Долгое лето
Шрифт:
– Алсаг, жги! – заорал Речник, уворачиваясь от зловонной пасти. Он не хотел заглядывать мертвецу в рот, но не смотреть уже не получалось – и, на взгляд Фрисса, у этой твари было многовато зубов… Фрисс напряг все силы, отталкивая от себя нежить, и зажмурился.
– Мррра-а-а-ау!!! – от вопля Алсага качнулись стены, а потом раскалённый ветер скрутился в жгут и вспорол воздух.
Фрисса проволокло по стене, потом по мостовой. Багряные пятна полыхали перед глазами, кости трещали, а руки, казалось, обуглились до костей. Фрисс привстал, пошатываясь, и встретился взглядом с пустыми глазницами нежити. Ей оторвало руку, остатки кожи медленно тлели, нещадно воняя, туман выползал из проломленной груди, - но немёртвая тварь уже стояла
Сбоку повеяло холодом. Мертвяк вздрогнул, посмотрел куда-то в сторону и громко зашипел, вскидывая руки с растопыренными пальцами. Туман в его груди вспыхнул зеленью, а потом потёк по воздуху туда, куда неотрывно глядел мертвец.
– Мецинтли, - голос Нециса был холоднее талкеннорских гробниц. – Не трогай его. Ступай прочь.
Фрисс с трудом поднял голову и увидел, как в руке Некроманта трепещет зелёное пламя. Нецис наматывал туман на кулак, и дымка вспыхивала зеленью и таяла. Нежить дёрнулась всем телом и медленно опустила руки.
– Уходи, Мецинтли, - Нецис шагнул вперёд, выставив перед собой открытую ладонь. – Живо!
Немёртвый пригнулся, сделал маленький шажок назад – и с глухим воем рассыпался в пыль. Порыв ветра взметнул клубы праха и погнал их прочь.
– Нецис, ты вовремя, - прошептал Речник, кое-как поднимаясь на четвереньки. Болела спина, болели плечи. Он подобрал меч и чуть не закричал от боли – вся ладонь была в волдырях. Некромант поднял оброненный клинок, осторожно вложил его в ножны и жестом подозвал Алсага.
– Садись, Фрисс. Я не дам тебе упасть, - Нецис помог Речнику подняться, придерживая его за плечи. От прикосновения ледяных рук кости Фрисса вновь заныли, но боль быстро отступала.
– Нэй-Хайон… Её звали Нэй-Хайон, - пробормотал Речник, пытаясь оглянуться.
– Её зовут Мецинтли, - покачал головой Некромант. – Какими именами она называется, я не знаю. Рассказывать о встречах с ней обычно некому. Ты отлично сражался, Фрисс, и ты, Алсаг, хорошо потрепал её… но это умран, а они так просто не погибают. Больше она к нам не подойдёт – память у умранов хорошая. Фрисс, я не вижу на тебе крови. Мецинтли успела тебя оцарапать или укусить?
– Нет, - Фрисс хотел помотать головой, но дёрнулся и зашипел от боли. – Не успела… Её не берёт серебро… и Алсаг её… не смог её сжечь…
– Знаю, - кивнул Нецис. – Эти её особенности многим стоили жизни. Но нам бояться нечего. Дай взглянуть, что у тебя со спиной…
Он помог Речнику улечься на спальный кокон, расстеленный у корней Гхольмы. Краем глаза Фрисс видел Гелина, неподвижно лежащего у кострища, и Алсага, с презрительным фырканьем отвернувшегося от огромного демона.
– Так, я вижу, твои кости уцелели, - хмыкнул маг, убирая холодную ладонь со спины Речника. – Ты очень удачливый воин, Фрисс. Завтра утром будешь готов к новым сражениям, но сегодня постарайся ни во что не встревать…
– Решать будет Аойген, - пробормотал Речник, закрывая глаза. Говорить ему не хотелось. Алсаг тихо подошёл и лёг рядом. Фрисс запустил пальцы в мех на его загривке и легонько потянул на себя.
– Гелин трруслив и жалок, - тихо фыркнул кот. – Бесполезнее любой кррысы!
– Гелин не хочет защищать нас, - вздохнул Речник. – Мы справимся без него. Не привыкать…
Что-то подняло его незадолго до рассвета. Мрак накрывал город густой пеленой, тучи снова сгустились, и звёзды утонули в них, только Ургул подмигивал багровым глазом сквозь просвет в облаках. Спросоня Фриссу померещилось, что демоны подрались, но нет – Гелин и Алсаг мирно спали, один у кострища, другой – под корнями Гхольмы, на стеле в честь Шула э-Вэинара. Шумели Клоа – огромная стая кружила над башнями, била крыльями и путалась хвостами, то распадаясь на маленькие стайки и ныряя в ущелья улиц, то собираясь воедино. Неровный синеватый свет окутывал их, а под ними Фрисс различил тонкий стоп дрожащего серебристо-зелёного света – и вздрогнул
от внезапно нахлынувшего ужаса. Вновь ледяные пальцы сдавили горло, Речник пошатнулся, но стиснул зубы и выпрямился.– Вот же неймётся местным мертвецам… - пробормотал Фрисс, вынимая мечи из ножен. Прикосновение к рукоятям успокоило его, и он уже ровным шагом пошёл туда, откуда долетал ледяной ветер, и доносился шум тысяч крыльев.
Тут была когда-то ступенчатая башня из светлого блестящего камня – он и сейчас блестел, отражая сияние Квайи, но уже холодной зеленью. Остатки башни разлетелись по мостовой, бесформенная груда обломков покоилась в паутине лиан, окрестные стены почернели от въевшегося пепла. Среди битого камня, спиной к Речнику, стоял, вытянув перед собой руки, Некромант, и с его ладоней стекали ручьи дымящейся Квайи. Она, не долетая до земли, медленно поднималась, курилась струями зелёного дыма, и в её переплетениях медленно раскрывалось иссиня-чёрное окно – чернее, чем предрассветный мрак, и холоднее, чем Квайя.
Фрисс смотрел в него всего долю мгновения – но внезапный приступ слабости чуть не уронил его на мостовую. Речника затрясло от ужаса и злости. «Запределье…» - кровь застучала в висках. «Он хочет открыть Запределье… как тогда, в Хессе… чтобы всё погибло… Зачем?!»
– Сто-о-ой! – заорал Речник, бросаясь к Некроманту. Оба меча взлетели в воздух и опустились на руку в чёрной чешуе – и лишь в последний миг Фрисс решился развернуть их и ударить плашмя. Нецис охнул, его ладонь разжалась, что-то зазвенело по камням. Фрисс оказался между магом и узким лазом в Запределье, в спину ему дохнуло холодом, но оборачиваться он не стал. Он ударил Нециса ещё раз – по ногам, в плечо, плашмя, но так сильно, как только мог, и Некромант не удержался и неловко повалился навзничь, цепляясь за обломки камней. Речник свалился сверху, встал коленом ему на грудь, впечатав колдуна в мостовую, и приставил меч ему к горлу. Повисла тишина – даже Клоа попрятались.
– Фриссгейн, - медленно проговорил Нецис, глядя Речнику в глаза. – Убери дрын. Я тебя не трону.
– Не смей открывать Запределье, - тихо сказал Фрисс, не отводя взгляд. – Не смей губить землю. Я не дам тебе всё тут превратить в прах. Там – смерть, и ты её не выпустишь.
Глаза Некроманта медленно расширились. Он смотрел на Фрисса с непритворным изумлением. Тот нахмурился и крепче прижал его к земле.
– Фрисс, я никогда не собирался превращать всё в прах, - с трудом сказал маг – ему трудно было дышать с Речником на груди. – Сожалею, что так напугал тебя. Поверь, никакой опасности нет…
– Не лги, - сверкнул глазами Речник. – Я тебе верил. А ты, как все Некроманты, мечтаешь о всеобщей гибели. Эта дыра за моей спиной – в ней, что ли, нет опасности?!
– Ахххссса… - выдохнул Некромант и втянул ртом воздух. – Ты очень прав, Фрисс. Я закрою её, как только ты меня отпустишь. Медленно спускайся и ни в коем случае не оглядывайся.
– Что… - начал было Речник, но сам охнул и повалился набок. Что-то выпило из него все силы. Нецис вывернулся и привстал на одно колено, придерживая Фрисса за шиворот.
– Теа кэ теарна Хцару, - тихо, но чётко проговорил он. – Гаакхот!
Речник высвободился из его рук, вскочил и снова рухнул на камни. Чёрный провал перед его глазами медленно сомкнул края. Квайя облаком взлетела над мостовой, стекаясь на ладони Нециса. Маг выпрямился и огляделся. В сгустившемся мраке, похоже, даже ему ничего было не рассмотреть.
Что-то впивалось в руку Речника. Он похлопал ладонью по камню – что-то зазвенело. Нецис тихо вскрикнул и склонился над Фриссом, осторожно забирая у него невидимую находку. Потом на руке мага вспыхнул сгусток Квайи, высветив бледное лицо, поломанную чешую на предплечье и небольшую серебряную звезду на ладони. В центре звезды, среди извивающихся лучей, чернел, как провал в Запределье, кристалл мориона.