Дочь Пожирательницы грехов

Как и тогда, когда умер Тирек, все краски и звуки исчезли, остались лишь него слова: «Я был нанят ею, чтобы соблазнить тебя». Они крутились в моей голове, а потом Мерек обхватил меня руками, когда ноги перестали меня держать. Я выпрямилась, взяла Мерека за руку и посмотрела на Лифа, человека, которого любила.

– Она наняла тебя соблазнить меня.

Он кивнул.

– Чтобы принц не мог на тебе жениться.

– Не понимаю, - тихо сказала я.

Лиф глубоко вдохнул и посмотрел на меня.

– Я говорил тебе, что был фермерским мальчишкой, это так, и мой отец мертв. Но мой прадедушка не был фермером. Он был капитаном трегеллианской армии, и моя семья жила в замке, как придворные, при короле. До войны. Его убили из-за войны с Лормерой.

Мои глаза расширились.

– После войны люди восстали. Они винили короля и тех, кто остался от армии, за потери. Они поймали королевскую семью и их приспешников. И прадедушку. Их казнили, и моей прабабушке пришлось бежать, чтобы спасти себя и сына. И ей пришлось врать, чтобы сохранить жизнь моему дедушке. Она вышла за фермера, что не вязалось с ее статусом придворной, но разве у нее был выбор? У них не было детей, и ферма перешла к моему дедушке, потом к моему отцу. А все из-за Лормеры.

– Не понимаю, - медленно сказала я. Мерек крепче схватил меня. Лиф смотрел влево, не в силах смотреть мне в глаза.

– Когда отец умер, у нас ничего не осталось. Мама живет в лачуге на краю мира, сестра не может покинуть дом из-за тех, кто живет там… - он замолчал и сглотнул. – Это все из-за Лормеры. Иначе я был бы при дворе. Я бы учился там, а не тайно. Не было бы восстания. Я был бы как он, - он кивнул на Мерека.
– Я пришел ограбить замок. Я хотел ворваться и забрать все, что смогу, а потом увезти домой и продать. И мы заняли бы место, которое по праву было нашим.

Он взглянул на меня и опустил голову. Его пальцы сжимались по бокам.

– Я хотел денег. Чтобы вернуть ферму, поставить нас на ноги. Но меня поймали и бросили в подземелье. Я думал, что мне конец… трегеллианец воровал в замке. Но твоя королева пришла ко мне. Наверное, кто-то рассказал ей про меня. Она предложила освободить меня, заплатить много денег, если я разберусь с тобой. Мне нужно было влюбить тебя в себя, уговорить уйти со мной. Оставить его. И я согласился. Королева назначила твоего другого стража в другое место, а я победил на отборе, - он пожал плечами. – У меня было золото, а королева помогала мстить Лормере.

Я вскинула руку, чтобы он замолчал.

– Это ложь.

Лиф скривился.

– Я должен был уговорить тебя уйти, и когда ты согласилась бы, я должен был сказать им, где и когда нас ловить. Ты была бы опозорена и выгнана, а мне заплатили бы. Но я увидел, как на тебя смотрит принц, я понял, что он простит тебя, уговорит остаться. Он победил, как и всегда. Но он бы не захотел тебя,… если бы ты была нечистой, если бы предала его. Если бы страж получил тебя первой.

Я выбежала из комнаты, ведомая инстинктом самосохранения, мне было плохо от его слов. Я слепо бежала, пока не рухнула, меня тошнило, и я, дрожа, изливала все на пол.

Холодная рука легла на мою шею, и мне впервые понравилась холодная кожа Мерека, что унимала огонь во мне. Лиф использовал меня. Он говорил, что любил меня, он был со мной в постели, а сам планировал все это, хотел отомстить королевской семье.

Я села, Мерек посмотрел на меня, нежно вытер мне губы рукавом туники. Мои глаза слезились, он вытер и слезы.

– Я должен тебя благодарить, - тихо сказал он. – И вся Лормера. Прости, что дал тебе подумать, что не поверил тебе, но стражи ждали меня в тот момент за углом. Я не знал, кому они верны, пришлось сделать вид, что я решил, что ты врешь. Один из них был Таулом, он подтвердил твои слова о сестре. И я увидел за ужином медальон матери. Потому я послал за врачом, которого надеялся позвать для Дорина. Я знал, что она где-то спрятала яд, так что схватил травника, ведь это он мог создать для нее яд. Она готовилась к суду, а мои люди обыскивали ее комнаты. Прости, но я не мог тебе сказать. Мне нужно было, чтобы она выдала себя перед всеми, чтобы не могла отрицать, не нашла выход.

– Он врал мне, - сказала я, не обращая внимания на слова Мерека.

– Я не знал о твоем страже. Прости.

– Дорин, - сказала я. – Если бы не тот укус, этого не случилось бы. Он не пустил бы ко мне Лифа.

– Твайла… он мог умереть не из-за укуса пчелы.

– Что?

– Не уверен, но я подозреваю, что он тоже был отравлен. Ею. Чтобы толкнуть тебя в руки Лифа. Когда я узнал, что он умирает, один из лекарей говорил, что у него есть шанс выздороветь. Но потом ему резко стало хуже. Я не хотел говорить тебе это тогда. Не видел смысла. Но теперь я верю, что его отравила она.

Что-то во мне превратилось в лед, в железо. Так хитро.

– Если бы она назначила Дорину другую работу, я была бы в ужасе, - сказала я, голос звучал издалека. – Я бы никому не доверяла. Была бы настороженной. Но если бы ему было плохо, а Лиф подставил бы плечо, чтобы я выплакалась… потому что я доверяла Лифу, ведь ему доверял он.

– Что мне сделать? – спросил Мерек, я посмотрела на него. – Что сделает тебя счастливой?

– Ее тело горящее там, где я увижу это.

Мерек раскрыл рот.

– Серьезно. Она пробудила почти мертвого, чтобы начать войну. Она убила моего стража и твоего отчима и многих-многих других. Она безумна.

Мерек смотрел на меня, как на незнакомку.

– Не вешай ее, - продолжила я. – Дай ей этот яд. Я хочу, чтобы она понимала, что умирает.

– Ты не серьезно?

– О, Мерек. Я серьезно.

Да. Я впервые хотела, чтобы кто-то умер, хотела ее страданий. Но она никогда не поймет, что сделала с Дорином, с Мереком. Со мной.

– Почему? – спросила я. – Почему она затеяла такие сложности? Почему не отдать меня сразу Вестнику, чтобы избавиться?

– Как она могла? Она сама себя загнала в угол. Она годами говорила королевству, что ты – спаситель, символ веры, посланная мне невеста, надежда Лормеры. Если бы тебя забрали, люди восстали бы, пошли бы искать тебя. И я тоже. Она сделала тебя значимой. Она сделала тебя слишком важной.

Я вспомнила бедного короля, титул и родословная не спасли его.

– И она решила опозорить меня? Испортить репутацию?

Мерек кивнул.

– Я говорил, что людям нужно во что-то верить. Они поверили в тебя. Ей нужно было сломить эту веру, чтобы убрать тебя. Если бы ты умерла, не важно из-за чего, люди решили бы, что Лормера проклята, что все пропало. Богов можно было использовать по-разному. Если бы оказалось, что ты – не Донен, что боги тебя бросили, она могла бы избавиться от тебя. Она могла бы смягчить урон новостью об алхимике и бросить тебя на съедение.

Я кивнула, едва поспевая за ним. Мерек продолжал:

– Она просила меня принести из Таллита все, что я смогу найти. Я подозревал, что она хочет знания по алхимии. Я думал, что она заставит людей учиться этому. Я не видел вреда, я тоже хотел этих знаний. И я по глупости привез ей все, включая тотем. Она, наверное, была рада, ведь так было проще, чем разгадывать шифр записей. Ей оставалось избавиться от моего отчима, обвинить Трегеллан, выйти за меня, а Спящего принца заставить делать для нее золото.