Дочь врага. Расплата
Шрифт:
– Что с ней было?
– Замершая беременность. Увы, здесь ничего нельзя сделать, кроме как прервать ее.
Нервно сглатываю. Голова кругом от его слов.
– Это значит, что…
– Что все это случилось раньше. Ее состояние лишь следствие подобного. В таких случаях нет других вариантов.
– То есть ребенок был уже… мертв?
– Можно и так сказать. Срок был маленький. У плода даже сердце едва-едва успело сформироваться, так что…
Жмурюсь, пытаясь остановить ту лавину эмоций, которые накрывают с головой. В груди печет. Мне казалось, что все, получил
– Как это происходит? Почему?
– Сложно сказать. Даже у полностью здоровых женщин такое случается. Может, эмбрион был не полноценным. Иногда женщина беременеет, но даже не успевает узнать об этом - организм сам избавляется от нежизнеспособного плода.
– А она… Она сможет еще иметь детей?
– Ну, насколько я могу судить, проблем по этой части у девушки нет. Сможет, конечно. Но обычно после подобной процедуры требуется некоторое время на восстановление. Опять же, стресса лучше избегать. Для женщин это очень непростой вопрос - потерять ребенка.
– Почему вы ей не сказали? Правду.
Врач удивленно смотрит на меня.
– Я пытался ей объяснить. Но когда она пришла в себя, у нее случилась истерика и очевидно она снова не вняла моим словам. После ее забрал отец и сказал, что сам покажет выписку.
Кажется, ненавидеть этого ублюдка сильнее просто невозможно. Надо же как ловко все обтяпать. Тварь…
– Мне нужна копия выписки. Сейчас.
К счастью, мужик оказывается понятливым, и уже через полчаса выхожу из клиники с бумагами на руках.
Но прежде чем возвращаться обратно к Лере, едва ли не час сижу в тачке неподалеку от поворота к дому. Просто пытаюсь как-то собрать себя. Научиться жить с новой реальностью. Рустам прав - ей больнее. В разы. И если ей не на кого будет опереться, она просто сломается. А я не могу этого допустить.
Когда захожу в дом, с минуту стою прислушиваюсь. Знаю, что она никуда не выходила - иначе бы сигнал-оповещение пришел на телефон. И все равно на душе неспокойно.
Леру нахожу в гостиной. У окна. Наверняка слушала, как я приехал, но не ушла к себе. И мне кажется это хорошим знаком. Неужели решила пойти на контакт?
Осторожно подхожу, не слишком близко, чтобы не спугнуть.
– Она снова мне снится, - тихо произносит Лера. А я весь обращаюсь в слух.
– Кто?
– Наша дочь.
Давай, Лерочка, добей меня. Я же ведь не железный!
– Она снилась мне и не раз. Улыбалась, стояла рядом с тобой. И она была такой счастливой, - всхлипывает Лера.
– Как настоящая. А в тот день… Она попрощалась. Понимаешь?
Мягко обнимаю ее, разворачиваю к себе и вижу заплаканные глаза. Мне словно наждачкой по внутренностям проводят. Боль за нее в разы сильнее моей жажды мести. В этот момент я очень четко осознаю - готов на все ради ее. Даже отказаться от мести, если она попросит.
Я откажусь от всего мира, только бы Лера была рядом.
– А сейчас опять. Опять снится. И спрашивает, когда я за ней приду. Я схожу с ума?
– с диким отчаянием в голосе спрашивает она. Смотрит так, будто ждет, что я дам ей тот самый правильный ответ.
– Лер, ты должна кое-что знать, - хрипло
начинаю, но голос садится. Пиздец как тяжело говорить об этом. Но вариантов нет Надо пройти через это. Вычистить рану, чтобы она затянулась.– Вот, прочитай.
Едва ли не силой всучаю ей выписку. И жду. Жду хоть какой-то реакции. Вот только Лера как-то обмякает, и мне приходится ее удержать, чтобы она не упала.
– Что это значит? Это Басманов подстроил, да?
– Нет. Он воспользовался ситуацией и не рассказал тебе правды.
– Зачем?
– ее голос звучит бесцветно, безжизненно. И я всерьез опасаюсь, что эта правда не поможет, а, напротив, добьет ее.
– Не знаю. Наверное, чтобы ударить побольнее.
– Тебя. Он хотел ударить тебя…
Приходится согласиться - дело именно в этом. Ублюдок верно все рассчитал.
– Лера…
– Почему это случилось? Врач сказал - что я сделала не так? В чем ошиблась?
Любимая моя девочка. Сразу все винит себя…
– Он сказал, такое случается даже у самых здоровых. И это нельзя предугадать и как-то предотвратить. Возможно, просто сбой в организме.
– Ясно, - кивает она, мягко высвобождается из моих рук, и мне становится чертовски холодного без нее. Словно часть меня оторвали.
Лера молча уходит, а я просто не нахожу моральных сил идти за ней. Банально боюсь надавить сильнее, чем нужно и добить. Так что буквально силой заставляю себя остаться на месте.
Мысленно твержу, что ей нужно дать время, что лучше отступиться. И хотя пальцы зудят от желания снова прикоснуться любимой девушке, я старательно держусь подальше. Почти до самого вечера это отлично выходит.
Пока я не совершаю ошибку - иду к Лере, чтобы пригласить поужинать, напрочь забыв проверить по камерам, чем именно она занята.
Так что когда захожу в комнату, не получив ответа на стук, практически тут же сталкиваюсь с ней выходящей из ванной.
В одном коротеньком полотенце, которое мало что прикрывает.
Черт, кажется, я снова облажаюсь…
23 Лера
Поступок Дамира меня застает врасплох. За эти дни я сама себя извела беспокойными снами, в которых постоянно видела малышку. Просыпалась и ревела. Тихонько, чтобы Дамир не узнал.
Единственное хорошее за эти время - тетя Зоя все же согласилась на операцию. Конечно же, я не рассказала ей всей правды. Хотя она все же взяла с меня слово, что после мы обязательно поговорим начистоту.
И вот теперь я узнаю, что, оказывается, зря себя корила, что это не я подписала приговор нашей малышке…
Стало ли мне легче от этого? Определенно. Но сейчас, стоя под тяжелым взглядом Дамира, я теряюсь и начинаю паниковать. Потому что отлично знаю что именно в его глазах.
Желание. Жажда. Похоть.
Его взгляд соскальзывает вниз и задерживается на кулоне, который я вопреки всему до сих пор ношу. В память о своих чувствах.
Вижу как Асадов сглатывает. Шумно выдыхает. Я буквально чувствую как он прикасается ко мне, хотя на самом деле просто смотрит. Если бы я знала, взяла бы с собой одежду!