Долг чести
Шрифт:
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет. — Это было какое-то гусеничное транспортное средство. Машина находилась в тени, потому что солнце спустилось низко к горизонту, но окрашена она была определённо в тёмный цвет, а в задней её части виднелось что-то вроде большой коробки. И тут он внезапно понял. Какая-то установка для запуска реактивных снарядов. Ореза вспомнил, что видел похожие, когда по телевидению вели репортажи о войне в Персидском заливе, незадолго до его ухода в отставку. Он встал, чтобы рассмотреть получше. На берегу стояли ещё две…
— А-а, я понял, это какие-то учения, — произнёс Барроуз, спускаясь по трапу на палубу. — Видишь, вон там летит самолёт. Мой брат летал на таком, перед тем как перешёл в «Америкэн эйрлайнз».
Ореза поднял бинокль к небу и увидел летящий самолёт. А вот и второй, они летят рядом, как и полагается истребителям F-15, барражируя над центральной частью острова и демонстрируя готовность военно-воздушных сил встать на защиту родной земли, только… Эмблемы на крыльях представляли собой красный кружок.
И снова Джоунз предпочёл смотреть на бумажные распечатки вместо электронного дисплея. Последний был удобнее в реальной жизни, но при ускоренном воспроизведении глаза быстро уставали, а для предстоящей ему работы требовались внимание и тщательность. От его заключения могут зависеть жизни людей; напомнил себе Джоунз, зная, что это ложь. Вместе с ним листы просматривали два опытных техника-океанографа. Они начали работу с полуночных записей и продвигались вперёд, не спеша, внимательно изучая зарегистрированные кривые. Район учений для подводных лодок располагался недалеко от атолла Куре и был выбран потому, что в непосредственной близости от него находилась серия гидрофонов, составляющих часть Тихоокеанской системы раннего обнаружения. Ближайшая группа гидрофонов замыкалась на донную усилительную станцию размером с гараж или небольшой дом, установленную совсем недавно. Она представляла собой часть более крупной системы и соединялась подводным кабелем с другой донной станцией, расположенной в пятидесяти морских милях от неё, однако эта вторая станция была установлена уже давно и уступала первой как своими размерами, так и чувствительностью. Далее кабель вёл сначала к Куре, затем к Мидуэю, откуда полученная информация передавалась по спутниковой связи, дублирующей подводный кабель, который соединял станции с Пирл-Харбором. Дно Тихого океана буквально пересекали такие кабели, причём во множестве. На протяжении ряда лет за период холодной войны Военно-морской флот США прокладывал почти столько же подводных кабелей, как и компания «Белл телефон», иногда арендуя у неё морские суда-кабелепрокладчики.
— Вот это идёт «Курушио» под шноркелем, — заметил Джоунз, обводя чёрные точки красным карандашом.
— Каким образом, черт побери, вам удаётся преодолеть глушение «Маскера»? — удивлённо спросил один из техников.
— Говоря по правде, эта система действительно неплохая, но ты когда-нибудь прислушивался к ней?
— Я не был в море уже десять лет, — признался старший техник.
— Когда я плавал на «Далласе», мы недалеко от Багам целую неделю занимались играми с «Мусбраггером».
— У «Муса» превосходная репутация.
— И она вполне заслуженная, поверь мне. Мы не могли найти его, он не мог найти нас, короче говоря, всё шло к чёртовой матери с присвистом, — продолжал Джоунз, говоря теперь не как гражданский подрядчик с научной степенью доктора, а как отличный гидроакустик, гордящийся своей работой, которым он когда-то был и, неожиданно понял он, все ещё оставался. — У них был вертолётчик, всё время загонявший нас в угол. Короче говоря, — он перелистнул страницу, — я сумел наконец найти выход. Звуки «Маскера» напоминают в наушниках шум дождя, падающего на морскую поверхность, что-то вроде весеннего ливня. Шум не такой уж сильный, зато частоты уникальные и легко различимые. И тут я понял, что нам всего лишь нужно выяснить, какая погода на поверхности, вот и все. Если там голубое небо, а ты слышишь звуки падающих дождевых капель на пеленге ноль-два-ноль, это и есть твой контакт. Вчера к северо-западу от Куре была ясная погода. Перед тем как прийти сюда, я проверил в метеослужбе
флота.— Здорово! Я это запомню, сэр, — кивнул техник-океанограф, и на его лице появилась восхищённая улыбка.
— О'кей, вот здесь у нас в полночь находился японец. А теперь посмотрим, что ещё нам удастся выяснить. — Он перевернул лист. При иных обстоятельствах Джоунз рассматривал бы это как одну из любимых игр своего младшего сына. — Вот это, должно быть, «Эшвилл», начинающий, наверно, набирать скорость, чтобы ещё раз повторить упражнение. У него скоростной гребной винт, правда?
— Не знаю.
— А вот я знаю. Не думаю, что нам удалось бы засечь его так отчётливо, будь у него гребной винт для несения патрульной службы. Давайте нанесём все это на планшет.
— У нас уже есть электронный планшет, мы ведём прокладку, — отозвался второй техник. Теперь этот процесс вёлся главным образом с помощью компьютера. Когда-то слежение казалось настоящей чёрной магией.
— Позиция? — Джоунз поднял голову и посмотрел на планшет.
— Примерно вот здесь, почти рядом с аварийным буем. Видите ли, сэр, — терпеливо объяснил техник, передвигая чёрный пластмассовый треугольник, отмечающий на карте, прикреплённой к стене, место предполагаемой гибели подводной лодки, — нам известны её координаты, и когда начнутся спасательные работы…
— Спасательных работ не будет, — прервал его Джоунз, посмотрел по сторонам и попросил сигарету у проходящего мимо техника. Вот, наконец-то я заставил себя произнести это вслух, подумал он.
— Здесь нельзя курить, — сказал один из старшин. — Нам приказано выходить из помещения…
— Дайте спички и продолжим работу, — приказал Джоунз. Он перевернул страницу, проверяя кривую частоты в шестьдесят герц. — Здесь нет ничего… и здесь тоже. Дизельные подводные лодки плавают под водой почти бесшумно… но, если они не шумят, значит, не поднимаются на шноркельную глубину, а в этом случае не смогут проплыть далеко… «Эшвилл» сделал ускорение вот в эту сторону, и здесь, видно, японская подлодка появилась снова… — Новая страница.
— Почему не будет спасательных работ, сэр? — Потребовалось целых тридцать секунд, чтобы техник осмелился задать этот вопрос.
— Какова глубина в месте обнаружения аварийного буя?
— Я понимаю, но спасательные камеры… я сам видел, на лодке их три.
Джоунз даже не поднял головы, делая первую за несколько лет затяжку. — Да, мы называли их на «Далласе» «мамиными камерами». «Видишь ли, мама, даже если что-нибудь случится, мы всегда сможем спастись». Дело в том, чиф, что из подводных лодок не спасаются. На практике это невозможно. Лодка погибла, и вместе с ней весь экипаж, Остаётся лишь выяснить, что с ней случилось.
— Но ведь мы уже слышали треск раздавленного корпуса.
— Да, я знаю. Мне также известно, что два наших авианосца неожиданно вышли сегодня из строя. — Эти звуки тоже были зарегистрированы гидрофонами линии раннего обнаружения и виднелись на распечатке.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
— Ничего. — Новая страница. В её нижней части виднелась большая жирная точка, отмечающая гибель «Эшвилла». — А здесь что такое, черт побери?
— Мы считаем, что это случайное дублирование, сэр. Пеленг и шумы почти такие же, как и при гибели «Эшвилла», вот мы и решили, что компьютер…
— Но ведь время резко отличается, чёрт возьми, на целых четыре минуты. — Джоунз перелистнул три страницы обратно. — Смотрите, это что-то совсем иное.
— «Шарлотт»?
По спине Джоунза внезапно прокатились капли холодного пота. У него кружилась голова от сигаретного дыма, и он вспомнил, почему бросил курить. Точно такой же характерный сигнал на бумаге — дизельная субмарина, идущая на шноркельной глубине, и затем ускорение подводной лодки типа 688. Звуки оказались совсем рядом и были идентичны шумам «Эшвилла» и японской подводной лодки. Совпадение пеленга, зарегистрированное донными гидрофонами, чуть ли не заставляло думать…