Доктор Сон

— Что это у тебя там за шум? — поинтересовалась она.

Ворон вздохнул и свободной рукой потер заросшую щеку:

— Это Джимми Арифмометр. Плачет.

— Вели ему заткнуться. Передай, мужики не плачут.

Ворон велел, оставив при себе сомнительную шутку Розы. Джимми, отиравший Барри лицо влажной тряпочкой, сумел подавить громкие и (вынужден был признать Ворон) действующие на нервы рыдания.

— Так-то лучше, — заметила Роза.

— Какие будут приказания?

— Погоди секунду, дай сообразить.

То, что Розе было трудно что-то сообразить, пугало Ворона не меньше, чем красные пятнышки, обсыпавшие Барри с ног до головы. Однако Папаша послушно ждал с айфоном у уха. Он обливался потом. Это температура, или просто в трейлере жарко? Он внимательно изучил свои руки на предмет красных язвочек и не нашел ни одной. Пока.

— В график укладываетесь? — спросила Роза.

— Пока да. Даже чуть-чуть опережаем.

В дверь два раза постучали, быстро и коротко. Энди выглянула наружу и открыла.

— Ворон? Ты еще тут?

— Да. Орех вернулся с соком для Барри. У него горло сильно болит.

— Попей-ка, — предложил Орех Барри, отвинчивая пробку. — Яблочный. Холодненький, прямо из холодильника. Самое то для твоей глотки.

Барри приподнялся на локтях и сделал несколько больших глотков, когда Орех поднес к его губам стеклянную бутылочку. Смотреть на это Ворону было тяжело. Так пьют из бутылочек с молоком новорожденные ягнята, всем своим видом демонстрируя беспомощность.

— Он может говорить, Ворон? Если да, передай ему трубку.

Ворон отодвинул Джимми локтем и присел рядом с Барри:

— Роза. Хочет с тобой поговорить.

Он попытался было поднести телефон к уху Барри, но Китаеза его вырвал. То ли ему придал сил сок, то ли аспирин, который Орех заставил его проглотить.

— Роза, — прохрипел он, — прости, что так вышло, дорогая. — Он слушал ее, кивая. — Знаю. Понял. Я…

Он слушал дальше.

— Нет, пока нет, но… да. Я могу. Сделаю. Я тебя тоже люблю. Передаю.

Он протянул телефон Ворону, потом рухнул на гору подушек, истратив последние силы.

— Слушаю, — сказал Ворон.

— У него уже начались циклы?

Ворон бросил взгляд на Барри:

— Нет.

— Спасибо, господи, за малые милости. Он говорит, что все еще может засечь девчонку. Надеюсь, он прав. Если не сможет, вам придется искать ее самим. Нам не обойтись без этой девки.

Ворон знал, что у Розы имелись свои виды на этого ребенка — может, Джулианну, может, Эмму или, вероятнее всего, Абру, — и для него этого было достаточно, но сейчас на кону стояло нечто большее. Может быть, само выживание Верных. Когда они тихо совещались в дальнем конце «Виннебаго», Орех сказал, что девчонка вряд ли болела корью, но все же ее пар может их защитить, потому что в детстве ей должны были делать прививки. Это не точно, но все же гораздо лучше, чем ничего.

— Ворон? Не молчи, милый.

— Мы найдем ее. — Он покосился на компьютерного гения Верных. — Джимми сузил круг до трех кандидаток, живущих приблизительно в одном районе. У нас есть их фотографии.

— Превосходно. — Она замолчала, а когда снова заговорила, голос ее звучал ниже, теплее и, кажется, чуть дрожал. Ворон не хотел верить в то, что Рози боится, но, похоже, так оно и было. Боится не за себя, но за Узел верных, который обязана защитить. — Ты знаешь, что я никогда бы не отправила бы вас с больным Барри, если бы не считала, что это жизненно необходимо.

— Да.

— Найдите ее, вырубите и привезите сюда. Хорошо?

— Хорошо.

— Если заболеют остальные, если сочтешь нужным доставить ее самолетом…

— То мы так и сделаем.

Но Ворон содрогнулся от подобной перспективы. Если кто-то из них и сядет в самолет здоровым, сойдут они с него точно уже больными: потеря равновесия, ухудшение слуха больше чем на месяц, паралич, рвота. И конечно, путешествия по воздуху оставляют бумажный след. Не слишком хорошо для пассажиров, сопровождающих похищенную девочку, накачанную наркотиками. И тем не менее, жить захочешь — не так раскорячишься.

— Вам пора в дорогу, — сказала Роза. — Позаботься о Барри, здоровяк. И об остальных.

— А у вас там все в порядке?

— А то, — ответила Роза и повесила трубку прежде, чем он смог о чем-либо ее спросить. Ну и хорошо. Иногда не нужно никакой телепатии, чтобы понять, что тебе врут. Это знают даже лохи.

Ворон швырнул телефон на стол и коротко хлопнул в ладоши:

— Так, заправляемся и вперед. Следующая остановка — Стербридж, Массачусетс. Орех, не отходи от Барри. Первые шесть часов веду я, потом ты, Джимми.

— Я хочу домой, — заныл Джимми Арифмометр. Он собирался сказать что-то еще, но прежде чем успел открыть рот, горячая рука схватила его за запястье.

— У нас нет пути назад, — сказал Барри. Его глаза блестели от высокой температуры, но в них не было ни тени безумия. В тот момент Ворон ужасно им гордился. — Нет, и все, ботан, так что возьми себя в руки. Дело Верных — прежде всего. Всегда.

Ворон сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.

— Джимми, — позвал он, — поди сюда на минуту. На пару слов.

Джимми Арифмометр сел в пассажирское кресло.

— Эти три девочки, сколько им лет? Тебе известен их возраст?

— И возраст, и куча всего остального. Я взломал их личные дела, когда скачивал фотки. Чтоб два раза не вставать. Дин и Кросс по четырнадцать. Стоун — на год младше. Она перескочила через класс в начальной школе.

— По-моему, это может указывать на пар, — заметил Ворон.

— Угу.

— И они все из одного района.

— Верно.

— По-моему, это может указывать на дружбу между ними.

Глаза у Джимми все еще были опухшими от слез, но он рассмеялся:

— Ага. Ох уж эти девчонки. Наверняка все три пользуются одной и той же помадой и тащатся от одной и той же группы. А к чему ты это все ведешь?

— Ни к чему, — ответил Ворон. — Просто информация. Кто владеет информацией, тот правит миром, или как там говорят.

Через пару минут «Виннебаго» Парохода Стива снова выползал на федеральную трассу № 90. Когда стрелка спидометра замерла на шестидесяти пяти, Ворон включил круиз-контроль и расслабился.