Доктор Sex
Шрифт:
– И даже не спросишь - какой салатик?
– Какой?
– сдается он.
– С ананасами, сыром, яйцом и копченой курочкой. А ещё там кукуруза и фирменная заправка из майонеза и горчицы.
– Опасная Вы девушка, Любовь Романовна.
– Это мамин фирменный.
Я просто получила стипендию, пособие и могу недолго пошиковать. И хочется пошиковать в его компании.
– Решила приготовить вкусненького. Одной мне этого не съесть. А ещё секс...
– А?!
– удивлённо вздрагиваети застывает его лицо.
Что я сказала?!
Аааа!!
–
– прокашливаюсь шокированно.
– Кекс с орехами.
Няшина! Ну ты чего?!
Мне хочется провалиться сквозь бетон от того, как он пытается не смеяться. Лицо вспыхивает так, что немеют кончики пальцев.
Оговорочка по Фрейду - ни больше, ни меньше!
– Ну так что?
– поспешно перевожу я тему.
– Мы будем есть в ресторане и мне выкинуть все то, что я приготовила дома. Или...
Знаю, что он любит домашнюю еду.
– Мм...
– страдающе мычит он.
– Выкинуть - это кощунство. Вообще, я куртку хотел теплую забрать. В этой уже холодно.
– Поехали?
Тяну его к гардеробу.
– Ну, дай, я хоть бутылочку хорошего вина куплю! А то "сводил девушку поужинать".
Здесь недалеко от развлекательного центра до дома. И мы решаем прогуляться пешком через винный магазинчик. Погода волшебная, падает лёгкий снежок. А мне так тепло и уютно в меховом капюшоне.
Идём по аллее, под светом фонарей.
Первый пункт плана - выполнен. Домой я его, допустим, затащила. Но есть ещё и второй - заставить его остаться.
Костя весь такой очаровательный и мягкий, галантный, расслабленный... Рассказывает мне что-то смешное из своего студенчества.
А я - ровно наоборот - смущенная, неуклюжая...
Потому что соблазнять мужчину я не обучена. И не умею стрелять такими эффектными кошачьими взглядами как Константин Захарович.
Я держу его под руку.
Заметив впереди накатанное полотно льда на снегу, ловлю детское желание прокатиться. И на автомате делаю шаг в сторону, перехватывая Костю за запястье.
И... качусь!
– Люба!..
– пытается перехватить меня крепче, наши руки расцепляются.
– Воу!
– теряя в конце равновесие, лечу навзничь.
Костя ловит. В итоге успевает подхватить только под голову, приземляясь на колени рядом.
– Прости...
– хихикаю я.
– Няшина...
– смеясь, утыкается своим лбом в мой.
– Вставай давай, отморозишь все.
– Аха-ха... не могу.
Сапожки скользят, не давая опоры.
Костя сжимает мое бедро высоко в паху.
– Иди сюда, балбеска.
С писком я дергаюсь, закатываясь опять от смеха.
Представляю, как я летела!
Мы возимся, пытаясь подняться на льду.
Неожиданно сбивая Костю с колен на него с рычанием бросается Гарик!
– Фу! Нельзя!
– слышу крики Владика.
Адреналин обваривает меня до макушки.
За долю секунды я понимаю, что они тоже гуляли по аллее, собака узнала меня и сочла нашу возню нападением.
–
Гарик! Нельзя!– бросаюсь между ними обнимая Костю и прижимаясь к его лицу своим.
– Нельзя! Фу!
Эти пять секунд растягиваются, превращаясь для меня в минуты.
Подлетев Владик дёргает пса за ошейник.
– Нельзя, я сказал!
Отрываясь от Кости, с тревогой смотрю в его лицо.
Он в порядке. Хочется разрыдаться от облегчения.
Целую его в бровь.
Он скашивает взгляд на собаку.
– А вы знакомы, да?
– хрипит он.
– Это - Гарик, - поднимаю на себя за грудки Истомина.
– Я его выгуливала. Он хороший пёс, просто ему показалось, что ты напал на меня.
– Он бы не укусил!
– держит его на коротком поводке Владик.
– Он обучен сбивать с ног и не подпускать к хозяину. Гарик, сидеть.
– Гарик, значит...
– Гарик...
– Любовь любовная?
– Да, - смущаюсь я.
– Хороший мальчик?
– с весёлым сарказмом.
– Ну он и правда хороший!
– оправдываю я собаку.
– Я его по будням вечером выгуливаю.
– Ох, Люба...
– Не сердись.
– Ну что ты? Гарик - прелесть, - угорает он, закатывая глаза.
– Этому Гарику я и отжеванный кусок мяса готов простить.
Поднимаемся, отряхиваем снег.
Мужчины пожимают руки, представляются.
– Это вот тот самый Константин Захарович?
– прищуривается демонично Владик, упирая руку в бок.
– Та-а-ак...
– переводит на меня Костя.
– Что значит "тот самый"?
– Ну который...
– Стоп!
– растопыриваю я пыльцы, и втискиваясь между ними, раздвигаю подальше.
– Владик, мы пойдем, - сигнализирую ему всячески лицом, что не стоит.
– Хорошего вечера!
Утягиваю Костю. Мы проходим через площадку с голубями.
– Жаловалась на меня, да?
– плотоядно улыбается Костя.
– А вот да!
– выпаливаю я.
– И что? И что Вы мне сделаете, Константин Захарович?
Играю бровями, переводя в шутку.
Ловит за талию, вжимая в себя.
Костя поднимает взгляд на небо. На нас падают снежинки в свете фонаря.
Любуюсь на его профиль. Смотрю с восхищением, не моргая.
Вот он так близко... и между нами что-то все ещё есть. И ощущается это гораздо сильнее, чем раньше. Знать бы ещё - что точно.
Смотрю и фантазирую, что Костя сейчас - раз - и сделает мне предложение в этой романтичной снежной атмосфере.
Он переводит на меня взгляд, мы застываем глаза в глаза. Поправляет меховой капюшон на мне, облизывая губы.
Но не целует...
Я опечаленно вздыхаю.
Низко, прямо на нас летит какой-то голубь-полуночник. Раскрывая крылья шире и притормаживая.
Ахнув, замираю. Он садится мне на плечо.
– Смотри-смотри...
– шепчу я.
– Романтично, да?..
– Ага...
– морщится Костя.
– Орнитоз, сальмонеллез, псевдотуберкулез, листериоз...