Долг

— Мне не в чем спать, — сообщаю ему, и теперь осознаю, что у меня нет зубной щетки, дезодоранта или чего-то еще важного.

— Спи голой.

— Ты бы этого хотел.

— Да, хотел бы. Хотя тогда не прикасаться к тебе станет намного сложнее. Послушай, у меня есть футболка, которую ты можешь надеть. И лишняя зубная щетка. Я покупаю их упаковками.

— Всегда готов?

— Именно, — он поворачивает свой бокал, наблюдая за мной. — Так, сейчас уже поздно, и скажи, завтра тебе надо вставать рано или я могу сделать тебе завтрак?

— Завтра вечером у меня встреча, но до этого ничего. Хотя, полагаю, мне стоит написать Кристине и сообщить, где я.

Пока я вынимаю свой телефон, он спрашивает:

— Она часто беспокоится о тебе? Я имею в виду, до происшествия.

Качаю головой.

— Нет. Все было совсем наоборот.

— Понятно. А что за встреча?

Морщусь, пытаясь взглядом извиниться.

— Это группа поддержки ПТСР и подобных. Круг людей. Я хотела начать поправляться как можно скорее.

На его губах мрачная улыбка.

— Для этого требует много мужества. Признаться, что тебе нужна помощь, а затем получить ее.

Быстро печатаю сообщение сестре и киваю.

— Да. Но опять же, я не чувствую смелости. В половине случаев я ничего не чувствую.

— Тогда нам нужно изменить это, — говорит он, и резкий тон его голоса сообщает мне, что он точно знает, как это сделать.

Внезапно я начинаю нервничать. Все нервные окончания на теле оживают, меня словно накрывает волной крошечных иголок, а затем я покрываюсь холодным потом.

Кейр указывает на мой стакан.

— Допивай. Пока не передумала.

— Не передумаю, — отвечаю я, и залпом допиваю напиток, кашляя в локоть. По крайней мере, боль в ноге утихла.

Мой телефон издает звук, и я смотрю на него.

Кристина написала: «Что? Ты серьезно? Ты не знаешь этого парня! Это небезопасно. Тебе нужно вернуться домой».

— Даже после такого сообщения? — спрашивает Кейр, глядя мне через плечо, чтобы прочитать его.

Убираю от него телефон.

— Даже после него.

Отвечаю сестре: «Мне тридцать, и я ему доверяю. Позволь мне жить своей жизнью. Я позвоню тебе завтра. Доброй ночи». Затем отключаю телефон.

И вот так начинается немного неудобный процесс подготовки ко сну в незнакомом доме с мужчиной, которого вы находите ужасно привлекательным, но все еще не очень хорошо это понимаете. Добавьте тот факт, что вы на костылях, и у вас гипс, и это определенно не самая простая и спокойная ночевка вне дома, которая у меня была.

Но Кейр делает все, чтобы я чувствовала себя комфортно. Он дает мне поношенную футболку с эмблемой Guns N 'Roses, которая висит на мне, как ночнушка, и, пока я в ванной снимаю макияж и чищу зубы, он делает кровать более удобной.

Как и остальная часть его квартиры, спальня скудно обставлена: лишь большая кровать и комод из тикового дерева. Никакого намека на его личность и никаких личных вещей. Широкие окна выходят в сад, и свежий морской бриз проникает сквозь щелочку, заставляя кровать выглядеть еще более привлекательной.

— Нужна помощь, чтобы забраться? — спрашивает он, стоя на другой стороне кровати. Я нахожу вопиюще несправедливым то, что он все еще одет в рубашку и джинсы, в то время как я почти голая.

Смотрю на него.

— Я могу справиться сама.

— Я знаю, — терпеливо говорит он, — но ты спишь с поднятой ногой? Прошло время с тех пор, как я ломал кости. Тебе нужна подушка? Тебе нужны подушки, — он выходит в коридор, и я слышу, как он роется в бельевом шкафу.

— Я в порядке, — заверяю его, но он уже возвращается с тремя подушками в руке.

— Я не врач, но знаю, как это работает, — замечает он. — Забирайся в кровать.

— Сэр, так точно, сэр, — говорю я ему, будто он сержант армии.

Кажется, ему это не нравится.

— Просто залезай, — говорит он, откидывая серые простыни.

Ладно, вернемся к неловкости. Как лечь в кровать, не показывая ему свое нижнее белье? На это требуется нескольких попыток.

Он все время с иронией наблюдает за мной. Наконец, я оказываюсь в постели, и он берет в руки мой гипс. Я почти чувствую жар ладоней сквозь гипс. То, как он обращается с моей ногой, заставляет меня испытать то, что я не могу описать. Словно какие-то крошечные нити над моим сердцем рвутся одна за другой. Я уязвима как никогда, и под его полным контролем.

— Симпатичные трусики, — говорит он, подкладывая подушки.

И от этих слов я начинаю сходить с ума еще больше.

Я резко опускаю руки, пытаясь потянуть футболку, но безрезультатно. Боже мой, я даже не знаю, когда в последний раз использовала воск. Двигаю здоровую ногу ближе к другой, закрываясь от его взгляда.

— Дразнишься, — игриво бормочет он, затем осматривает свою башню с подушками. — Все хорошо?

— Да, — тихо говорю я.

Он подходит к своей стороне кровати, и я ожидаю, что он выключит свою прикроватную лампу, прежде чем начнет раздеваться, но, к моему шоку, он хватает край рубашки и стягивает ее через голову.

Кажется, все происходит в замедленном темпе. Неторопливая демонстрация снизу вверх, сначала V его бедер опускающаяся под пояс брюк, затем дорожка тонких волос, ведущих от плоского живота вниз. Отдельные части его каменного пресса - один, два, три, четыре, пять, шесть кубиков. Затем его грудь: широкая, массивная и твердая, как скала, ведущая к могучим плечам. Его бицепсы слишком велики, чтобы можно было обнять их. А предплечья восхитительно крупные и испещрены жилками, как и прежде, но теперь, когда я вижу остальное его тело выше пояса, я понимаю, что они подходят к нему.

Блин.

Этот мужчина создан для того, чтобы сражаться.

И вот тогда я обнаруживаю одну из его секретных татуировок. Латинские слова нацарапаны на груди похожим на средневековый шрифтом: Nec Aspera Terrent ^[7] .

Затем он немного поворачивается, чтобы бросить свою рубашку поверх комода, и я вижу то, что не ожидала увидеть. Большой рубец на левом боку. Вся область, от ребер до бедер, усеяна толстыми рубцами, как белыми, так и слегка розоватыми.

7

Трудности не страшат