Дочь рода

В моём мире от спонтанных разломов до появления постоянных прошло около семидесяти лет. Здесь разломы начали появляться шестьдесят лет назад. Так что всё ещё впереди. А что касается определения осколка — всё просто. Цвет, узоры на плёнке, оттенки молний и количество их ударов — всё это поддаётся статистике и классификации.

— Я в курсе, — согласно кивнула я и посмотрела на амулет уже с большим уважением. — Похоже, мой заботливый и любящий папочка нашёл кого-то, кто располагает средствами и большой коллекцией разломных товаров.

— И это ведёт нас к кому?

Голос Макса сочился восторгом и предвкушением. Как же, новые ставки в игре и новые возможности, чтобы проявить себя. Больше всего на свете этот мужчина любил опасность на грани, вызов, брошенный ему достойным противником.

— Не знаю, Макс. Я не была готова к такому.

— Всего несколько родов в Империи располагают, как ты выразилась, средствами и коллекцией разломных товаров. Думай, ma cherie.

— Что ты хочешь от меня услышать? — взвилась я.

Именно этого ждал от меня Максимилиан, и именно это я ему показала. Неуравновешенная напуганная девчонка. Слабая и беззащитная. Такая, которую захочется защитить от всего мира. Защитить или сломать. Пока я подыгрываю ему, мы играем. Как только перестану играть, ставки будут совсем другими.

— Мне шестнадцать, Макс! У меня нет ни выгодных знакомств, ни службы разведки, ни команды артефакторов, алхимиков и прочего…

— Зато это всё есть у меня.

Теперь голос мужчины обволакивал, заполнял тягучей патокой поры и сбивал дыхание. Самое страшное оружие из арсенала потомка рода Дюсолье. Голос, которым древний род повелевал. Голос, которым можно заставить поверить во что угодно. Достаточно одной интонации, вовремя добавленной нотки — и ты умрёшь ради него.

— И тебе достаточно просто попросить. Просто попросить, Яра.

— Просто попросить? Сколько моей крови ты взял за каждую просьбу? Сколько неизвестных компонентов влил в меня при этом?

Макса бесило, что его главное оружие на меня не действует. Знал бы он, как сложно мне сопротивляться. Стоит ему узнать, что Голос влияет на меня… и тогда мне конец. Сожрёт и не подавится. Я сглотнула, отгоняя мрачные мысли, и добавила горечи в свои слова.

— Ты жаждешь увидеть проявление Хаоса, используешь мою кровь для своих экспериментов, играешь со мной в свои игры… я не хочу просить.

— Я найду блокиратор для иномирных артефактов. Ожидай подарок и не удивляйся слишком сильно.

Я медленно выдохнула. Очередная партия состоялась. Макс убедился, что я не поддаюсь Голосу, и успокоился. Ненадолго, конечно, но на пару месяцев хватит. А там уже будет другая игра. Он каждый раз придумывает что-то новое.

— Отец не позволит, — тихо сказала я. Если подарок будет слишком дорогим — мне его даже не покажут.

— Позволит, если это будет невинная штучка для глупых маленьких девочек. Поверь мне, ma cherie, я умею прятать важное за неброской обёрткой.

Дальше разговор пошёл легче. Мы оба отыграли свои роли, получили каждый своё: я — помощь, необходимую мне в данный момент, Макс — свежую порцию крови. На самом деле я очень рисковала. Кровь можно использовать для чего угодно — от смертельных проклятий до управляемых артефактов, направленных на кого угодно.

Макс с лёгкостью подставит меня, отправив замаскированный подарок своим врагам, — если захочет. Любая проверка выявит принадлежность крови и приведёт следователей ко мне. Но я доверяла Максу настолько, насколько это вообще возможно в моём положении. Я была ему нужна. Пока нужна.

Я не стала затягивать свой визит и злоупотреблять гостеприимством, поэтому попросила Максимилиана вернуть меня в горы уже к утру. Передышка была очень кстати, но моё возвращение домой должно быть реалистичным. Мы договорились, что Макс выгрузит меня за пять километров от дома, чтобы при проверке артефактом правды я смогла достоверно описать хотя бы часть пути.

— Готова, ma cherie? Уверена, что не хочешь остаться?

Макс преданно заглядывал в глаза и очень старательно изображал волнение. Не знала бы его, поверила бы в искренность. Но я знала этого вархова гения. Знала, на что он способен и как легко избавляется от лишних людей.

— Прости, Макс. До совершеннолетия я в любом случае останусь с семьёй.

— Если что — мой номер ты знаешь.

В предрассветных сумерках не было видно, откуда мы летим и куда. Пристанище Макса точно было недалеко от Тугольска, но я не знала, где именно. Вообще, город был центром, вокруг которого на разном расстоянии располагались родовые земли аристо. Родовой алтарь нельзя было перенести, так что даже влиятельный род мог оказаться в самой дальней провинции.

В самом Тугольске жили в основном неодарённые или те, кто до сих пор не принадлежит ни одному роду. Муниципальный район, больницы, магазины, рестораны, школа — для маленького городка Западной Сибири у нас вполне неплохо жилось. Тем же, кому было скучно и не хватало развлечений, приходилось кататься в областной центр.

Я снова глянула в окно. Сизый туман стелился в ущельях и опоясывал горы, лето вот-вот закончится и начнётся очередной учебный год. Я покосилась на свои руки, загрубевшие и исколотые шипами.

Одними маслами тут не обойтись, придётся использовать регенерирующие мази. В прошлом году я сполна хлебнула насмешек и издевательств, не хотелось повторений. Конечно, при желании всегда можно найти причины для травли.

Ярина была идеальной мишенью: слабая и нелюбимая дочь в практически обнищавшем графском роде. Но я хотела изменить это. Хотела, чтобы Ярина Войтова, где бы она ни была, смотрела на меня не с сожалением, а с уважением. Я помню, девочка. Помню свои клятвы. Время ещё не пришло, но скоро… скоро мы найдём того, кто убил тебя.

Заглянуть в свою душу я пока не могла — не хватало энергии. Поэтому не знала, осталось ли на месте клеймо убийцы, что перекрывало свет моей души. Рисковать и получать клеймо на чистую душу не хотелось.

Для себя я решила, что не хочу повторять тот путь, что пришлось пройти в моём мире. Опасности нет, выживать мне не нужно. Раз уж Всевидящий простил дочь свою и дал новый шанс, было бы глупо растратить его так грубо.

Пусть я не могу убивать, пусть… это не самое страшное. Смерть — всего лишь очередной шаг в вечном круговороте. Можно уничтожить не убивая. Растоптать мечты и унизить. Сделать так, чтобы сама смерть казалась избавлением и спасением.

Мои предки не поняли бы меня. Мои близкие отвернулись бы от меня. Весь мой мир посчитал бы меня чудовищем.

Но мира больше нет.

Нет предков и нет близких.

Они оказались слишком слабыми и не смогли приспособиться. А я слабой быть не хотела.

Никогда не стану слабой. Больше никогда-никогда.

Я выбралась из вертолёта и замерла на миг. Этот мир тоже красив. Суровой северной красотой. Снега и горы, озёра и реки.

Этот мир стоил того, чтобы за него бороться.