Дочь Обратной Стороны

Мы поднялись на ноги. У меня ещё было время, чтобы добраться до отведённого мне угла и поспать часиков пять. Кромвель осторожно откашлялся. Я мрачно уставился на него:

– Не хочу казаться невежливым в чужом доме, староста, но мне бы хотелось отдохнуть. Без обид.

– Сколько мы вам должны? – Кромвель избегал смотреть мне в глаза.

Я смерил его внимательным взглядом. Крепкий, совсем ещё не старый седой дядька. Но я видел, что весть о смерти ребятни сильно ударила по нему. Он как-то весь осунулся и постарел сразу лет на десять.

– Когда прибудут заклинатели, скажите им, что я не называл своего имени. И ещё… Я был один. Вы не видели моих спутников, ни девчонку, ни пацана. И никто не видел.

Староста поджал губы и протянул мне руку. Я, улыбнувшись, пожал его твёрдую сухую ладонь. Всё было понятно без слов. Иногда благодарность выражается в молчании. Звучит двусмысленно, но понимайте, как хотите.

– Этот мальчик, Корин… Он ваш сын? – внезапно спросил Кромвель. Я мысленно чертыхнулся.

– Не думал, что настолько старо выгляжу… Должно быть, всё дело в бороде. Нет, мастер, Корин мне не сын. Хотя, не скрою, я бы и хотел иметь такого ребёнка как он. Когда-нибудь. Возможно, в другой жизни. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

– Почему вас называют Молотом Ведьм, Эрик? – староста впервые назвал меня по имени. – Я много слышал о вас. И вы мне представлялись несколько… иным человеком.

– Выше ростом? – пошутил я. С моими шестью с половиной футами я нависал над Кромвелем, как мачта.

– О вас говорят, что вы достаточно жёсткий человек.

– Разве я показался вам размазнёй?

– Я не о том… Говорят, что вы не испытываете эмоций. Но я вижу, что вы совсем не такой. У вас доброе сердце, Эрик Кроу.

– С чего вы взяли? – я порядком опешил. Кромвель с ходу записал меня в добряки, что совсем не соответствует истине.

– Я отец троих детей, - с достоинством и гордостью ответил староста. – И я видел, как вы смотрели на своих юных друзей. Так моя жена смотрит на Анну. Так смотрю я. И так смотрите на них вы.

– Эй-эй-эй, мастер Кромвель, эти несносные короеды НЕ МОИ! – я сам удивился, каким испуганным прозвучал мой голос. – Вы просто много не знаете.

– И не хочу знать. Это не моё дело, - староста пожал плечами. – Но запомните мои слова. Из людей с такими глазами как у вас, получаются очень хорошие отцы. Спокойной ночи, Ходящий.

Кромвель развернулся и пошёл в свою комнату, оставив меня на кухне у пылающей печки с пылающим лицом. Я закрыл глаза. Как же хорошо, что нас никто не слышал!

_____________________________________________________

С первыми лучами поздно взошедшего холодного солнца мы покинули злополучную деревню. Подлесье осталось позади, вместе с благословившей нас женой старосты и её супругом. Кромвель сердечно распрощался с нами, шепнув напоследок, что не забудет о моей маленькой просьбе.

Миновав верстовой камень, мы вышли на широкую проторенную дорогу, загибающуюся вдоль заснеженных полей и ведущую на запад. Наш бесконечный путь вот-вот должен был закончиться. По моим расчетам к вечеру мы увидим стены Города Погибших Королей. Нам светило солнышко, было относительно тепло, не более трёх градусов мороза, мы разжились свежими припасами, выспались, отдохнули (даже я), были полны сил и оптимизма. Некоторое время мы шли молча, я по центру, мои малолетние приятели по бокам.

Каждый из нас думал о своём. Не знаю, что было на уме у Корина с Витой, но я уже прикидывал, на что потрачу вырученный гонорар. Дельце выпало не из самых лёгких и вознаграждение должно соответствовать затраченным усилиям. Наверняка папаша Стормвуд не будет возражать против небольшого бонуса за непредвиденные проблемы в придачу к основному куску пирога. Поверить не могу, всего через каких-то несколько часов я избавлюсь от этой несносной девчонки! Я поднял лицо к ярко сияющему солнышку на синем, без единого облачка, небе и блаженно зажмурился. Благодать!

– Такое ощущение, что по этой дороге всю ночь взад-вперёд носились машины, - заговорила Вита, глядя под ноги. – Снег как будто прикатан, утрамбован.

– Мы идём по одной из основных, ведущих к городу дорог, - пояснил я. – Тут постоянно носятся курьерские кареты, пассажирские дилижансы, ходят обозы с продовольствием и товарами. Выходит, что ночью по дороге проехал целый караван…. Признаться, я бы предпочёл идти другим путём, но выпавший снег смешал мои планы. Мы бы просто загрузли, выбрав другую, менее оживлённую и людную дорогу. А я хочу уже сегодня добраться до места встречи с твоим отцом.

– Понятно, - сказала Вита, стараясь не смотреть на меня. Я подозрительно поглядел на приунывшую девушку. Переглянулся с Корином, тот в ответ на мой недоумевающий взгляд лишь пожал плечами. Впрочем, видок у него был не лучше, чем у Виты. Такая же постная унылая физиономия. Да они что, сговорились вдвоём испортить мне настроение? Я почувствовал, что начал свирепеть.

Не замедляя шага, я отрывисто бросил:

– Вита, в чём дело? Скажи на милость, что за траурное выражение лица? Я тебя что, на убой к людоедам веду?

– Нет…

– Ты что, не хочешь встретиться с родителями?

– Хочу…. И нет.

– Что, ма… Хм, что это значит – «нет»?

Я с раздражением уставился на плетущуюся рядом девочку. Вита упрямо вздёрнула подбородок и, глядя вперёд себя, сказала:

– Я боюсь, Эрик. Я просто-напросто сильно боюсь.

Я осекся и мрачно поджал губы. Корин встревожено запыхтел, привлекая моё внимание. Но я и без его предупреждающих гримас всё понял, не дурак. Я ободряюще улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка вышла не слишком кривой, и мягко тронул Виту за руку.

– Эй, ты что, глупая? Чего ты боишься? Радоваться надо! Скоро ты окажешься дома, за стенами Города, в уютном отцовском гнёздышке, где шик и блеск, где нет и сотой доли тех неприятностей, что выпали нам за время пути. Ты окажешься в полной безопасности, окружённая заботой и вниманием. Твоей самой большой проблемой будет, какой наряд выбрать на ближайший бал-маскарад!

– Мне бы такие проблемы, - поддакнул Корин. Юноша старался придать своему голосу твёрдость, а взгляду жёсткость. У него глаза были красными, как панцирь у варённого рака. Не знаю, что он делал всю ночь, но выглядел он помято. Уже начал, дурачок, лить слёзы по Вите?

– Того и боюсь, - Вита раздражённо пнула носком сапога подвернувшийся сугроб. Вверх взметнулась снежная, переливающаяся на солнце бриллиантами, крошка. – Я боюсь встречи с ними. Я же никогда их не видела! Ну… по крайней мере, не помню этого, я же была совсем маленькой, когда… Когда они оставили меня.

Я не знал, что ей ответить. Будет просто замечательно, если мне удастся получить награду и свалить до того, как Вита узнает, что её мама давно умерла. Чёрт, да девчонка меня в жизнь не простит, я останусь в её памяти закоренелым лжецом. Ведь с моих слов выходило, что её мать жива! И Вита греет эту мысль в своём сердце, взращивая дочернюю любовь к женщине, что дала ей жизнь. И когда Вита узнает, что учится любить умершего много лет назад человека… Я уже говорил, что ощущаю себя последним негодяем?