Доктор 4
Шрифт:
Молча киваю в образовавшуюся паузу.
— Ну так вот тебе он и есть. — Кивает в ответ Бахтин. — Мы сейчас доживаем эпоху, которая вместе с «папой» и помрёт. А ему самому восемьдесят. Что будет потом, я не знаю, но не считаться с резонансом уже никто себе позволить не сможет. По крайней мере, у нас. Оно и сейчас, даже «папа» вон лично порой… ладно, то тебе не надо. И не по чину. — Осекается Бахтин. — А совет хочешь?
— Конечно.
— А задружись таки со своими арабами через Роберта. Если такая возможность есть. Как бы ни было, это очень весомый аргумент для любого из тех, кто у нас
— А по окончании эпохи?
— А по окончании эпохи, они найдут, с кем следующим после из нас дружить. Знаешь, они в нас очень много вложили. И пока своих средств нигде в мире не теряли. Значит, они ко всем вариантам готовы.
Когда приезжаю домой, Лена, не смотря на позднее время, ещё не спит.
— Привет, пропажа, — говорит она из кухни, где прямо из банки есть солёные огурцы, привезённые ещё дедом.
— Что это с тобой? Ты же спать собиралась?
— Собиралась, — соглашается Лена. — Но вот на голод пробило. Хотя ещё и рано, — добавляет она, не смотря на полный рот. — Как съездил?
— В Консульстве подписал отказ от любых претензий в адрес причастных. Плюс доверенность на твоего отца, на представление всех моих интересов в связи с этим случаем.
— О, а батя как раз просил ему маякнуть. — Лена погружается в телефон. — Секу-у-унду-у-у… Мелкий, я знаешь ещё чего проснулась? Соседи за стеной что-то празднуют, и музыку периодически врубают так, что даже стенка вибрирует.
— А ту квартиру, кажется, посуточно сдают. Там такое бывает, — припоминаю аналогичные ситуации в прошлом.
— А тебя не беспокоило? — спрашивает Лена, задумчиво глядя на оставшиеся в банке огурцы.
— Не-а. Последние несколько месяцев мне бы только до подушки доползти. А раньше я же в одной своей комнате жил, в малой спальне. Там не слышно.
— Интересно, а можно с ними как-то поговорить, чтоб потише сделали? — Лена таки достаёт из банки очередной огурец и впивается в него зубами. — Всё-таки и время позднее, и чего-то стало на нервы действовать. Характер у меня что ли портится? — Лена не останавливается на одном огурце и достаёт из банки на тарелку ещё два.
— Сейчас пойду пообщаюсь…
На мой звонок в соседнюю квартиру первые пару минут никто не реагирует. Перестаю деликатничать и, нажав кнопку, не отпускаю её до тех пор, пока дверь не открывается.
— Чего надо? — недружелюбно спрашивает явно поддатый парняга лет двадцати с чем-то, коротко стриженый и с модной нынче бородой.
— Музыку потише прикрутите, пожалуйста. Жена беременная, заснуть не получатся. — Попутно заглядываю ему через плечо в квартиру, пытаясь оценить обстановку.
Разглядеть удаётся не много.
— Хорошо. — Односложно кивает парняга и захлопывает дверь перед моим носом.
Поднимаю руку к звонку ещё раз, но открывавший мне дверь что-то кричит вглубь квартиры и шум за дверью действительно затихает.
Возвращаюсь на кухню и застаю Лену уже с банкой консервированных перцев.
— Мне не жалко, но ты уверена? — улыбаюсь её метаморфозам.
— Организм требует,
Мелкий, просто ужас, — с трудом выговаривает Лена из-за полного рта. — Сходил успешно?— Вроде да. По крайней мере, прикрутили. Слышишь же?
— Не-а, отсюда не слышу. — Отрицательно вертит головой Лена. — Ладно, сейчас ещё парочку съем… Кстати, а Бахтин что-то новенькое рассказал? Ты не подумай, я не лезу. Это я так, для поддержания разговора… Неудобно жрать в одно лицо. Когда ты сморишь. М-м-м, вку-у-усно…
— Бахтин какой-то перегруженный. — Неожиданно для себя делюсь впечатлениями. — Спит на ходу, плюс то смеётся слишком эмоционально, то в какую-то меланхолию резко впадает.
— Недосып. Ребёнок. Сто процентов, — выдаёт вердикт в три приёма Лена, перемежая паузы кусочками перцев. — Всё, Лена, хватит жрать, — говорит она сама себе. — Сейчас последний догрызу…
В этот момент её телефон сигнализирует о новом поступившем сообщении. Лена одним пальцем тычет в него, не поднимая его со стола, читает что-то мельком и сообщает:
— Батя всё получил. Благодарит за оперативность. Ну что, пошли спать?
— Ты же вроде бы не доела ещё?
— Ну вот догрызу последний кусочек…
— Бахтин говорил, если есть возможность, с арабами задружиться. На тему трансплантаций.
И в двух словах передаю содержание беседы с Бахтиным, включая его анализ и практический совет.
— Слушай, ну а теперь-то ты почему у моего бати деньги не берёшь? — спрашивает Лена, выслушав меня. — Вот заодно бы его и втянул.
— Потому что деньги тут не основное. — Терпеливо поясняю. Поскольку не один Бахтин, кажется, сегодня слушает меня с пятого на десятое. — Первое: поиск лаборатории, которая реально печатает эти клапана. Второе: поиск клиники. Котлинский говорит, не в наших реалиях, из-за законодательства. Третье: тестовый период на мышах, обезьянах. Потом, если всё нормально на третьем этапе, поиск людей, которые согласятся…
— Насчёт четвертого пункта, где-то согласна с Котлинским, — задумчиво говорит Лена, которая явно перебрала с перцами и огурцами, и теперь очень хочет спать. — Но с пунктами первый и четвёртый можно вообще впрячь информационную службу банка: там взять пару человек во временное подчинение, согласовать это с батей и составить полный перечень вариантов. Они это проработают гораздо быстрее и тебя, и Котлинского, потому что… Вот козлы!
Почему специалисты банка отыщут нужных нам контрагентов быстрее, чем мы с Котлинским сами, дослушать не получается: притихшие было соседи опять нажали что-то не то и музыка из соседней квартиры теперь слышна даже на моей кухне.
— Понятно. Жди. — Говорю Лене и снова направляюсь к двери.
В этот раз мне открывают через три минуты непрерывного звонка. В этот раз, парень уже другой.
Не вступая в разговоры, отодвигаю его от двери и, не слушая летящих в спину вопросов, иду в большую комнату.
Там застаю орущую плазму, кажется, подключаемую и к интернету, нет времени и желания разбираться.
Какая-то девица, играясь с пультом, переключает каналы либо программы, громкость выведена на полную и всех присутствующих это устраивает.