Дочь – повелительница Зари
Шрифт:
– Думаешь, поможет?
– О! Ты еще не представляешь силу рекламы.
На том и расстались. Король поспешил поднимать на ноги все свои ведомственные и вневедомственные службы, а Загребной решил вернуться в замок.
Бенид он будить не стал, только тихо заглянул в ту спальню, которую им выделили, и покинул дворец. И только выйдя на дворцовую площадь, сообразил, что не заказал ни свою карету, ни просто ездовую лошадь. А в связи с грандиозными празднествами весь люд столицы только-только отправился спать. И как теперь добираться домой? Семен уже собрался идти в королевские конюшни и взять любую попавшуюся под руку лошадь, когда заметил на дальнем краю площади пролетку, на которой дремал доходяга старичок. Видимо, он и не надеялся в такой неурочный
Старичок кучер широко открыл глаза, увидев одежду неожиданного клиента.
Семен удобно расселся, придерживая копье между ног, и сказал:
– Нечего на меня глазеть! Поспеши лучше к замку графа Ривьери.
Только тогда извозчик понял, кто перед ним, и вздохнул с таким облегчением, словно вышеназванному графу можно было все: хоть голышом перед самим королем прогуливаться. Свистнул бич, и лошадка резво побежала по булыжной мостовой, а пассажир стал разглядывать окрестности.
Уже через два квартала он увидел множество демонов. Все они куда-то бежали, выкрикивая что-то неразборчивое из-за топота конских копыт. Успокаивало то, что все они были без оружия. Может быть, тоже праздновали в своем мире избавление от наместника, который умудрился нагадить и насолить везде и всем?
Пролетка тем временем свернула в узкий проулок, срезая путь, потом пронеслась еще по одной тихой улочке и вылетела на площадь, от которой уже вела прямая дорога к графскому замку. Это, наверное, и спасло Семена от гибели. Потому что организованная засада ждала его приезда с другой, центральной улицы. Желание старичка услужить уникальному клиенту дало шанс выжить. Хотя сам извозчик и его лошадка оказались обречены: с десяток арбалетных болтов остановили несущийся экипаж, словно железобетонная стена. Зато это дало Семену ту самую нужную секунду, во время которой он обернул свое тело межмирской мантией, переправляя несущиеся в него болты в мир демонов. Самая удобная вещь для защиты при подобном нападении. Болтов было штук тридцать. Лошадь рухнула наземь, несущаяся пролетка воткнулась в погибшее животное, а восседающий в ней клиент, словно камень, подкинутый мощной баллистой, взлетел в воздух.
Лететь было приятно, а падать – не очень. Мантия не могла защитить от удара о мостовую. Семен прокатился по крупному и совсем негладкому булыжнику добрый десяток метров и замер. Но разлеживаться было нельзя, потому что вокруг вновь защелкали арбалеты. Видимо, ватага врагов была хорошо вооружена, и сидящие в засаде могли иметь и по третьей единице оружия.
Во время полета Загребной успел хоть немного рассмотреть дислокацию врага и хоть минимальным образом оценить обстановку. У края площади шло чуть ли не рукопашное сражение между демонами. А вот в этом мире люди действовали безнаказанно. Оставалось только гадать, как они узнали о поездке графа Ривьери. Возможно, они ждали не только его, а и всю его семью. Причем едущую спокойно, по центральной улице, в открытой карете. Тогда бы их коварный план осуществился без труда. Располагались враги шестью группами по пять человек, прячась за клумбами и полуразрушенными монументами. Да и не столько прячась, сколько разложив там оружие, прикрытое шляпами, плащами и холщовыми сумками. Отступать никто из них не собирался. Те, у кого уже не было взведенных арбалетов, выхватили мечи и бросились на вскочившего на ноги Загребного.
Но тот уже применил все свое магическое оружие Шабена. Причем с такой мощью и целенаправленностью, что пока находился в кольце из шести мечников, вокруг истерически орали восемь годовалых младенцев и тряслись столько же дряхлых старцев. Еще шестеро спали на булыжнике мертвецким сном, а вот последние два арбалетчика оказались самыми сообразительными. Они теперь во все лопатки улепетывали с площади, потому как поняли, что с таким Шабеном им не справиться.
Первый атакующий мечник сделал выпад и тут же дернулся от сильной боли, «вспахавшей» его мозг. Да так и рухнул на камни, оставив в руках
Семена свой меч. Смертельный болевой удар удалось нанести еще только один раз, потому что слишком уж бойко следующий мечник набегал со спины. А дальше граф Ривьери положил оставшихся четырех врагов словно на показательном турнире: четыре удара – четыре трупа. Даже добивать не пришлось. Он использовал все свое физическое умение, так что сил у Шабена не осталось ни капли.Зато тут же и самому пришлось побегать. Потому что он с ужасом увидел, как его уникальное копье подбирает с мостовой один из ранее удравших арбалетчиков. Видимо, добыть это непонятное оружие было им нужно прежде всего, и теперь прыткий воин вновь пытался набрать скорость.
Кляня себя за такое разгильдяйство и умоляя судьбу не надоумить бегущего остановиться и метнуть копье в своего преследователя, Семен пронесся через площадь, пробежал целый квартал, и только тогда расстояние между ним и арбалетчиком стало сокращаться. Похоже, тот не выдержал такого темпа или же надеялся на близкую помощь: в конце улицы стоял пяток лошадей, и на одной из них восседал закутанный в плащ человек. Но, рассмотрев Семена, человек сразу же повернул коня и с места погнал его вскачь.
Увидев, что сообщник трусливо сбежал, арбалетчик остановился и поднял копье для боя. Загребной не стал испытывать судьбу и мастерским броском послал меч вперед. Потом, тяжело дыша, подошел к поверженному врагу. Труп. Семен забрал меч и левой рукой намертво сжал копье.
Он осмотрел полуразрушенные дома, затем без особого труда поймал одну из оставшихся лошадей и спокойным шагом поехал на место недавней засады по его душу. Причем старался быть бдительным как никогда: силы Шабена пока не восстанавливались, поэтому следовало быть осторожным.
Как оказалось, на площади уже вовсю орудуют два королевских гвардейца и с десяток горожан. Они целеустремленно вылавливали дряхлых старцев, расползавшихся в стороны как тараканы, и вязали тех арбалетчиков, которые только-только пытались вырваться из оков магического сна.
Один из гвардейцев, увидев Загребного, радостно заорал:
– Господин граф! Как здорово, что вы живы! Наш командир поскакал за подмогой, сейчас они прибудут, и мы собирались мчаться на ваши розыски. Правда, наши горожане успели рассказать мне, как вы ловко всех этих лазутчиков успокоили.
– А кто они такие? – Семен с непонятной для себя брезгливостью оттолкнул ногой подползшего к нему младенца. Дико было видеть, как младенец со злобным ревом попытался вцепиться ему в штанину зубами. – Ах ты!.. Во дает! И вправду, помнит! Так кто они, местные?
Квадратные глаза гвардейца говорили о том, что и ему такие младенцы в жизни не встречались. Да и страх перед графом-Шабеном читался на его лице без всякого перевода. Но все равно он старался находиться рядом и выпячивать грудь при каждом ответе.
– Ваша светлость, вроде они не наши, не городские. Но уже сегодня все в тюрьме о себе расскажут.
– Еще одному удалось сбежать вон в ту сторону. А по той улице, откуда я вернулся, сумел скрыться их соучастник, который сторожил лошадей.
– Понял, господин граф! Сейчас организуем погоню и поиски!
Загребной прошел еще несколько метров и остановился, рассматривая простреленное в нескольких местах тело старенького извозчика:
– А вот его жалко. Безвинно пострадал человек… Вы уж постарайтесь разыскать его родню, помогу им обязательно.
– Будет сделано, ваша светлость. Какие еще будут указания?
Но Загребной отошел чуть в сторону, присел на край клумбы и молчал. Потому что слов не было: он чуть ли не со слезами рассматривал свое измочаленное и лопнувшее по всем швам одеяние. Помимо этого, костюм был порван как минимум в двадцати местах и превратился в жуткие лохмотья, которые и земные бомжи не захотели бы носить даже под угрозой смерти.
– Все-таки, гады, испортили свадебное настроение! – пробормотал граф.
И уже в полной меланхолии наблюдал, как расторопный гвардеец отдает распоряжения только что прибывшему отряду своих коллег.