Доктор Чистота
Шрифт:
«Ударил больной рукой. Вот я уникум».
Время замедлилось, как бывает на ринге.
Сержант сделал шаг назад — и осел на пол.
Капитан вскочил, трубка полетела на пол. Бдынь! Где-то далеко внутри здания завыла сирена.
Жуткий крик женщины. Капитан замер. Денис повернулся к двери — он вдруг понял: что-то случилось с Аней.
«Это там, в уазике».
В следующее мгновение Дениса сбили с ног, бросили лицом в кафельный пол. «Прохладный», — подумал Денис с удивлением. Он приник пылающим лицом, наслаждаясь. В следующее мгновение все утонуло в новой вспышке боли — ему вывернули руки в суставах. Перед глазами плыли огненные пятна.
«Аня».
Глава 4
Звонок
Следственный комитет разместился в здании бывшей советской школы. Верхний этаж — евроремонт. Светлые коридоры, стены, обшитые матовыми пластиковыми панелями бежевого цвета, плафоны дневного света, металл и хром, капиталистическая современность. А нижний этаж так и остался в Советском Союзе. Но его обычные посетители видели редко.
Любой, кто входил в здание и поднимался на второй этаж, попадал в бесконечные пустые коридоры. Сейчас у дверей кабинета, как раз под плакатом «Их разыскивает полиция», сидели двое. Пожилой мужчина потел и нервничал, вытирал лоб и озирался. В руках у него был измочаленный листок с повесткой. И рядом красивая молодая женщина современного вида, лет тридцати, в бледно-розовом деловом костюме и юбке-карандаш, на ногах блестящие бежевые туфли с высокими каблуками.
На лицах посетителей обреченность. Они ждали уже давно. Пожилой заметно нервничал, точно чувствовал себя виноватым — это известная особенность казенных помещений.
Женщина, наоборот, словно заранее настраивала себя на бескомпромиссную битву.
Время шло. Пожилой несколько раз бросал взгляд на соседку, но заговорить не решался. Потом наконец откашлялся и заговорил. Голос у него был хриплый и неуверенный.
— Вы к кому? — спросил пожилой. Она с удивлением посмотрела на него, словно подал голос пыльный фикус в углу.
— Я вот к Васину… — продолжал седой. — Старшему следователю, знаете такого? Написано в десять-десять. Да чего-то все не зовут. Так вы тоже к Васину?
Женщина пожала плечами.
Вдруг за дверью кабинета раздался звонок телефона. Резкий и пронзительный, словно сирена. Посетители вздрогнули. Пожилой втянул голову в плечи, женщина оглянулась и фыркнула.
Телефон продолжал звонить.
Звонок разносился по зданию, резонировал в пустых коридорах. Телефон звонил и звонил.
Пожилой сморщился, покрутил головой, женщина поджала губы.
Долгий, режущий по нервам звонок.
Вдруг пожилой поднял голову. В коридоре показался молодой человек в штатском. На нем был дорогой, отлично сидящий серый костюм-тройка, тонкая золотая цепочка на запястье.
Молодой человек торопливо прошел мимо посетителей. Женщина на мгновение привстала…
— Потом, — сказал молодой небрежно. Женщина помедлила и села.
Человек в костюме достал ключ с биркой, открыл дверь. Вошел и захлопнул ее за собой.
Пожилой посмотрел на женщину и сказал:
— Вишь как. Мы-то для них никто.
Женщина с досадой пожала плечами.
Старший лейтенант юстиции «важняк» Васин прошел вглубь, к столу. Кабинет выглядел как офис бизнесмена средней руки начала двухтысячных. Деньги и возможности уже есть, а вкуса пока нет. Все тот же навязший в зубах безликий евроремонт, все те же бежевые пластиковые панели, зеленая кожа отделки стола, все те же золотые органайзеры, личный календарь,
которым никто никогда не пользовался, портрет Самого в строгой раме на стене. Нарушал общую евростерильность только огромный сейф в углу кабинета: грубый металл в наплывах серой краски.На столе стоял телефон-селектор. Телефон опять разразился пронзительной трелью, лейтенант поморщился.
Он, чуть помедлив, снял трубку. Выбрал и нажал кнопку. Щелк.
— Следственный комитет… слушаю!
В трубке ответили. Слегка брезгливое выражение на лице лейтенанта мгновенно, как по волшебству, изменилось.
— Васин! — раздался в трубке резкий начальственный голос. — Какого… трубку не берешь?!
Лейтенант порадовался, что Максимыч его не видит — иначе бы точно вставил пистон за гражданскую одежду. Следователь на рабочем месте должен быть в форме, с начищенными погонами, отутюжен, чисто выбрит и взмылен от усердия.
— Виноват, — он невольно вытянулся по струнке. «Это уже привычка», — раздраженно отметил лейтенант. В штатском это выглядело странно. В стеклянной двери шкафа отражался растерянный молодой человек. Лейтенант передернулся. Он привык воспринимать себя, свой образ по-другому. Самоуверенность и вальяжность «крутого следака» слетели с него в мгновение ока, остался только этот… молодой выскочка в отражении.
— Еще как виноват! — подытожил Максимыч. — Юрьевна где?!
— Светлана Юрьевна? — Лейтенант оглянулся. — Она сейчас в допросной…
— Я звоню, она не берет. Вы что там, совсем охуели без меня?! У нас, блять, аврал, а они на звонки не отвечают!
— Так, наверное, она мобильный выключила… — начал лейтенант.
Максимыч прервал его потоком ругани и проклятий. Потом начальник кратко, зато красочно описал, что случилось, — лейтенант охнул. Новости были еще те.
— Бегом! — скомандовал Максимыч и бросил трубку. Гудки.
— Есть бегом!!
Лейтенант осторожно положил трубку на рычаг, помедлил. Задержал взгляд на портрете Самого. Казалось, Сам сейчас приложит палец к губам — мол, храни государственную тайну. «Такое попробуй сохрани», — подумал лейтенант. Новости жгли его изнутри, как напалм.
Лейтенант вышел из кабинета, аккуратно закрыл дверь. Оглядел пожилого и женщину, явно не понимая в этот момент, кто они. Мысли его витали далеко. Васин рассеянно положил ключ в карман пиджака — и вдруг сорвался с места, побежал.
Пожилой и женщина посмотрели ему вслед, переглянулись. Пожилой дернул плечом: «Я же говорил».
— Суки, — сказала вдруг женщина отчетливо. Пожилой подумал и кивнул.
— Я же говорил, — сказал он.
Глава 5
Следачка
Кофейная горечь камнем горела в желудке. Юрьевну угостил знакомый опер из управления, заскочивший в СК «буквально на пять минут», отдать документы. И, как водится у оперов, околачивавшийся в СК уже часа два, пока она не отправила его обратно.
Опера — крутые ребята, но с ними нужна железная рука.
Кофе у оперов был настолько плох, что даже вошел в местные легенды. Он не бодрил, а вызывал долгоиграющую мутную злость и раздражение желудка. Прививка от человечности, как сказал однажды Максимыч. Такой кофе хорошо брать с собой в засаду или на ночное дежурство. Юрьевна покачала головой. «Зачем я вообще согласилась?» Кофе был горячий, в зеленом советском термосе и отдавал жестким привкусом металла. Точно, горячий, вспомнила она. Над кружкой поднимался пар. На это она и купилась.