Дочь рода. Книга 4

Мой взгляд замер на лице Белкина, который то краснел, то бледнел, прижимая супругу к себе с такой силой, что ей должно быть больно.

– Почему она ничего не помнит? – спросила я, указав кивком головы на девушку.

– Когда мы создавали накопители, многие отдали все силы в надежде, что они однажды вернутся, – Савицкий сглотнул. – Но оказалось, что некоторые решили схитрить и удержать часть при себе. Им это не помогло – умерли в тот же миг, что и мы, когда артефакты в Святилище вышли из строя и перестали питать наши тела.

– То есть, у вас произошёл раскол, – протянула я задумчиво. – И многие не помнят прошлую жизнь… Заряна почувствовала что-то. Энергию открывшегося Святилища?

– Да, связь с накопителями, – кивнул Савицкий. – Но эту связь почувствовали и остальные. Те, кто желают власти. Те, кто пытаются покинуть этот мир, разрушив его до основания.

– Почему они сами не открыли Врата в Пустоши? – спросила я, прищуриваясь. Вот уж не поверю, что Древние про них не знают.

– Мы отдали силу, всю её сконцентрировали в накопители, чтобы дать этому миру магию, – канцлер перевёл взгляд на Заряну, лицо которой было всё-таким же безмятежным. Она даже не понимала, о чём мы говорим. – После перерождения ни один из нас не сможет овладеть Хаосом или Порядком. Мы сделали этот выбор добровольно, но некоторых он не устроил.

– Марионетки у власти, нарушение равновесия, изничтожение адептов Хаоса и возвышение Порядка – дело рук Древних? – я даже не спрашивала – утверждала полувопросительно. На моих губах появилась жёсткая усмешка. – Гибель тысяч невинных детей, обвинённых в подчинении запретной Силы, разломы и твари, разгуливающие по деревням…

Мне пришлось сжать кулаки до боли, чтобы утихомирить ярость и не выплеснуть её.

– Я не стану открывать Врата, – глухо сказала я. – Вы и ваши братья будете гнить в этом мире вечно. Умирая и возрождаясь снова и снова, пока я не найду способ прервать ваше существование навсегда.

Глава 20

Для каждого адепта Хаоса наступает момент выбора. Выбора того, кем он станет. В прошлой жизни я была мстителем, в этой жизни я хотела лишь мира.

Мира для всех.

Наивно и глупо – считать, что девочка из провинциального рода сумеет осуществить то, на что уходят столетия. Наивно – верить, что её решения повлияют на судьбы тысяч людей, на целый мир.

И вот я здесь, рядом с теми, кто принёс в этот мир жизнь, населил её людьми и отдал им величайший дар – магию. Шаманы называли Древних «сеятелями», что бросают семена на благодатную почву, чтобы взрастить новые жизни в новых мирах, сотканных из энергии Порядка и Хаоса.

Я же видела перед собой обычных людей, поддавшихся самым обычным человеческим чувствам – любовь, ненависть, жажда власти и жажда силы. Они ничем не отличаются от прочих, разве что возможностями.

Жанна и Триса – Жнецы. Жажда течёт по их венам. Жажда поглотить чужие души и стать сильнее. Но они борются с этим желанием каждый день. Каждый вархов день они заставляют себя стать лучше, чем вчера, и не уничтожить всех, до кого смогут дотянуться.

Так почему же тогда древние существа, наделённые силой заселять миры, оказались так слабы перед искушением взять чуть больше, чем им отмерено?

– Вихри энергии стали плотнее, – сказала вдруг Заряна, обратив на себя внимание. – Что-то грядёт. Я чувствую.

– Всё будет хорошо, любимая, – проговорил Белкин, задвигая девушку себе за спину.

Я видела, что он боится нас, но чего не занимать герою Империи, так это храбрости. Борис посмотрел сначала на канцлера и стоявших рядом с ним людей, а потом перевёл взгляд на меня.

– Ты обещала… – сказал он сиплым голосом. – Обещала позаботиться о ней.

– И я сдержу обещание, – кивнула я, продолжая следить за Древними. – До следующего перерождения она будет под моей защитой.

– Но твои слова… что происходит? Кто ты такая? – он сжал побелевшие кулаки и вздрогнул от моего взгляда.

– Та, кого призвали в этот мир стараниями Древних, – ответила я с кривой усмешкой. – Они хотели получить дитя первой крови. И они пожалеют об этом.

– Тебе придётся открыть Врата, Ярина, – сухо проговорил канцлер. – Без помощи других тебе не одолеть того, кто был создан нашими братьями и сёстрами.

– Я всё же попробую, – моя усмешка стала шире. – Наша беседа окончена, как и приём, полагаю. Мне нужно проститься с братом.

Развернувшись, я направилась к выходу из оранжереи. Мне не было нужды оглядываться – я знала, что никто из присутствующих не сдвинулся с места. Придётся пересмотреть соглашение с канцлером. В Пустошь я непременно отправлюсь, но действовать будут так, как сочту нужным.

Прощание с Николаем вышло неловким и скомканным. Всё, что нужно, было уже сказано ранее, так что мы просто сели рядом, собравшись всей семьёй. Софья плакала и просила Колю быть осторожным, Михаил давал советы, а папа мужественно взял на себя бумажную волокиту и принялся читать отчёты, договоры и предложения.

Периодически он демонстративно вздыхал, ставя подписи и прикладывая печатку главы к особо важным документам, но мы все понимали, что так он пытается подбодрить Николая. По мнению папы, воевать лучше, чем заниматься рутиной, и Коля был с ним согласен. При каждом вздохе отца он становился всё веселее, а потом и вовсе подхватил супругу на руки и поспешил в их комнату.

Вскоре Миша с Юлей тоже ушли к себе и мы с папой остались вдвоём. Он видел, что я чем-то озадачена, но спрашивать ничего не стал. Я прокручивала в голове разговор с канцлером. Возможно, я была слишком резка, но говорила я искренне – тех, кто предал человечество из-за своих амбиций и желаний, не стоит отпускать в другие миры.

А может, наоборот, пусть себе бегут куда хотят? Они чуть не развалили этот мир, и, если останутся, могут добиться своего. В конце концов, именно этот мир я хотела спасти. И разве не найдутся в других мирах свои защитники?

Посидев немного рядом с отцом, я отправилась к себе. День и впрямь был очень длинным и утомительным. Стоило отпустить ситуацию и немного остудить голову.

Утром мы проводили Колю, заобнимав его до хруста костей, помахали Белкину и отправились в наш столичный дом, захватив с собой Заряну. Перестав быть гостями императора, мы получили долгожданную передышку от постоянного надзора, чему я особенно радовалась – перемещаться артефактом из дворца я так и не рискнула.

Доспехи я натянула сразу же, как оказалась в своих апартаментах. До остальной одежды мне не было дело – слуги разберут, а в броне мне было спокойнее. Меньше чем через час пришло сообщение от Савицкого: братство и Коалиция назначили время и место встречи, и канцлер предложил выдвинуться нам всем вместе.

Мне было любопытно, как отреагируют на канцлера Грэйн и Тейн. Я уже не сомневалась, что они тоже Древние: их реакция друг на друга после битвы с главнокомандующим очень походила на воссоединение давно потерянных брата и сестры. К тому же Грэйн облачилась в доспехи – она определённо что-то почувствовала, как и Заряна.