Доктор Коул

Сидни зарабатывал для больницы кучу денег, поэтому стал преувеличенно опасаться испорченной репутации, которая казалась ему заразным заболеванием.

Всю свою жизнь Р. Дж. ненавидела роль претендента на какую-нибудь должность. Она не поддалась искушению и не сказала ему, чтобы он засунул этот комитет себе в одно место.

— Ничего особенного, Сидни. Том говорит, что это недоразумение, ничего страшного.

Он подался вперед.

— Мне кажется, тебе тоже не о чем беспокоиться. Ничего не обещаю, но шансы очень велики. Очень.

Его энтузиазм заставил Р. Дж. погрустнеть.

— Знаешь, чего бы я хотела, Сидни? — поддавшись порыву, сказала она. — Я хотела бы, чтобы мы вместе создали клинику семейной практики и отделение в больнице, чтобы люди без медицинского страхования могли получить отличное обслуживание.

— У таких людей уже есть куда пойти. У нас есть публичная клиника, которая пользуется успехом. — Стало заметно его раздражение. Ему не нравились разговоры о неприятных сторонах их работы.

— Люди приходят туда, когда у них уже не остается выбора. Каждый раз они попадают к другому врачу, потому это нельзя назвать качественным лечением. Их лечат от того, от чего они страдают в данный момент, но нет никакой профилактической медицины. Сидни, мы могли бы всерьез заняться семейной практикой. Нужны именно такие врачи.

Его улыбка стала вымученной.

— Ни в одной из бостонских больниц нет подобного отделения.

— Разве это не отличный повод стать первыми?

Он покачал головой.

— Я устал. Я думаю, что хорошо поработал на посту главного врача, мне осталось до пенсии меньше трех лет. Я не хочу вести еще одну войну, чтобы организовать эту программу. Ты не должна предлагать мне подобные вещи, Р. Дж. Если хочешь что-то изменить, тебе следует занять собственное место в вертикали власти. Тогда ты сможешь вести собственные битвы.

В тот четверг ее секретный путь к клинике был обнаружен. Полицейский наряд, который не подпускал к клинике демонстрантов, в тот день немного припозднился. Р. Дж. поставила машину во дворе Ральфа Айелло и направилась к воротам, когда заметила людей, выходящих из-за клиники справа и слева.

Их было много. Они несли плакаты, кричали и показывали на нее пальцами.

Она не знала, что делать.

Она знала, что ее могли покалечить, она всегда этого боялась. Усилием воли заставила себя молча и спокойно пройти мимо них, стараясь не показать дрожи. Пассивное сопротивление. Она пыталась думать о Ганди, но вместо этого вспомнила всех тех врачей и сотрудников клиник, которых покалечили или убили такие же демонстранты. Безумцы.

Некоторые из них пробежали мимо нее во двор Айелло.

Абстрагируйся от гордости. Спокойно. Думай о Мартине Лютере Кинге. Пройди сквозь них. Пройди сквозь них.

Она обернулась и увидела, что они фотографируют ее красный BMW. Эх, новая краска… Она подошла к воротам, и кто-то толкнул ее в спину.

— Прикоснись к машине, и я сломаю тебе руку! — выкрикнула она.

Мужчина с камерой обернулся и ткнул ею Р. Дж. в лицо. Яркий свет резанул глаза, крики впились в барабанные перепонки, словно заостренные распятья.

7

Голоса

Она сразу же позвонила Нату Рурку и рассказала о происшедшем.

— Я решила, что вам стоит знать, потому что они могут использовать это против Тома.

— Да. Спасибо, доктор Коул, — сказал он. Он был очень обходителен. Р. Дж. не знала, что ей думать.

В тот вечер Том вернулся домой рано. Она сидела за столом и занималась бумагами. Он вошел и взял пиво из холодильника.

— Будешь?

— Нет, спасибо.

Он сел напротив нее. Ей захотелось протянуть руку и коснуться его. Он выглядел усталым. В старые добрые времена она подошла бы к нему сзади и сделала бы массаж шеи. Какое-то время у них были очень чувственные отношения. Он часто делал ей массаж. В последнее время она обычно обвиняла его во всех грехах, но не могла отрицать, что от прежнего Тома осталось много.

— Мне позвонил Рурк, — сказал Том, — и сообщил о том, что случилось сегодня.

— Вот как?

— Да. Он, эх, спросил о нашем браке. Я ничего от него не скрыл.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Прошлое осталось в прошлом, настоящее же было сейчас.

— Хорошо.

— Да. Рурк сказал, что если мы будем разводиться, то нужно будет сделать это быстро, чтобы издержки твоей работы не помешали моей защите.

Р. Дж. кивнула.

— Имеет смысл. Наш брак уже давно мертв, Том.

— Да. Да, Р. Дж. — Он улыбнулся ей. — Будешь пиво?

— Нет, спасибо, — ответила она и вернулась к бумагам.

Том взял некоторые свои вещи и тут же съехал. Он сделал это с такой легкостью, что Р. Дж. решила, что ему было к кому переехать.

Сначала она не заметила никаких перемен в доме на Брэттл-стрит, потому что привыкла находиться там одна. Она возвращалась каждый вечер в один и тот же пустой дом, но теперь в нем воцарился мир, не было ничего такого, что напоминало бы о Томе и раздражало ее.

Через восемь дней после того, как он ушел, начались странные телефонные звонки.

Это были разные голоса, звонили всю ночь напролет, вероятно, посменно.

— Ты убиваешь младенцев, сука, — шептал мужской голос.

— Ты режешь наших детей. Ты вычищаешь людей, будто они мешки для мусора.

Одна женщина с сожалением сообщила Р. Дж., что она одержима бесами.

— Ты будешь гореть в аду вечно, — сообщила другая звонившая. У нее был глубокий грудной голос.

Р. Дж. сменила номер телефона на такой, который нельзя найти в телефонном справочнике. Однажды, вернувшись вечером домой, она увидела плакат, прибитый гвоздями к дорогой двери дома.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

ТРЕБУЕТСЯ ОСТАНОВИТЬ

ДОКТОР РОБЕРТА ДЖ. КОУЛ

На фотографии она узнала себя, сердито смотрящую в объектив камеры с открытым ртом. Текст под фото гласил:

Жительница Кембриджа доктор Роберта Дж. Коул большую часть времени делает вид, что она уважаемый доктор больницы Лемюэль Грейс, преподаватель Массачусетского медицинского института.

Но она делает аборты. Каждый четверг она убивает от десяти до тринадцати младенцев.