Дочь Революции

Одержимость, убедился Кемром, сорвала с Вейнберг последнюю маску.

— Я была верной тебе последовательницей… — одними губами произнесла Вейнберг и едва не пала на колени перед первым демиборцем. Сначала тот протянул к ней руку, но резко отвёл её и нахмурился. — Ты вернулся… Как и было обещано.

— Твоё рвение завораживает, — меланхолично отвечал Джестерхейл, и обезображенные губы культистки расплылись в улыбке, — но и только.

Оживший лик женщины вновь омертвел. Радость сменилась гримасой боли.

— Я делала в точности так, — страстно возразила она, — как было написано «Кате-Эр»!

Всё ещё пребывая в шоке от увиденного, Анастази постаралась как можно тише приблизиться к предательнице. На носочках, шаг за шагом вестница сокращала расстояние. Мельком она заметила, что Кемром, которого отбросило почти к самому краю, сидел словно оцепеневший. Руку он держал на груди — точно в области сердца. По белевшему от кровопотери лицу бежал пот. На спутницу мужчина не реагировал.

— Ты делала, верно, — тем временем отвечал Опустошённый, — но потакая лишь собственным желаниям. Мы деми, не сомневайся в этом, но литеры созданы не во имя разрушений, а для поддержания порядка. Так посмотри же и узри, в каком мире ты предлагаешь жить остальным!

Вилена покорно оглянулась. Перед ней предстал разрушенный Староград — постепенно затопляемый, окроплённый лучами восходящего кровавого солнца. Одолеваемая Матерью Войны столица неумолимо погружалась в хаос; даже те немногие демиборцы, что смогли пережить Восхождение, один за другим расставались с рассудком и поддавались насилию, впечатанному деми на клеточном уровне.

На мгновение ренегатка страдальчески наморщила лоб. Однако вскоре к ней вернулся утраченный триумф:

— До чего же прекрасна Война…

Точно в этот момент Кемром отмер — Джестерхейл исчез, а Анастази сорвала с руки Вилены демиган. Из оставленных иглами ранок брызнула кровь. Вейнберг яростно зашипела и повернулась к балтийке.

— Значит, вот как вы используете кошмары?! — От гнева вздулись вены и раздулись ноздри. — Ха, кто бы мог подумать, что ты ещё жива… Ничего. Мне не нужен демиган, чтобы наконец прикончить тебя.

— Послушай, пожалуйста… Остановись. — Отступая, Анастази крепко держала в руках демиургическую перчатку. — Всё уже закончилось.

Гомерический хохот:

— Закончилось? О, вовсе нет. Ничего не закончилось… и не закончится, даже если вы убьёте меня. Неужели вы не понимаете, что это не закончится, пока человечество не сгинет?! — истерично вопросила Вилена. — Думаешь, кристобальцы создадут дивный новый мир на другой планете?! Ха! Всё, от чего они бегут, останется вместе с ними. Навсегда. А мы, о… Мы не хотим бежать. Человечество не сможет без деми, поэтому мы найдём с ними общий язык.

— Этому не бывать, — решительно проговорила Лайне.

— Правда? Тогда сделай же что-нибудь. Давай, яви свою волю, но не словом, а делом, — начала подначивать балтийку Вилена. — Что, боишься? Давай, вперёд, у тебя демиган.

Анастази испуганно посмотрела на перчатку. Ненароком задела одну из трубок. Поморщилась, когда на рукав её пальто брызнула осквернённая элегией кровь. Сектантка меж тем продолжала напирать:

— Так я и думала. Ты никогда не была ведущей… Ты ведомая, Анастази. Даже с деми…

Внезапно грудь Вилены пробила рука. Точно перед лицом Лайне оказалось зажатое в кулак сердце. Почти не бьющееся, тёмно-серое, оно выбрасывала в воздух элегию. Лицо Вилены исказилось непередаваемым ужасом.

— С демиганом или без, — захрипел Кемром, покуда в смертной хватке его рука сжимала вырванное сердце, — ведущий тот, кто бессмертен.

Больше ничто не гнало кровь по венам Вейнберг. Покуда яд, что прежде полнил поражённое манифестом тело, стекал по пальцам мужчины, его кисть и запястье расплывались в ожогах. В порыве отравляющей злости мужчина со всей силы сжал сердце и раздавил его — ошмётки его заскользили сквозь пальцы. После Кемром вытянул руку из зияющей пустоты и отряхнул её.

Без признаков жизни и чувств Вилена упала. Капитан, обойдя её, подошёл к Анастази и помог ей подняться.

— Ты как?

— Бывало и хуже, — ответила Анастази и, отряхнувшись, встревоженно глянула на покойницу. — А она точно всё?

— Не уверен. — Карпеец качнул головой.

***

Боль.

Боль выжгла всё, что человеческого могло в ней сохраниться.

То, что осталось от Вилены, поднялось на ноги и пошатнулась. Голова её, не в силах держаться прямо, постоянно опрокидывалась. Сипение разрывало грудную клетку. Чернильная кровь вытекала из глазниц.

Пустая оболочка. Движения её были неумелы и резки. Она, схватив себя за волосы, подняла голову. Задрала нос. Взгляд её будто стремился куда-то вперёд. Из приоткрытого рта клочками падали фрагменты поражённых органов.

Краем глаза уловив движение, Кемром обернулся. Лицо его исказилось страхом, когда перед ним очутилась немёртвая сектантка. Тело её едва переставляло ноги; она чуть ли не падала, когда наступала на правую — сломанную. С каждым шагом перелом открывался всё больше. Плоть женщины иссохла, и кости рвали высушенные мышцы и кожу. Даже несмотря на отнятый демиган, в Вилене ещё трепыхалась жизнь. Подобрав с площадки обломки меча, она бросилась на Анастази. Не успела та испугаться, как ренегатку перехватила Вейлон Вайс.

— Делай, что должен, — напоследок обратилась к Кемрому предвестница, — а мы осветим эту ночь новым костром.

Лицо мужчины вмиг разгладилось, и он кивнул. Анастази не знала природу эмоций, мелькнувших в его глазах, но она не сомневалась, что происходящее правильно.

— Госпожа, — вступила ворвавшаяся следом Хольт, — вы точно к этому готовы?

— Иного выбора у нас нет: этому городу нужен новый костёр.

Даже будучи немёртвой, Вилена пыталась вырваться. Неуклюже, жалко. Верховная Жрица с лёгкостью сдерживала порывы названной дочери. Взмахнув свободной рукой, предвестница выпустила из латной перчатки заточку и с каменным спокойствием полоснула по своему горлу.

Тотчас Хелена достала бензиновую зажигалку и, выжегши огонь, бросила под ноги Верховной Жрице. Её пролившаяся кровь подобно топливу быстро воспламенилась.

— Забери мои кости, — напоследок наказала ундине тихоходка, — и разнеси их по свету. Нельзя допустить, чтобы ночь коснулась оставшейся земли.

Едва Верховная Жрица полностью оказалась в огне, как цвет его потускнел, и белёсые языки пламени столбом взметнулись к небу.

Эпизод шестой

Карпейское Каэльтство: Градемин (Староград)