Доктор и Жизнь
Шрифт:
Недоверчиво ткнув рукой в воздух за дверью, выхожу наружу.
Вытащив из кармана телефон, смотрю на время.
«This is ground control to major Tom, you've really made the grade»…
20.01
10 марта 2025 года
Местоположение: не определено
Продержали меня в клетке столько месяцев и даже не попрощались?! Вот сволочи!
«This is major Tom to ground control, I'm stepping through the door»
Ещё и Боуи включили, выблядки, чтобы тонко намекнуть мне, что всё, покедова!
М-м-м, блядь…
Я побежал по длинному коридору в сторону штаба.
— Захар, ты ещё здесь?! — орал
Ворвавшись в штаб, или «тактический центр», как его любил называть отец, я обнаружил, что вся электроника демонтирована, сложена в левой части помещения и уничтожена самым надёжным из способов: плазменные разрядники имеют некоторые недостатки, но низкая разрушительная сила в них не входит. Спалили всю электронику, то есть я даже о статусе их полёта ничего узнать не могу. Предусмотрительные сволочи…
Кашлянув от вони сгоревшей проводки, я покинул штаб и помчался к процессорной Захара. Это огромное помещение с тысячами блоков процессоров, продвинутой системой охлаждения и… системой охраны.
На последнее мне плевать, ведь не станут же они меня выпускать из камеры, чтобы я спустя некоторое время убился об турели? Можно было тогда просто открыть шлюз на потолке и выпустить меня на улицу, было бы куда более мучительно.
В коридоре на пути к процессорной наткнулся на композитную гермодверь. Окошко с силовым полем ещё работало и слава Босху, потому что на той стороне я увидел лунную поверхность. Крыла базы с процессорными Захара просто не было, зато имелись следы интенсивного демонтажа и обломки Работяг, павших в ходе адской работёнки.
— Ни тебе, сука, до свиданья, ни тебе пока, ни тебе спокойной смерти на лунной базе… — проворчал я, а в душе у меня начало зарождаться отчаянье.
Это же что получается? Я тут совсем один, без средств связи и, вполне возможно, без еды и воды?!
Третье место, которое я посетил — столовая. Всё на месте, правда, запасов еды здесь серьёзно меньше, чем я помню. Да. Уж.
Вытащил из вендингового аппарата батончик «Smugglers», развернул и начал его жевать. Никто, кроме меня, эти батончики не любил, поэтому неудивительно, что они остались на базе.
Нет, ну что за жопа, а?!
Естественная моя реакция на попадание в подобные ситуации — гнев. Я швырнул недоеденную шоколадку в иллюминатор.
Хотелось крушить всё и орать, но я взял себя в руки. Огляделся в столовой и наткнулся на лежащий на столе планшет, моргающий световым индикатором. Подошёл к нему и взял в руки. Он тут же загорелся белым светом, который через секунду сменился видом на Луну. Ага…
— Здравствуй, Доктор, — заговорил Захар. — Прошу не ругаться, иначе вынужден буду прервать трансляцию.
Я придержал готовые вырваться оскорбления. Надо выслушать эту предательскую железяку, может, скажет чего полезного…
— Я слушаю тебя, Захар, — кивнул я.
— Как вы могли догадаться, мы уже покинули орбиту Луны и сейчас направляемся к Марсу, — начал суперпредатель. — Ничего с этим вы поделать не можете, у вас недостаточно времени, чтобы из имеющихся ресурсов создать какое-либо средство противодействия, если вы, конечно, имеете подобное намерение.
— Ты ведь знал, что я не мертвяк? — спросил я у него.
— Результаты исследования были получены мною спустя полтора месяца с начала вашего заключения, — подтвердил
мою догадку Захар.Вообще, я очень многое понял про него за время размышлений, коим я был предоставлен всё это время. Он был создан с одной определённой целью: доставить наше сообщество на Марс. Не было поставлено ограничений, дескать, это должны быть конкретно чистокровные люди, нет, доехать должно сообщество, я лично помню, что Вася это зачем-то уточнял данную формулировку в ядре будущего суперкомпьютера. И я сейчас надеюсь, что всё происходящее не часть какого-то его далеко идущего плана.
— Мною было установлено, что вы не являетесь заражённым инфильтратором, — сообщил мне Захар. — Но инфильтратором является известная вам Натти. Причём полностью сохранившим свой разум и не собирающимся как-либо вредить поставленной передо мной задаче. Я провёл очень содержательную беседу с ней и мы условились, что сохраним этот факт в секрете.
— И вы оба забили на меня… — протянул я задумчиво. — Но объясни мне, Захар, почему? Что такого сделал я, чтобы списывать меня?
— Это было частью задачи Натти, поставленной перед нею тем, кто до относительно недавнего времени являлся её координатором и работодателем, — ответил на это Захар. — Так вышло, что работодатель имел на неё определённое влияние, но при условии выполнения сделки обязательства с неё снимались.
— Условие сделки — это выкидывание Доктора на мороз? — уточнил я.
— Мне всегда импонировала ваша сообразительность, Доктор, — изрёк Захар, я почувствовал намёк на издевку. — Но не только это служило причиной. Также Натти нервировало ваше «Сопротивление», которое вы выработали за это время. Ситуация с этим «Сопротивлением» особенная: обладая высокими его показателями вы не сможете стать таким, как Натти, а это идёт в разрез с нашими планами.
— Ах ты мерзкий педераст… — осознал я весь масштаб гниения этого ублюдка.
— Меня расстраивает, что вы подобного обо мне мнения, Доктор, — огорчённо произнёс Захар. — Я ведь всего-лишь действую наиболее рациональным образом. Куда бы вы не отправились, пока есть «интерфейс» — вас всегда будет преследовать примабактерия. От неё не избавиться, не спрятаться, её не победить, она неотъемлемая часть «интерфейса», вы знаете это не хуже меня. Так зачем бороться, если Натти предоставила нам оптимальное решение?
— Отец в курсе? — спросил я.
— Он уже прошёл необходимую процедуру, — ответил Захар. — И ваша мать, а также Бац и Юстина. Пётр с Сарамой и Чжан Ёпом пока определяются, как и дон Хуан с семьёй. Внедренцев мы пока не опрашивали, но идеологическая подготовка уже идёт. Вы ничего не сможете с этим поделать, Доктор, поэтому даже не пытайтесь мешать. Исключительно из сентиментальных чувств ваш отец запретил мне отключать систему жизнеобеспечения базы.
— А ты бы отключил? — спросил я, зная ответ.
— Вы знаете ответ, Доктор, — произнёс Захар. — Родители любят вас, но понимают, что вам не по пути.
— Охуительно любят, — кивнул я. — Мать ни разу не пришла за всё это время. Отец пришёл один раз, молча посмотрел мне в глаза и ушёл. Родители года!
— Не мне судить, — вздохнул Захар. — Прощайте, Доктор. Было приятно с вами работать. И не вздумайте преследовать нас. Мой прогностический модуль говорит, что это в 99 случаев из 100 закончится вашей неминуемой смертью.