Доктора Звягина вызывали? Том 2

Несколько сосудов закровоточили, и я тут же передал нейрохирургу электрический коагулятор для их прижигания. Тот благодарно кивнул, и быстро закоагулировал сосуды. Это стандарт при любой операции, не допустить массивного кровотечения. Действовал Анатолий Иванович точно и быстро, это не могло не радовать.

— Приступаю к рассечению надкостницы и кости, — проговорил Пронин.

Следующий и не менее сложный этап операции. Вскрытие черепной коробки под углом сорок пять градусов, чтобы затем костный фрагмент можно было вернуть на место. Необходимо соблюдать именно такой угол, чтобы снаружи лоскут не вышел меньше, чем изнутри.

Я быстро подал нейрохирургу первый инструмент, со страшным названием — коловорот. Он использовался для высверливания нескольких отверстий в черепе, через которые затем проводился разрез.

— Теперь кусачки Дальгрена, — приказал Пронин, закончив с просверливанием.

Я быстро подал ему следующий инструмент. Этими кусачками отламываются все костные выпячивания, которые могут помешать дальнейшему распиливанию черепа.

Затем распаторы — инструменты для расширения отверстий. Костная ложечка Фолькмана для удаления всех костных отломков, чтобы они не повредили мозговые оболочки. И наконец…

— Теперь пилу Джигли, — произнес нейрохирург.

Я подал ему нужный инструмент. Он предназначался для распиливания кости между отверстиями.

— Готово, доступ обеспечен, — переводя дух, произнес Пронин-младший. Он снял отпиленный кусок черепа и поместил его на специальный поддон. После операции этот лоскут вернется на место.

Дальше — больше. Только бы Николай это всё выдержал. Я глянул на мониторы, контролирующие пульс, давление и другие жизненные показатели Николая. Всё было в пределах нормы.

Эта операция крайне важна для нас двоих. Это способ навсегда избавиться от Виктора. Я снова попытался мысленно найти спящего Николая, но это почти не удавалось. Связь сильно притуплена из-за операции.

— Скальпель, — снова произнес нейрохирург. Он рассек нужным инструментом внешнюю оболочку мозга.

Мы перешли к самой важной части операции. Необходимо было перерезать нервный пучок, который шел к очагу Виктора. Точнее, для Пронина он шел к очагу эпилепсии, но это неважно. Выглядят они идентично.

Это была сложная нейрохирургическая операция, выполняющаяся под сверхмощным микроскопом. И здесь от меня уже ничего не зависело, я просто стоял рядом. Стояла, так будет правильнее.

Как же это волнительно! Все манипуляции, проведенные на головном мозге Николая, потом перейдут и на меня. Хоть я и не нахожусь сейчас на операционном столе, можно сказать, что операцию делают и мне тоже.

Этот этап операции длился ещё около часа. Я боялся дышать, молча стоял рядом с Прониным, перерезающим нервные пучки. Наконец, он удовлетворенно кивнул.

— Сделано, — выдохнул нейрохирург. Я заметил, насколько сильно он вспотел от напряжения. Наверное, одно из самых сложных направлений в медицине — это нейрохирургия.

— Осталось наложить швы, — выдохнул я в ответ. Я и сам сильно вспотел от волнения, точнее вспотела Алёна. Но надо завершить. И я подал нейрохирургу рассасывающиеся нити для зашивания первого слоя.

Теперь операция проводилась в обратном порядке — сначала зашивалась мозговая оболочка, затем возвращался костный лоскут, затем зашивались мягкие ткани. Для каждого слоя был необходим свой шовный материал и свои швы.

Нейрохирург зашил твердую оболочку мозга, и я подал ему костный лоскут. Он возвращался на место и крепился с помощью специальной проволоки и пластин. Мой Николай теперь станет немного киборгом, так как пластина так и остается в черепной коробке.

Затем мягкие ткани и кожа, которые зашиваются кетгутом. Затем обработка швов, и наложение повязки.

— Всё, — выдохнул Пронин. — Операция прошла успешно.

Я бросил взгляд на часы, висевшие в операционной. Операция длилась больше трех часов. Теперь самое тяжелое позади.

— Что теперь с ним будет? — изображая наивность, поинтересовался я.

— Сутки полежит в палате интенсивной терапии, — с готовностью ответил Пронин-младший. — Затем ещё недельку в обычной палате. И можно будет на выписку, дальнейшие рекомендации можно выполнять и дома.

— Пока что он не сможет ходить? — уточнил я.

— Нет, сможет, — покачал головой нейрохирург. — Уже сегодня сможет, как отойдет от наркоза. И это нужно начинать делать как можно раньше.

— А какие рекомендации? — снова задал я вопрос.

— Вы очень любопытны для медсестры, — улыбнулся нейрохирург. — Ну, главным образом адекватное обезболивание. Сами понимаете, операция на мозге — боли могут быть сильными. Противоотечные для избегания отека головного мозга. Противосудорожные курсом коло месяца. И рекомендации по уходу за повязкой, это вы и без меня как медсестра должны знать.

— Шов должен быть в чистоте и сухости, — кивнул я. — Шов нельзя тереть и дергать. Избегать алкоголь и курени в послеоперационном периоде. Поддерживать сбалансированное питание. Это и правда знаю. Спасибо вам большое!

— Вам спасибо, — снова улыбнулся Пронин. — Вы здорово меня выручили сегодня. Обязательно поблагодарю потом Звягина, что нашел мне такую чудесную операционную медсестру для сегодняшней операции.

Нейрохирург с благодарностью кивнул мне и отправился отдыхать в свой кабинет. Представляю, как выматывают эти многочасовые сложнейшие операции.

Внезапно я испытал сильнейшую головную боль. Странно, мы ведь с Николаем ещё не соединялись.

Вспышка была настолько сильной, что я еле удержался на ногах. Хорошо, что никого в коридоре больше не было. И я понял, что у меня всё ещё активен очаг Виктора. И он усиленно пытается набраться сил для нового отделения. Надо спешить, нельзя допустить этого.

Я проследил, как Николая завезли в палату и подключили к капельницам. Дождался, пока он останется один и поспешил к нему. По моим расчетам он уже вот-вот должен очнуться от наркоза.

Ждать пришлось минут десять. После чего Николая стал медленно приходить в себя.

— Где я? — ослабшим голосом прошептал он, открывая глаза.

— Николай, это я, Михаил. Ты в палате, операция закончилась, — торопливо ответил я. — Как ты?

— Как будто у меня только что черепушку вскрыли, — слабо улыбнулся Николай, тут же поморщившись от боли.