Дочери Лалады. Повести о прошлом, настоящем и будущем

– Не слушай обольстительные речи этой кошки, в них нет ни капли правды, – прорычал Энверуш. – Ты ещё будешь мне благодарна за то, что я не позволил ей сделать тебя несчастной!

Когда на Миромари нападали, она защищалась, по возможности делая так, чтобы противник уже больше никогда не смог повторить свою попытку. Но если противнику-туркулу она просто рубила голову с плеч, то что делать с этим парнем? Он был несправедлив и предвзят к ней, но ей не хотелось считать его врагом. Он бросился на неё с занесённым мечом, и женщина-кошка отбила удар. Обыкновенный клинок, встретившись с белогорским оружием, жалобно звякнул и сломался, а его владелец зашатался и скорчился от боли в руке.

– Братец, я не хочу причинять тебе вред и уж тем более убивать, – сказала Миромари. – Если ты видел дочерей Лалады в бою, то и сам знаешь, что тебе против меня не выстоять. Не лезь на рожон, это бесполезно.

– Это мы ещё посмотрим, кто кого, – проскрежетал зубами Энверуш, пошатываясь, но готовясь к новому нападению.

У него ещё оставался кинжал – с ним-то он и бросился на женщину-кошку. Миромари свой белогорский кинжал в ход не стала пускать; шагнув в проход, она молниеносно очутилась у Энверуша за спиной, обхватила его сзади с медвежьей силой, стиснула и обездвижила. Оружие само выпало из его руки, а вскоре и он сам упал следом, полузадушенный. Кажется, Миромари сломала ему пару рёбер, но это ничего. Главное, она дала ему понять, что для человека схватка с женщиной-кошкой – дело заведомо безнадёжное.

– Я предупреждала, что в следующий раз ты получишь то, на что нарываешься, – усмехнулась она. – Пришлось сделать тебе больно, но уж не обессудь: я привыкла выполнять свои обещания. А чтобы ты убедился в чистоте моих намерений, завтра же утром я пойду к Темгуру и попрошу у него руки Миринэ.

Оставив полубесчувственного Энверуша приходить в себя у водопада, она провожала Миринэ домой – вела под уздцы её коня, а девушка ехала в седле. Всё ещё взбудораженная зрелищем схватки, время от времени та тревожно оглядывалась назад.

– Не волнуйся за своего неугомонного друга, он не слишком пострадал, – чуть насмешливо успокоила её Миромари.

– После того, что случилось, больше никакой он мне не друг! Я беспокоюсь не о нём, а о том, чтобы он не догнал нас и снова не бросился на тебя, – ответила Миринэ.

– Я надеюсь, у него хватит ума этого не делать. – Женщина-кошка ласково потрепала красавца-коня по шелковистой вороной шее. – В следующий раз он может так легко уже не отделаться.

Миринэ на несколько мгновений смолкла, и Миромари подняла на неё взгляд. Глаза красавицы снова бархатисто ласкали белогорянку пушистой нежностью ресниц и лунными блёстками восхищения.

– Как ты сильна! – молвила она с уважением и воркующей томностью в голосе. – С тобой не справится, пожалуй, даже самый умелый воин.

– А, вот что тебя так впечатлило, – усмехнулась женщина-кошка. – Так уж сложилось, что дочери Лалады наделены большой силой. Это сила богини и сила зверя-кошки внутри нас. Человеку женщину-кошку не победить в схватке.

– А расскажи про Лаладу, – попросила девушка.

– Лалада – это наша богиня, которой мы в Белых горах поклоняемся, – начала Миромари. – Она покровительствует любви, весне, плодородию и изобилию. Хочешь послушать сказание о том, как появились дочери Лалады?

– Конечно, хочу! – живо отозвалась Миринэ, которая, как и все её земляки-солнечногорцы, питала слабость к историям, преданиям, былинам и песням.

Женщина-кошка, неторопливо шагая, завела былину о пятидесяти прекрасных девах, которые плыли на корабле, чтобы стать жёнами одного конунга из северо-западных земель, но в итоге стали супругами Лалады и в единую ночь понесли во чреве пятьдесят дочерей. Сказанию немного не хватало звона гусельных струн, но неплохо его сопроводил и шёпот ветра в листве с мерным перестуком шагающих конских копыт.

– А как у вас появляются на свет дети? – полюбопытствовала Миринэ, и в лунном сумраке женщине-кошке почудился румянец смущения на её щёчках.

Миромари ласково ответила:

– Если согласишься стать моей женой – узнаешь.

Смех девушки рассыпался серебряными звёздными осколками, усеивая траву мерцающими блёстками света, а в следующий миг Миринэ смахнула с седла нетерпеливая сила объятий женщины-кошки. Остаток пути Миромари несла красавицу на руках, а конь послушно шагал следом.

– Так ты согласна? – спросила она, утопая взглядом в распахнутых ей навстречу глазах девушки – близких, почти щекочущих ресницами, дышащих отголоском летнего зноя, хоть и осень царила вокруг.

– А ты сама как думаешь? – рассмеялась Миринэ, цепко обнимая белогорянку за шею и гибко, страстно прижимаясь к ней всем телом. – Ах, конечно же, я тысячу раз согласна!

Уже никто не мешал им обмениваться поцелуями. Если бы луна умела краснеть, она стала бы пунцовой от обилия ласк, которые они дарили друг другу. Пальчики Миринэ блуждали в чёрных кудрях женщины-кошки, маленькие вишнёвые уста самозабвенно скользили по её лицу, обдавая горячим дыханием, и Миромари с наслаждением ловила и накрывала их своим ртом. Миринэ теребила кошачьи уши с кисточками шерсти на острых кончиках, нежно мяла их, чесала и целовала, а белогорянка отзывалась долгим мурлыканьем.

Когда впереди показалась озарённая луной усадьба Темгура с тревожными огоньками в окнах, девушка попросила женщину-кошку отпустить её домой одну – чтоб не злить отчима лишний раз. Но эта предосторожность была уже бесполезна: в доме никто не спал, а сам хозяин ждал Миринэ. Вид у него был грозный и гневный.

– Думаю, таиться уже не имеет смысла, ведь между нами всё решено, – шепнула Миромари девушке. – Не бойся, милая, я сама поговорю с Темгуром.

Тот вышел им навстречу, поигрывая плёткой. Неужели он собирался пустить её в ход для наказания Миринэ? Миромари сдвинула брови и прикрыла девушку плечом.

– Господин Темгур, не гневайся, – сказала она вежливо, но твёрдо. – Мои намерения – самые порядочные. Я прошу о чести получить руку и сердце прекрасной Миринэ. Если ты согласишься отдать мне её в супруги, я буду счастлива.

Ноздри крючковатого, кривого носа хозяина вздулись, глаза мерцали жёстко и холодно, ловя отблески масляных ламп.

– Вынужден ответить тебе отказом, – каркнул он хрипло и грубо. – Миринэ не пойдёт на чужбину, супруг для неё найдётся и в родном краю. А тебя я попрошу покинуть мой дом! Ты злоупотребляешь моим терпением и гостеприимством!

Чтобы в Солнечных горах хозяин выгнал гостя, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Скорее уж гость с трудом мог вырваться из хлебосольного дома, нежели бы его выставили прочь. Миринэ встрепенулась в протестующем порыве, но Темгур хлестнул плетью – не её, а низенький резной столик, так что вся посуда на нём звякнула. Его остервенело округлившиеся, ледяные глаза предупреждали, что следующий удар получит уже она, если скажет хоть слово поперёк.

– Что ж, благодарю за ту меру гостеприимства, которую ты изволил для меня отмерить, – холодно поклонилась Миромари. – Сожалею, что вызвала твой гнев. Более не смею обременять твой дом своим присутствием.