Доктор 4

После чего мне открывает женщина лет тридцати, за спиной которой бегает мальчик лет полутора-двух.

— Я вас слушаю? — женщина вопросительно смотрит на меня, кажется, не услышав всего моего текста с первого раза.

— Я ваш сосед снизу, — как могу вежливее повторяю ещё раз. — Могу попросить вас не топать по полу?

— Это не я, это он, — женщина устало кивает на мальчика за своей спиной. — Попробую, но не обещаю. Намордник на него надеть не смогу.

Поглядев на них ещё пару секунд, понимаю, что спорить бесполезно. Особенно в свете пьяного мужика (видимо, мужа), спящего на диване в комнате и просматривающегося прямо от дверей, где стою я.

— Понятно. Если будет возможность, пожалуйста, всё же попытайтесь. — Киваю на прощание и сбегаю по лестнице вниз.

На улице обхожу свой дом и выхожу на бывший пустырь, который теперь огорожен забором и размечен по всем правилам строительства. Как и положено, строящийся объект через каждые пять метров украшает огромный баннер, являющийся паспортом строительства, с указанием компании-застройщика, директора этой компании и ответственного непосредственно на этом объекте. Рядом, согласно требованиям законодательства, дисциплинированно указаны и все телефоны.

Не долго думая, набираю номер старшего по этому объекту:

— Ало? — раздаётся совсем не удивлённый, бодрый и не уставший мужской голос. На заднем плане слышен шум стройки.

— Здравствуйте. Андрей Петрович?

— Да, с кем говорю? — чуть удивляется собеседник на том конце провода.

— Я ваш телефон взял с паспорта объекта на ограничительном заборе. Прошу прощения за беспокойство, я жилец дома рядом с вашим объектом номер девятнадцать — восемьсот двадцать пять.

— Я понял, — подбирается голос в трубке. — Что случилось?

— Ничего не случилось, всё в порядке. Личный вопрос. Жду ребёнка, на стройке технологический шум круглый день. Меня это раньше не сильно тревожило, пока один был, но сейчас хотел спросить: не сориентируете, как надолго сама стройка?

— Ещё восемнадцать месяцев по плану, — моментально отвечает мой собеседник. — Но это до сдачи, не считая чистовой отделки самими жильцами. По опыту, отделочные работы будут ещё до ноября. То есть, считайте, ещё два года.

— Спасибо большое, вопросов больше не имею.

— Мы всегда строго соблюдаем правила, — продолжает голос в трубке. — С двадцати трёх ноль-ноль до шести утра у нас на объектах всегда тишина. Пожалуйста, не переживайте: на семь часов полнейшей тишины в сутки можете рассчитывать смело.

— Благодарю…

* * *

— У меня для тебя две новости, и обе так себе, — смеюсь, переобуваясь в тапочки дома.

— Я уже поняла, — сверлит меня взглядом Лена. — По твоему довольному виду, хе-хе. Куда ходил?

— Вначале поднялся на этаж выше, попросил не топать.

— Да вроде затихли, — морщится Лена. — Вопрос, надолго ли. Эх-х.

— Вот тут не знаю. Если коротко, муж, кажется, бухает. По крайней мере, сейчас, среди недели, валяется одетый на диване. В доме всё очень скромно, чтоб сказать мягко. — Подробно докладываю все подробности, которые успел заметить. — Ребёнку года полтора, может, два. Носится, как угорелый. Жена говорит, запретить ребёнку может не получиться, он ещё ничего не понимает. Потому не знаю, как надолго они затихли.

— Блин, — смеётся Лена. — Вот жопа-то… Действительно ничего не сделаешь. Какая вторая новость?

— Точно, это же не всё… Сгонял на улицу, позвонил старшему по строящемуся объекту.

— Каким образом? — широко раскрывает глаза от удивления Лена. — За три минуты?

— Дом обошёл вокруг, вышел к их стройке. Паспорт строительства на заборе висит, всё как полагается. На нём — телефоны всех ответственных, в круглосуточном режиме, — снисходительно смотрю на Лену. — Вот набрал на третий номер в списке, директору по стройке.

— А я и не подумала, — качает подбородком, как китайский болванчик, Лена. — Ты смотри, оказывается, и у нас тоже что-то могут сделать нормально…

— И не говори. Сам не ожидал. Теперь о неприятном. Стройки ещё, по документам, на восемнадцать месяцев. Плюс, потом жильцы сами будут отделкой ещё всё лето до ноября баловаться. Итого, это кино, — тычу пальцем за спину в сторону стены, — ещё на два года. Извини, что не обрадовал.

— М-да уж, — озадаченно после паузы выдаёт Лена. — Я тебя услышала. Встаёт вопрос что делать… Я бы, может, ещё потерпела. И списала всё на свои гормоны там, на нервы. Но ребёнок… Уже молчу про пыль и грязь на стройке.

Лена выглядит не на шутку озадаченной.

— Слушай, я раньше как-то не сталкивался, — задумчиво бреду в большую спальню, взяв за руку Лену. — Это всё действительно так серьёзно?

— Да, Мелкий. — Коротко отвечает она с уверенностью танка. — Чтоб долго не рассусоливать, тебе знакомы слова «полный покой»?

— Слыхал.

— Вот желательно, чтоб какое-то подобие этого покоя всё же для существовало. Ладно, я не жалуюсь, пошли спать… Что-нибудь придумаем.

Через какое-то время в спальне Лена задумчиво спрашивает:

— Слушай, а что если на этот период, ну пусть на пару лет, переехать куда-нибудь в место потише?-

— Это куда например? — я и сам думаю сейчас об этом, но пока не имею никаких конструктивных идей.

— Да хоть и в Столичный Центр! Там точно такого нет, и звукоизоляция в порядке!

— Я не уверен, что по деньгам потяну.

— Вот не скажи. Твою эту квартиру на аналогичную там поменять вполне можно. — В порыве энтузиазма, Лена садится на кровати и начинает рассуждать вслух. — Ремонт у тебя в порядке. Плюс, что важно, у тебя два туалета и две ванные. Это очень удорожает квартиру. Кстати, квартира в Столичном от твоей тем и отличается, что там по современным стандартам больше одного санузла.

— А ты часто меняла квартиру? — кошусь на Лену. — Откуда такой опыт?

— Ха, Мелкий, в преддверии ребенка любая баба становится резко хозяйственной… Ладно, это у меня бзик перед сном. Мысли вслух. Проехали. — Лена откидывается обратно на подушки.

И в этот момент раздаётся звонок в дверь.

— Да что ж за день сегодня такой, — притворно сочувствует Лена, на самом деле веселясь и спихивая меня с кровати в сторону прихожей. — Мелкий, я двери открывать не пойду. Не обижайся.