Долгое эхо

«И ты в это веришь?» — спросил внутренний голос. Воробей нахмурился. Почему бы и нет? Смена предводителя — это очень важное событие в жизни племени, возможно, оно должно каким-то образом отразиться на нем.

Он снова прошелся вдоль разложенных трав. Острая боль постепенно стихала, превратившись в тупое жжение. Листья отлично сохли под легким ветерком, проникавшим сквозь ежевичный полог палатки, и солнца тоже было вполне достаточно. Теперь оставалось только ждать. Значит, можно сходить и проведать котят Маковки.

Перепрыгнув через листья, Воробей вышел из пещеры, и плети ежевики ласково погладили его по спине.

Огнезвезд дремал на Каменном карнизе, положив голову на зазубренный выступ скалы, сонное дыхание предводителя легким парком колыхалось в прохладном утреннем воздухе. Песчаная Буря лежала рядом с другом.

Воробей слышал, как тихо шуршит их шерсть в такт равномерно вздымающимся и опадающим бокам. Он знал, что иногда, когда все остальные коты спят, предводитель и его подруга тайком покидают лагерь и бегают вдвоем по озаренному луной лесу, подставляя шкуры свету далеких звезд. Вот и сейчас воспоминания о такой охоте вплелись в сон Огнезвезда, и Воробью передалась радость предводителя, который наслаждался недолгой свободой в ночном лесу вместе с подругой, оставив все тревоги о Грозовом племени за колючей стеной лагеря.

Воробей поспешно убрался из мыслей предводителя. Ему всегда было немного неловко пробираться в головы соплеменников, хотя он редко мог справиться с искушением.

— Эй, Цветолапка! — сердито мяукнул Крутобок, обращаясь к хорошенькой пестрой кошке. — Мне казалось, ты пришла сюда работать, а не играть!

Цветолапка застыла, как застигнутая врасплох мышка; хвост ее замер в воздухе, а из пахнущего плесенью комка, который она держала между лапами, посыпались листья.

— Ага, так тебе и надо! — обрадовалась Иглолапка, и ее лапы дробно простучали по земле.

Прищурившись, Воробей восстановил картину случившегося: Цветолапка приготовилась забросать сестру палой листвой, но была поймана за лапу бдительным Крутобоком.

— Прости, — пробурчала Цветолапка, роняя листья. Потом послышался мерный шелест сухой листвы и взмахи кошачьего хвоста, и Воробей догадался, что ученица стала сметать свою кучу в сторону Крутобока.

Серый воин снова принялся за дело. Стоя возле стены детской, он высоко вытянул передние лапы, цепляясь шерстью за колючки.

— Да тут щелей больше, чем в кроличьем садке, — взволнованно воскликнул он. — Нужно заткнуть их все листьями, пока не задули холодные ветры.

Ягодник высунулся из ежевики с другой стороны детской.

— Здесь то же самое, — сердито проворчал он. Схватив охапку листьев, светлошерстный воин принялся запихивать их в щель между ветками. Его тревога была понятна — ведь сейчас в детской находились котята Ягодника и его подруга Маковка!

Воробей так увлекся работой воинов, что испуганно подскочил, когда пушистый комочек шлепнулся прямо у его ног.

— Ой, прости, Воробей! — пропищала Вишенка, поспешно вскакивая и бросаясь к матери, которая нежилась на солнышке возле детской.

— Смотри, куда бежишь, — проворчала Маковка.

— Воробей! — промяукал Кротик, подбегая к целителю. — Смотри, что я умею!

Воробей почувствовал, как Маковка сморщилась от бестактности своего сыночка, и поспешил небрежно взмахнуть хвостом, давая понять, что нисколько не обиделся. Откровенно говоря, ему даже нравилось, что котята болтают с ним, как со всеми остальными, не опасаясь произнести неосторожное слово.

— Показывай, — попросил он.

Послышалась возня, сопение, потом раздалось огорченное «Ой!» и веселый смех Вишенки.

— Хуже прыжка я в жизни не видела! — пискнула сестра Кротика.

— Попробуй прыгнуть лучше! — огрызнулся раздосадованный котенок.

Услышав, как короткий толстый хвостик Вишенки прошуршал по песку, Воробей догадался, что она присела, изготовившись к прыжку. В следующее мгновение малышка прыгнула вперед, но к несчастью, ее отвлек не вовремя упавший с дерева лист.

Забыв о прыжке, Вишенка тяжело плюхнулась на землю.

Кротик радостно завизжал.

— Ага, видала! Здорово шлепнулась!

— Заткнись! — огрызнулась Вишенка, бросаясь к матери.

— Ха-ха, листа испугалась! Трусиха!

— Ничего и не испугалась!

— Испугалась, испугалась!

— Кротик! — строго окрикнула мать. — Вишенка твоя сестра. Ты должен поддерживать ее, а не дразнить. Настоящие воины помогают своим соплеменникам!

Кротик поскреб лапкой по земле.

— Ага, — пробурчал он себе под нос.

Ветки детской заколыхались, и наружу вышла Тростинка. Она не была королевой и не кормила котят, однако предпочла переселиться в детскую вместе с Ромашкой, чтобы помогать кошкам своего племени ждать и воспитывать малышей.

Ромашка и Тростинка вырастили стольких котят, что молодые оруженосцы бегали просить у них совета даже чаще, чем у старейшин. Особенно теперь, когда к старикам присоединился бывший одиночка по имени Пурди. Стоило этому болтливому коту завести одну из своих бесконечных историй, так можно было распрощаться с планами на день — прервать его можно было только к закату дня. Воробей и сейчас слышал доносившееся из куста жимолости хриплое мяуканье Пурди, заглушавшее даже раскатистый храп Кисточки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Воробей у Маковки. Он чувствовал ее усталость и не мог не пожалеть бедную королеву. — Котята растут замечательно, — поспешил добавить целитель, услышав, как Кротик принялся гоняться за Вишенкой.

— Осторожнее! — рявкнул Крутобок, едва устоявший на задних лапах, когда котята промчались мимо него.

Маковка замурчала. Воробей подавил желание спросить, почему эти вечно вопящие, ноющие, капризничающие, всюду лезущие и постоянно голодные котята заставляют своих матерей забывать об усталости и прощать маленьким надоедам бесконечные приставания, требования и вспыхивающие по любому поводу ссоры.

— Я замечательно себя чувствую, — заверила Воробья Маковка.

Он почувствовал запах мокрого мха, лежавшего рядом с королевой. Мох пах Ягодником. Молодой кот окружил свою подругу трогательной заботой и лез из шкуры вон, чтобы побаловать ее.

После рождения котят Воробей постоянно чувствовал исходящее от Маковки ощущение счастья и довольства; все ее страхи по поводу того, что Ягодник продолжает любить ее погибшую сестру, были забыты.

Память о Медобоке, погибшей от укуса гадюки, была все еще свежа в Грозовом племени. Воробей ощущал ее, как горький запах утраты. Но жизнь продолжалась, и Ягодник, похоже, сумел найти свое счастье с Маковкой. Вот и сейчас он, не покладая лап, работал над укреплением детской. Что ж, жизнь всегда берет свое. В последнее время Грозовое племя уверенно смотрело в будущее, лагерь был полон жизни, отовсюду слышалось бодрое мяуканье и гудение поздних пчел. Казалось, будто ужасной засухи никогда не было.