Доктор Сон

— Нет. Это Эзра Паунд. Когда ты, наконец, перестанешь тянуть резину и сделаешь операцию на бедре?

Кейси ухмыльнулся.

— В следующем месяце. Я подумал, что раз уж ты смог открыть свою главную тайну, то и на операцию решиться можно. — Он сделал паузу. — Не такой уж это оказался и страшный секрет, Дэнно.

— Ну да. Я думал, что все в ужасе разбегутся от меня — а они вместо этого как ни в чем не бывало ели пиццу и болтали о погоде.

— Даже если бы ты сказал им, что убил слепую бабушку, они все равно остались бы на пиццу и торт. Халява есть халява. — Он открыл водительскую дверь. — Подсади меня, Дэнно.

Дэн подсадил.

Кейси неуклюже поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, потом завел двигатель и включил дворники, чтобы смахнуть с лобового стекла мокрый снег.

— Когда вытаскиваешь что-то наружу, оно всегда оказывается меньше, чем думал, — сказал он. — Надеюсь, сможешь объяснить это ААшникам-новичкам.

— Да, о мудрейший.

Кейси с грустью посмотрел на него.

— Иди ты в жопу, дорогуша.

— Вообще-то мне нужно вернуться и помочь со стульями, — сказал Дэн.

Что он и сделал.

ПОКА ТЫ НЕ ЗАСНЕШЬ

1

В этом году на дне рождения Абры Стоун не было ни воздушных шаров, ни фокусника. Ей исполнилось пятнадцать.

На всю округу из колонок, которые Дэйв Стоун с помощью Билли Фримэна установил на улице, громыхала рок-музыка. Взрослые сидели на кухне, пили кофе и ели торт с мороженым. Дети заняли гостиную внизу и заднюю лужайку. Судя по их голосам, вечеринка удалась на славу. Расходиться начали около пяти, но Эмма Дин, лучшая подруга Абры, осталась на ужин. Абра, неотразимая в красной юбке и крестьянской блузке с открытыми плечами, светилась от счастья. Она радостно вскрикнула, когда Дэн подарил ей браслет с брелоками, обняла его и поцеловала в щеку. Он почувствовал запах духов. Что-то новенькое.

Когда Абра пошла провожать Эмму до дома — две девчонки, беспечно болтающие на ходу, — Люси наклонилась к Дэну. Морщины тронули ее рот и уголки вокруг глаз, в волосах начала пробиваться первая седина. Похоже, Абра сумела оставить Узел верных в прошлом, но, как подозревал Дэн, Люси не сможет этого сделать никогда.

— Ты поговоришь с ней? Насчет тарелок?

— Я собираюсь прогуляться и посмотреть, как солнце садится за реку. Можешь отправить ее ко мне, когда она вернется от Динов.

Дэн прочитал на лице Люси облегчение и подумал, что Дэйв чувствует то же самое. Для них она навсегда останется загадкой. Если Дэн признается, что Абра останется загадкой и для него, станет ли им легче? Наверное, нет.

— Удачи, шеф, — сказал Билли.

На заднем крыльце, где когда-то лежала Абра (без сознания, да не совсем), к нему присоединился Джон Далтон.

— Я бы предложил тебе моральную поддержку, но, думаю, ты должен сделать это в одиночку.

— Ты пытался поговорить с ней?

— Да. По просьбе Люси.

— Безрезультатно?

Джон пожал плечами.

— Она не слишком-то разговорчива на эту тему.

— Как и я в ее возрасте, — сказал Дэн.

— Но ты же не бил все тарелки в мамином антикварном серванте.

— У моей матери не было серванта.

Он спустился по пологому заднему двору Стоунов и вышел к реке Сако, которую закатное солнце превратило в сверкающую алую змею. Скоро горы поглотят последние солнечные лучи, и река станет серой. Там, где когда-то стоял сетчатый забор, чтобы оградить детей от потенциально опасных экспедиций, теперь росли декоративные кусты. Дэвид убрал забор в прошлом октябре. Он сказал, что Абра с друзьями больше не нуждается в его защите — все они прекрасно умели плавать.

Но, конечно же, были и другие опасности.

2

Когда пришла Абра, вода поблекла до едва розового цвета. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы заметить ее присутствие или понять, что она накинула на голые плечи свитер. Даже после того, как в центральной части Нью-Гэмпшира сошел последний снег, воздух весенними вечерами быстро холодал.

(обожаю этот браслет Дэн)

Она уже почти перестала называть его дядей.

(здорово)

— Они хотят, чтобы ты поговорил со мной о тарелках, — сказала она. В этих словах не было теплоты, которая чувствовалась в ее мыслях, да и сами мысли исчезли. После искренней и очень милой благодарности она закрылась от него. Теперь ей это отлично удавалось, и с каждым днем ее мастерство росло. — Ведь так?

— А ты хочешь о них поговорить?

— Я извинилась перед ней. Сказала, что не хотела. Не думаю, что она мне поверила.

(я верю)

— Потому что ты знаешь. А они — нет.

Дэн ничего не сказал и отправил ей только одну мысль:

(?)

— Они вообще мне теперь не верят! — взорвалась она. — Это нечестно! Я не знала, что на этой дурацкой вечеринке у Дженнифер будет выпивка, и уж точно не пила сама! А она все равно две недели никуда меня не пускала!

(???)

Ничего. Река почти полностью окрасилась в серый цвет. Он рискнул взглянуть на Абру. Та изучала собственные кроссовки — красные, в тон юбке. Щеки девочки тоже покраснели.

— Ладно, — сказала она наконец, все еще не поднимая глаз, хотя уголки ее губ чуть приподнялись в виноватой улыбке. — Тебя же не обмануть, да? Ну сделала один глоток — просто попробовать. Тоже мне большое дело. Наверное, она унюхала, когда я вернулась домой. И знаешь что? Оно того не стоило. На вкус редкостная дрянь.

Дэн промолчал. Если бы он сказал ей, что свою первую выпивку тоже нашел мерзкой на вкус и не посчитал «большим делом», она бы восприняла это как очередную лапшу, которую взрослые вешают на детские уши. Нельзя винить ребенка в том, что он взрослеет. Или учить его, как делать это правильно.

— Я правда не хотела бить тарелки, — произнесла она тихо. — Несчастный случай, как я ей и сказала. Просто я так взбесилась.

— С тобой это бывает.

Он помнил, как Абра стояла над Розой Шляпницей, когда та схлопывалась. «Больно? — спросила она умирающее создание, похожее на женщину — если не брать во внимание этот жуткий клык. — Надеюсь, что да. Надеюсь, очень больно».

— Ты собираешься читать мне нотации? — И с ноткой презрения: — Знаю, она бы хотела именно этого.

— Обойдусь без нотаций, но могу рассказать историю, которую когда-то услышал от мамы. Она о твоем прадеде, отце Джека Торранса. Хочешь послушать?