Дочери Лалады. (Книга 2). В ожидании зимы
Шрифт:
Не тут-то было. Загарпуненная белуга поволокла ладью с тридцатью дружинницами сама, и натянутые верёвки дрожали от её зверской глубинной мощи. В пространстве яростной струной пела боль, вода заалела от крови, и Млада, так и не бросившая свою острогу, сама вытянулась и каменно напряглась. Свои силы она берегла для броска по единственной цели – князь-рыбе.
– Пусть тянет, пока не утомится, – решила Радимира. И прибавила с тихим восхищением: – Вот же рыбища… Зверюга! Пудов в сотню будет, если не больше.
Изматывая белугу, они позволили ей метаться на верёвках и тащить за собой ладью – не шибко, но с неодолимой, первобытной силой. Хоть и не князь-рыба это была, но упускать такую здоровенную и роскошную добычу – грех. Постепенно метания белуги стихали, она
– Как её, такую громадину, выволакивать-то?
Сразу поднять рыбину в ладью не вышло. Едва начали вытягивать её из воды, как она, будто почуяв близкую кончину, забеспокоилась, мощно забилась последними отчаянными рывками, чуть не срываясь с острог и раскачивая небольшое судно. «Экая образина», – подумалось Младе при взгляде в широкую, страшноватую белужью харю с малюсенькими холодными глазками, прожорливой пастью и розоватыми усиками на носу.
– Пузом кверху её! – подсказывала Радимира. – Млада, что застыла? Чай, не гостья ты тут… Ну-ка, пособи!
Млада стряхнула с себя невидимые чары холодного, как глубинная вода, оцепенения. Водяное чудовище зацепили и стали поворачивать… Помогло: перевёрнутая вверх брюхом рыба затихла, будто уснув, и её принялись заволакивать в ладью при помощи багров и намёток. Сердце Млады в бешеном биении плющилось о грудную клетку, когда она, подцепив багром белугу под жабры, надрывно тащила вместе со всеми эту огромную тушу наверх. Сейчас бы, наверное, пригодилось подъёмное устройство Светолики, но приходилось управляться своими силами.
И вот исполинская рыбина, блеснув светлым серебристым брюхом, тяжко шлёпнулась на палубу. По доскам поползли ручейки крови, а ещё живая белуга принялась снова судорожно биться. Чувствуя, как к горлу подступает сырое и горькое, как тина, сострадание к живой твари, Млада потянулась к ней и чуть не получила удар богатырским хвостом. От такой оплеухи она далеко отлетела бы, не удержавшись на ногах, – как пить дать.
– Да прибейте её кто-нибудь уже, – прохрипела Млада, отшатываясь. – Чтоб не мучилась бедолага…
Воздав Матери-воде должную благодарность, рыбу закололи копьём. Она оказалась самцом – ценной чёрной икры не удалось добыть.
– Две с половиною сажени! – объявила Радимира, измерив тушу верёвкой. – Вот это белужина!…
Длина эта равнялась росту трёх не самых высоких дружинниц. Знатная добыча, но – не князь-рыба, увы… А на княжеской ладье тем временем опять тянули полный невод рыбы – не только белуги, но и мелочи, попавшейся попутно. То, что подъёмная стрела перегружена, было видно сразу: снасти жалобно скрипели, дерево трещало, ладья начала давать крен, а на подмогу к изнемогающим дружинницам уже кинулись и Старшие Сёстры. Общий порыв рыболовного азарта объединил все сословия: плечом к плечу трудились и простые гридинки, и знатные советницы Лесияры, и сама княгиня. Княжна Светолика как разработчица подъёмного устройства, знавшая его от и до, руководила выборкой сети, отдавая короткие властные приказы, и никто не возражал. Даже владычица Белых гор на время стала подчинённой собственной дочери и, засучив рукава, в одной рубашке вместе со всеми увлечённо налегала на рычаги лебёдки.
Вдруг до слуха Млады донёсся крик:
– Князь-рыба!…
Камешком-блинчиком этот возглас проскакал по водной глади и ударил женщину-кошку в сердце. Неужто проиграли? Заветная рыба попалась в сети хитроумной Светолики, а значит, новшества победили обычаи?… Изобретательность одержала верх над смелостью?
– Князь-рыба, – зашептались и на палубе ладьи Радимиры.
Все всматривались в набитую рыбой сеть, похожую на пузо какого-то обожравшегося водяного чудища. Что-то блеснуло сквозь ячеи… Ноздри Млады ожесточённо дрогнули, а кулаки сжались: вот оно, длинное, могучее тело той самой рыбы, выделявшееся среди прочих потрясающими размерами и светлой, серебристой окраской. Вернее сказать, окраска отсутствовала – тем и славилась эта полусказочная, овеянная духом преданий белуга.
– Налегай,
налегай, ещё, ещё! – ликовала на мачте возбуждённая, растрёпанная Светолика, излучавшая радость победы. – Поднажмите, Сёстры! Она наша! Князь-рыба – наша! Государыня, я же говорила тебе!…– А ну, все дружно! – скомандовала Лесияра, подавая пример самоотверженного усердия остальным. – Раз, два – взяли!
Под скрип с трудом выдерживающих снастей слышалось «…взяли!… взяли!…», скалились от неимоверных усилий стиснутые зубы, искажались от натуги лица… Скрипели зубами и дружинницы Радимиры, наблюдая за тем, как с каждым «взяли!» великая удача была всё ближе к другой ладье.
– Не будем завидовать, – молвила начальница пограничной дружины, чутко улавливая настроения на своём судне. – Лучше порадуемся за княжну Светолику, наследницу белогорского престола: её ждут великие дела, и она станет более чем достойной преемницей её родительницы Лесияры. Разве это не прекрасно?… Порадуемся же!
Журавлём в небе летела эта радость, а синица ускользала из рук. Впрочем, призыв Радимиры к великодушию не пропал даром: и лица, и взоры дружинниц прояснились, принимая тёплый отсвет вечерней зари. Рука Радимиры ободряюще опустилась на плечо Млады – одновременно с прохладной пеленой белогорского спокойствия и мира, тихо ложившегося ей на душу.
– Да будет так, – шевельнулись губы Млады, а рука опустила острогу.
А в следующий миг стало ясно, что рановато она сделала это. Серебристый хвост князь-рыбы прорвал сеть и высунулся наружу, извиваясь и помогая остальному телу выскальзывать дальше. Его движения качали сеть, державшуюся на предельно натянутых канатах, и казалось, будто рыбина нарочно стремится раскачать её ещё сильнее. Трах! Случилось то, что уже вот-вот грозило произойти: снасти лопнули и «горловина» сети свесилась в воду. Нижняя часть ещё держалась, закреплённая на ладье, но улов неумолимо терялся: рыба, почуяв запах свободы, рванулась из сети. А впереди всех, возглавляя освобождённых белуг, победно выпрыгнула из воды серебряная князь-рыба.
– Ушла, зараза! – ахнули на палубе ладьи Радимиры.
Едва скрылась в тёмной воде светло-перламутровая спина чудо-рыбы, рука Млады сжала острогу, а грудь туго наполнилась жарким биением охотничьего пыла. Без раздумий, на одном ослепительном порыве она прыгнула в воду. Сейчас или никогда.
Холодный бездонный сумрак охватил её со всех сторон и ослепил. Зрение было бесполезно, приходилось полагаться только на внутреннее чутьё, следуя за тонкой серебряной нитью – следом князь-рыбы, невидимым взору, но ощутимым душой и сердцем. «А верёвку-то к остроге привязать забыла», – вспыхнуло в голове Млады. Поздно… Негоже поворачивать назад: повернёшь – упустишь. Только вперёд, сейчас или никогда. Схватка с этой серебристой глыбой? Ну что ж, так тому и быть.
Натыкаясь на белужьи тела, она проплыла немного вслепую, а после открыла проход в воде. Знакомый холодок на лице – значит, он впереди, а на том его конце – льдисто сверкающая, прекрасная и опасная в своей мощи рыба. Рыба-предвестник, рыба-судьба, воплощённая воля водного простора, белый дух воды. Если захочет – дастся в руки, а нет – ускользнёт, вильнув хвостом…
Пущенным из пращи камнем Млада вылетела из тягучих радужных переливов прохода прямо в холодную толщу речного мрака. «Рыба, князь-рыба, великий дар Матери-воды, где ты?» – распирало ей грудь безумной жаждой дыхания. Словно бы невидимая властная рука вытолкнула женщину-кошку на поверхность, и чистая синь вечернего неба с росяными блёстками звёзд спасительно влилась в её лёгкие. Но что это? По небу плыла, взмахивая плавниками, словно крыльями, птицерыба, серебристо-лебединая, вся до кончика хвоста перламутровая, чуть тронутая румянцем зари. Звёзды сияли на рядах её спинных и боковых чешуек, будто помещённые туда рукой неизвестного древнего мастера. Рука эта ковала лёд на реках, плела скань морозных узоров на окнах, расписывала небеса закатными красками и щедро разбрасывала по полянам душистые сокровища лета; что ей стоило создать это чудо, способное как плавать по волнам, так и летать по небу?… А рыба, описав дугу над головой Млады, с тучей брызг вошла в воду, и женщина-кошка вынырнула из наваждения, замедлившего вокруг бег времени.