Дочь палача и король нищих

– Значит, ты сражался где-то под Вайденфельдом? – спросил Тойбер.

Куизль уставился в пустоту.

– Не сражался. Но место скверное. Даже очень скверное. Я старался забыть о нем, но память ведь не обманешь, сколько бы лет ни прошло. И как только я прочел ночью это письмо, снова все вспомнил.

Тойбер вытаращил глаза.

– Святые угодники, я, кажется, понял. Вторая строчка…

– Мне пора уходить, – нетерпеливо перебил его Якоб. – Немедленно. Он будет ждать меня там.

Он принялся карабкаться по склизкой куче к пролому в стене, но вдруг поскользнулся и снова упал на больное плечо.

– Чтоб тебя!

– Постой! – Тойбер ринулся вслед за ним. – Ты ранен, у тебя нет оружия… Да ты не знаешь даже, где будешь искать этот Вайденфельд. Если ты сейчас…

– Отстань! Тебе этого не понять!

Куизль поднялся и снова полез к вершине навозного холма. За полуразрушенной стеной переливалась зеленая лента Дуная. Вскоре палач скрылся в поросшем плющом проломе.

– Это мне-то не понять? Ты, чертов упрямый баран! Кто ты такой? Папа римский? – Тойбер подобрал осколок булыжника и запустил им в пролом, за первым последовали еще несколько. – Ублюдок бесстыжий! Как ты собрался с этим дьяволом в одиночку справиться? Он зарежет тебя, и пискнуть не успеешь! Как ты не понимаешь, что ты делаешь все, как он хочет?

Но ответа из-за стены не последовало. Тойбер вздохнул и, поразмыслив мгновение, начал взбираться по навозной куче.

– Скотина, думаешь, я собственной семьей рисковал, только чтобы тебя вот так взяли и укокошили? А ну, подожди!

С этими словами палач Регенсбурга тоже скрылся в проломе.

Золотари только головами покачали. Потом снова взялись за лопаты и принялись разгребать город от его же испражнений. День обещал быть жарким и зловонным.

Симон стоял в тени большого соляного склада возле пристани и дожидался, когда людей пустят по Каменному мосту. Сердце у лекаря бешено колотилось. Он беспокойно наблюдал за стражниками, которые как раз принялись лениво отпирать ворота.

По примеру Куизля и его дочери Симон пролез по тайному лазу в кладовую, а уже оттуда выбрался в город. Поначалу он надеялся где-нибудь перед епископским двором встретить Магдалену, но девушка уже скрылась. Еще совсем недавно это обстоятельство привело бы Симона в бешенство, но теперь ему даже полегчало. Он ведь знал, где ее искать, – у этого чванливого коротышки-венецианца. Что ж, там она хотя бы в безопасности. А в деле, какое собирался провернуть лекарь, лучше действовать в одиночку.

Симон со всех ног помчался по темным, еще безлюдным переулкам к тому месту, где, как он надеялся, тайна порошка наконец прояснилась бы. И теперь, возле сторожки у Каменного моста, перед запертыми еще воротами, терпение лекаря подверглось суровому испытанию.

Барабаня пальцами правой руки по каменной стене, Симон неотрывно следил за стражниками, которые неторопливо отодвигали один засов за другим. И чего бы этим скотам не поспешить? На карту, возможно, поставлена судьба всего города, а этим пропойцам деревенским хоть бы хны! Лекарь вдруг понял, что, сам того не ведая, начал грызть ноготь.

Вообще Симон даже рад был тому, что Магдалена отправилась к Сильвио. Все это слишком опасно: ведь неизвестно, кто или что поджидало его там на самом деле. Оставалось только надеяться, что было еще не слишком поздно. Хотя, с другой стороны, неужели никто ничего не заметил бы? Воздействие порошка столь ужасно и явственно, что не обратить внимания на него просто невозможно. Лекарь облегченно вздохнул. Видимо, заговорщики еще не успели привести план в действие. Но следовало удостовериться, что предположение его не ошибочно. И если он окажется прав, то пулей бросится к городским властям и…

Симона обожгло при мысли, что высшую власть в Регенсбурге представлял казначей Паулюс Меммингер. Так кому вообще можно теперь довериться? Лекарь так и не понял до конца, какую роль во всем этом играл Меммингер. Не говоря уже про лысого убийцу и Натана… По этой причине Симон и не решился воспользоваться туннелем под Дунаем. Быть может, там его поджидал Натан со своими пособниками, а наняли их могущественные люди, для которых Симон был всего лишь назойливым жуком, которого можно раздавить мимоходом.

Лекарь прикусил губу. Для начала нужно во всем удостовериться. И уже потом можно решать, кому довериться, а кому нет.

Наконец стражники распахнули ворота. С десятком торгашей, крестьян и поденщиков Симон устремился к мосту. Пятнадцать пролетов нависали над рекой до противоположного берега, где начинались владения баварского курфюрста. Утренний туман постепенно рассеивался и с той стороны уже виднелся таможенный барьер, сейчас высоко поднятый. Лекарь опустил голову и быстро засеменил мимо стражников. Накануне в комнате пивовара он нашел коричневую фетровую шапочку и теперь надвинул ее на лоб. Оставалось только надеяться, что стражники слишком устали, чтобы особо присматриваться.

Кажется, получилось, никто его не окликнул. Симон облегченно вздохнул и зашагал дальше. Взгляд его скользнул за ограждение: внизу, между искусственными островами, вихрились круговороты, под сводами и мимо Нижнего Верда скользили плоты и рыбачьи лодки.

Скоро он доберется до цели.

Примерно на середине моста Симон увидел наконец деревянные сходни, спускавшиеся к большому Верхнему Верду. Возле нее стояла небольшая сторожка с колокольней; на лавке, прищурив глаза, сидел заспанный стражник и нежился под первыми солнечными лучами.

Симон замедлил шаги, чтобы не вызывать подозрений.

– А тебе-то чего на острове понадобилось? – резко спросил его стражник. – На мельника или столяра ты не очень-то и похож… – Бородач приподнял шлем и недоверчиво оглядел лекаря. – Скорее на писаку какого.

Симон кивнул.

– Он самый и есть.

Он с подчеркнутой небрежностью вынул измятую страницу, которую вырвал из травника на кухне пивовара. В темной сторожке ничего, кроме каракулей, разобрать было невозможно, и лекарь затаил дыхание в надежде, что стражник купится на его дешевую уловку.

– Мельник один слишком мало налогов заплатил, вот я и несу ему извещение.

– Дай посмотрю, – стражник вырвал у Симона страницу и принялся внимательно ее изучать.

«Господи, сейчас стражу кликнет! – думал Симон. – Меня в тюрьму посадят, а потом будет уже слишком поздно! Весь Регенсбург…»

– Порядок. Можешь проходить, – стражник с важным видом вернул листок. – Вроде правильно все.

Симон смиренно опустил голову и подавил улыбку. Да он и читать-то, видимо, не умел! Даже рисунки с обратной стороны его не смутили. Раскланявшись с угрюмым стражником, лекарь спустился по сходням. И лишь оказавшись на достаточном расстоянии, он осмелился снова поднять голову.

В ту же секунду его оглушил грохот и скрежет, доносившийся с острова. Неподалеку в воде вращались мельничные колеса, что приводили в движение громадные молоты и жернова во множестве строений. Треск лесопилок примешивался к стуку мельниц и сукновален. Весь остров казался единым грохочущим механизмом. Симон буквально чувствовал, как дрожала земля под ногами.

Мельницы…

Он почти у цели. Теперь оставалось только надеяться, что не ошибся.

Юноше потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться на поросшем низким кустарником острове, но в конце концов он узнал высокое строение с черепичной крышей, к которому в прошлый раз приводил его Натан. Лекарь замедлил шаги; он по-прежнему понятия не имел, что ожидало его внутри. Что, если мельницу охраняли?