и немного сердящее. Затем смял ее губы с нежностью, пока она не ответила ему, выдохнув раздосадовано «Эверт!» Через мгновение его нетерпеливая графиня охнула под напором совсем несдержанного поцелуя, еще через несколько секунд застонала, стоило ему только наплевать на сантименты, обнять, прижимая к себе, срывая с них один судорожный вздох за другим.

– Эв!.. – простонала она сначала глухо, а потом обеспокоенно. – Эверт!

Эверт отстранил ее от себя.

– Мы еще на конюшне, – она облизнула и без того блестящие губы. – Не хочу, чтобы все случилось тут.

– Могу отправить всех в замок Броукор.

Она улыбнулась, дала поцеловать себя вновь и покачала головой.

– Давай дадим им время собраться? – проговорила она, отстранилась и провела по его груди ладонями. – Прежде чем устроим безумства в особняке на улице Вязов?

– Хорошо.

Ему нравилась ее импульсивность, несдержанность и отсутствие ложной скромности в некоторых вопросах. Лира нахмурилась, посмотрев ему на грудь, вновь дотронулась до нее, качнув кулоном хинна.

– Это что кровь?

Она дотронулась до его груди, а потом показала окровавленные подушечки пальцев.

– Похоже, что кристалл раскололся.

– Ты не заметил?

Эверт покачал головой и тут наступила его очередь хмуриться, потому что наконец обратил внимание на красное пятно на ее груди. Они так увлеклись, что не заметили боли пусть и от небольшого пореза.

– А ты? Все никак не сменю его.

– Какое легкомысленное отношение к собственной безопасности, сэгхарт, – проговорила она строго, айкнула, когда он вытащил крохотный переливающийся кусочек. из ее груди – Хорошо, что не появилась эта черная хрень.

Эверт вытащил платок из кармана, промокнув ее ранку, а потом выбросил простенькое заклинание затягивающие раны, но Лира отвела его руку.

– Давай без магии.

– Это вряд ли бы случилось. Город нашпигован кристаллами.

Голубоватая дымка ужалила рядом стоящую лошадь, заставив ту дернуться в сторону и обиженно всхрапнуть в их сторону.

– Вам не жалко разбрасывать хинн по улицам, но жалко поделиться рецептом его изготовления со всеми остальными?

– Интересный переход, от страсти к политике.

Эверт притянул ее к себе, приподнял подбородок и все же коснулся груди, зажав глубокую царапину батистовым платком.

– Откуда такие мысли?

Лира жала плечами, но не казалась ему такой же расслабленной как несколько секунд тому назад.

– Генрих сказал, что рамкарцы пошли на это ради них. Вспомнилось.

Эверт отнял платок от ее груди и нахмурился еще раз. Ранка продолжала кровоточить, оставляя влажные следы на тонкой ткани.

– Я не об этом, а о магии. Я несколько часов тому назад убрал всякий намек на шрамы, а эта всего лишь царапина.

– Это ведь пустяк.

– Не хочу, чтобы все закончилось заражением крови.

– Не надо магии. Мне было плохо сегодня.

– Это нормально, – откликнулся Эверт, все же пуская в ход не очевидное лечение. – Переволновалась.

Он ведь не целитель в прямом смысле этого слова. Ему не обязательно следовать их кодексу и визуализировать накладываемые чары.

– Я не об этом, – проговорила она, словно нехотя. – Я видела маму и так отчетливо словно это она, а не ты стояла передо мной.

– Лира?

Она замолчала, откинувшись на столбик, чуть сползла по нему, удерживаемая его рукой, а потом и вовсе схватилась за седло.

– Лира!

– Ва-дим.

Что-то пошло не так. Он осознал это даже не потому, что она произнесла чужое имя, а тогда, когда практически тотчас же открыла глаза и посмотрела на него, с отразившимся во взгляде непониманием, а потом и страхом.

– Милорд?

– Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Оставь «милорд» для придворного этикета.

Он все понял, но не хотел признавать этого. Эверт ждал, когда она улыбнется и скажет ему что-то. Голос мог сесть. Все остальное… Она сама говорила, что, когда ей страшно она сыплет шутками, но это была не Лира.

– Милорд, – повторила она все также неуверенно, тут же ошарашенно заозиравшись по сторонам. – Батюшка!..

Лира… Нет, теперь уже Марта забилась в его объятиях, наконец вырвалась и, двинув его плечом, бросилась в каморку кучера. Эверт остался на месте. Он стоял, закрыв глаза, и не смог бы описать, то потрясение, которое овладело им в том мгновение. Он потерял девушку, как сам того боялся все это время, но вопреки всем опасениям сделал это собственными руками.

***

Щеку защекотало от нежного прикосновения, что хоть немного, но помогло отвлечь от дурноты и от внезапного шума в ушах и головокружения. Это все переутомление и упадок сил! Когда она ела последний раз?

– Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Повтори еще раз!

– Что?

–Ты ведь знаешь его и потому прекрати вредничать!

Лира открыла глаза, не поверив услышанному. Правда была неумолима – перед ней стоял Вадим, точнее он склонился над ней, губы его блестели, как будто он только что облизнул их.

– Вадим?!

За ним такой привычки не водилось. Очень даже понятно, чем именно он и Марта занимались меньше секунды тому назад, хотя, зная Влада, тот мог поцеловать девушку вопреки ее желанию, «украв» прикосновение самым хамским образом. Лира всегда любила напористых мужчин и только Эверт как-то не вписывался в эти предпочтения.

– Нет! – воскликнула она, осознав все до конца, схватилась за что-то и повторила. – Нет! Нет! Нет!

Вадим потянулся к ней, на мгновение заключил в остропахнущие парфюмом объятия.