Дочь врага. Расплата

– Дочь, ну, ты хоть пройти дай, - шутливо ворчит она, а я так и стою, обняв ее. Она ведь в каком-то смысле мне маму заменила.

– Прости, конечно, проходит, - суечусь, забираю ее пальто, помогаю убрать шарф.

Дамир все это время стоит рядом и тоже помогает по мере надобности.

Тетя выглядит бледновато, но в глазах появился блеск. Я ведь знаю, что в последнее время боли в животе беспокоили ее не на шутку. Просто она привыкла все это скрывать и отмахиваться.

– Идем, я приготовила твой любимый пирог. И голубцы. И борщ.

– Тише ты, бедовая, - смеется она, но все же проходит на кухню.

Оглядываюсь на Дамира, тот ободряюще кивает, и я выдыхаю. Значит, все хорошо.

– Как ты себя чувствуешь? Что сказал врач? Когда в следующий раз к нему?

– Столько вопросов у тебя, Лер, - цокает она языком.
– Прямо не знаю, с чего начать.

– А ты по порядку, - предлагаю, а сама ставлю чайник, достаю разогревать еду.

– Ты знаешь хорошо. Спасибо твоему другу, - тетя косится в сторону Асадова, который кажется незримо присутствует с нами.
– А к врачу через неделю сказали. Целую кучу лекарств выписали. Ну, и на прием регулярно показываться надо.

Я все же не сдерживаюсь и подхожу к ней, обнимаю со спины.

– Я так рада, что ты поправишься, - тихо говорю.
– Так скучала.

– Дочка, - протяжно выдыхает тетушка, напкрывает мою руку своей.
– И я по тебе соскучилась, хорошая моя. Лучше расскажи - как ты здесь?

– Все хорошо, - улыбаюсь тут же. Кошусь в сторону двери, но нет, Дамир явно решил дать нам побыть вдвоем.

– Ну то, что сейчас у тебя и голос другой, и глаза вон как блестят, я вижу. Однако хочу выслушать всю историю, Лера. С самого начала.

Я даже не удивляюсь, что тетя сразу берет быка за рога. Она всегда такая была. Если что-то ее волнует - не откладывает на потом. И я понимала это, готовясь к ее приезду. Врать ей… непросто. Да и не хочу. Не могу. Поэтому я сажусь рядом, готовясь сознаваться во всем.

– Возможно после ты станешь меня презирать или перестанешь уважать, - начинаю нервно, сглотнув.
– Но я все равно расскажу тебе правду.

Опускаю взгляд на свои руки, которые чуть подрагивают. А затем выкладываю ей все, как было. С самого начала.

Я, естественно, понимаю, что мой рассказ шокирует ее, и может быть оттолкнет. Но готова пойти на этот риск, чтобы не чувствовать этой недосказанности, чтобы начать все с чистого листа и не оглядываться назад.

Когда замолкаю, тетя ничего не говорит, а я боюсь посмотреть на нее. Умом понимаю - гордиться мне нечем. Но наверное я все же трусиха. Поэтому когда она вдруг оказывается рядом и обнимает меня, это становится настоящим сюрпризом.

– Не буду говорить, что одобряю твою идею с этой Анфисой, - сдержанно выговаривает она.
– Сейчас, конечно, поздно ругать тебя, тем более все так обернулось…

Тетушка вздыхает, разворачивает меня так, что теперь видит мои газа.

– А вот с отцом тебе бы лучше и не знакомиться.

– Да я уже поняла, что он тот еще фрукт, - невесело хмыкаю.

– Это еще слабо сказано. И ты не думай, мать твоя нормальная была. Не давала она повода Георгию для всяких там поползновений. Но он… мразь он конченая. Бог ему судья теперь на том свете.

– Он ведь ей, выходит, жизнь сломал…

– Не думай так, - качает она головой.
– Лариса любила тебя несмотря ни на что. Да, тяжело ей было поначалу, а мы с ней…. Не общались близко, так что я про тебя и не знала. Но поверь, ты была желанным и любимым ребенком.

В этом не сомневаюсь - мама действительно любила меня, пусть я помню не так много, но ни разу она не дала понять, что я ей в тягость или напоминаю о чем-то плохом.

– А сученыша этого жизнь наказала - потерять дочь. Это ведь… - вздыхаю, соглашаясь.
– Хотя знаешь, не уверена, что он вообще хоть что-либо почувствовал. Не удивлюсь, если и ее он готов был продать за эти свои бумажки.

Это звучит очень и очень печально.

– А насчет ребеночка - не переживай. Будут у вас еще детки. Значит, так Бог решил. Не время еще.

– Она мне снилась, теть Зой. Столько раз… - тихо говорю, словно боюсь признаваться в подобном.
– Можешь считать меня больной, но перед тем как… В общем, она словно попрощалась со мной.

– Лерусь, всякое в жизни бывает. Мы ведь не все в этом мире знаем.

– А еще она снова стала приходить ко мне, и знаешь, улыбается и иногда спрашивает - мам, когда ты меня заберешь?

Рассказываю, а у самой опять слезы подкатывают.

– Тогда тем более не переживай, - крепко обнимает тетушка.
– Значит, все у вас будет с Дамиром.

Ее поддержка бесценна. А еще молчаливое одобрение моего мужчины. Напрямую, конечно, тетя Зоя ничего не говорит, но я вижу, как она оценивающе смотрит в течение всего дня, как порой задает каверзные вопросы, а Дамир с легкостью отвечает.

Мне вообще теперь хорошо и спокойно. Потому что все мои близкие люди рядом и в безопасности.

– Послезавтра поедем в город, - говорит Дамир ближе к вечеру, когда тетя уходит в гостевую спальню отдыхать.
– Подпишем необходимые бумаги. Если ты не передумала передавать владение акциями.

– Уже?
– удивляюсь в ответ.

– Хочешь отложить?

– Нет. Просто не думала, что все так быстро случится.

– Чем дольше оттягиваем, тем хуже. У Лихачева поджимает время, ему нужен контрольный пакет. И ты - его ключ не только к большим деньгам.

– Но ты говорил, что покидать это место опасно, - вспоминаю один из наших разговоров.

– За это не беспокойся. Охраны будет достаточно. А когда все сделаем, ты перестанешь быть мишенью для Александра.

Дамри обнимает меня, разворачивает к себе спиной.

– Хотелось бы, - прижимаюсь к нему ближе, млею от легких прикосновений, которые не только расслабляют, но еще и зарождают вполне определенные желания.

– Я, кстати, очень соскучился, - крайней серьезным тоном сообщает Асадов.
– За весь день ты меня поцеловала всего пару раз.

– Ну, мы же не одни, - смущаюсь от его претензии.

– Мне нужна компенсация, - нагло заявляет он и прижимает к себе так, что его твердый член упирается мне в поясницу.
– Желательно двойная.

Краснею от его пошлых намеков.