Долгое лето

– Куда делись дома? – Фриссу невмоготу было молчать, он сам начинал казаться себе нежитью. Нецис посмотрел на него косо – вопрос отвлёк его от размышлений.

– Были построены из тростника, давно сгнили, - нехотя ответил он.

– Здесь нет камня, чтобы строить? – слегка удивился Речник и поднял взгляд на туманные очертания восточных гор. Хребет, утопающий в облаках, был уже близко, ещё немного – и Фриссу придётся карабкаться вверх по извилистым тропам… если, конечно, его не сожрут в этом логове мертвецов…

– Камень есть, - Нецис остановился, носком сапога отодвинул к стене горку костей и посмотрел на Речника. – Это «чистые кварталы», только для приезжих. Каждый год всё, что тут построено, очищали огнём. Иначе – разливы Квайи и гнилые болезни.

– Бездна… - Фрисса передёрнуло. – А как же местные? И… откуда сочилось столько дряни? У вас тут что, генераторы мертвечины?

– Си-меннэль… почти так, Фрисс, - Некромант странно усмехнулся. – Это город, где сжигали умерших. Тут – все курганы сожжений, все, что выросли за века. Только это в Тешамгене и делали. Это город, построенный для мёртвых. Запасы Квайи для всей страны. А местные… тут жили странные люди, Фрисс. Мне иногда жаль, что ни с кем из них я не могу поговорить. За «чистыми кварталами» - Город Ритуала. Хорошо бы нам пересечь его до заката…

– Мрря… - согласно откликнулся Алсаг и прижался к Речнику. Хинкассе город не нравился.

За рядами опустевших фундаментов начинался лес. Так показалось Фриссу, когда он поднял взгляд от мха на мостовой. Деревья вошли в город, разворотили мостовую и переплелись ветвями, и гигантские мхи скрылись в их тени. Гхольмы, рыжие, красные и золотистые, засыпали пурпурный мох лепестками, зеленели на низких ветвях округлые мелкие плоды Чинпы, и не меньше плодов валялось под ногами, и летучие мыши, перепутав день и ночь, объедались на дереве и только лениво косились на прохожих, шевеля ушами. Жалкие остатки улиц терялись в моховых дебрях. То и дело приходилось пригибаться, проползая под жёсткими побегами холга, сросшимися воедино.

– Умм… Мыши знают, что съедобно, - пробормотал Нецис, раскусив плод Чинпы и выплюнув семена на ладонь. – Ешь, Фрисс. В припасах одна солонина, лепёшки засохли… Ешь Чинпу. Пробовал когда-нибудь?

– У нас не растёт, - отозвался Речник, осторожно откусывая от крупной ягоды. Чинпа была куда слаще и сочнее, чем казалось на вид. Фрисс даже предложил очищенный плод Алсагу, но кот презрительно фыркнул.

– С собой надо набрать, - подумал вслух Речник, ссыпая плоды в пустой тюк из-под припасов. – Вечером доедим. Нецис! А ещё что-нибудь есть можно?

Некромант не ответил, только поднял руку, призывая к молчанию. Он отложил недоеденный плод, прикрыл глаза и вдохнул полной грудью, а потом часто засопел, будто принюхиваясь к чему-то.

«Что?!» - Фрисс выхватил мечи и завертел головой, высматривая угрозу.

«Аххсса… Мы в этом городе не одни, Фрисс. Тут есть ещё живые,» - с явным удивлением ответил Нецис, перестав принюхиваться. «Мало того… это Некроманты.»

– Уф-ф… Нецис, хватит уже пугать! – рассердился Речник и затолкал мечи обратно в ножны. – Кому ещё и бродить по этим развалинам… Зайдём к ним в гости?

– Непременно, - прошептал Нецис и смущённо улыбнулся. – Это необычайно интересно, Фрисс… несколько магов, и нежить с ними. Я слышал раньше о таких отрядах, но сам не встречался… как-то не пересекались. Они раскапывают древние города, чтобы узнать о прошлом. Это очень почётно… и очень опасно.

– Некроманты-изыскатели! – хмыкнул Речник. – Почти как ты, Нецис… Где они?

– Сейчас найдём, - колдун вытянул руку перед собой и сделал странный загребающий жест, а потом выкинул семена Чинпы под куст и пошёл дальше по тропе. Фрисс переглянулся с Алсагом и направился за чародеем.

Лес поредел и расступился задолго до первых домов. Их окружала голая площадь, только мох осмеливался расти в трещинах камней. На площади стояли длинные невысокие здания из чёрного камня, под чёрной черепицей, почти не тронутой временем. Это были скорее не дома, а навесы… в проёмах меж колоннами, поддерживающими крышу, что-то возилось и сверкало глазками. Некоторые здания рухнули и валялись грудой камня, некоторые сплавились в огромный ком от страшного жара, обломки иных валялись по всей площади. На её краю, почтительно склонив лысую голову, стоял скелет в тёмно-буром балахоне по колено. На груди был аккуратно вышит склонённый стебель тростника.

«Это их Квайет,» - оглянувшись на Фрисса, пояснил Нецис. «Значит, они из Тиалгикиса… Слышишь?»

Откуда-то из-за каменных навесов, из-за угрюмых ступенчатых башен, по углам украшенных резными мраморными черепами, доносился гудящий звук, изредка сменяющийся дребезжанием. Как будто жужжала огромная пчела, больше даже тех, красных и мохнатых, что роем кружили над каждой Гхольмой.

«Флейта-гзеними,» - усмехнулся маг. «И то… время обеда, в такую жару даже нежить ленится. Идём, Фрисс. Тут недалеко.»

Скелет в балахоне молча вёл их по запутанным проходам между навесами и башнями, останавливаясь, если они мешкали. Флейта гудела всё громче, и Фрисс уловил в воздухе запах дыма, горелых лепёшек и печёных фруктов. За покосившимся навесом показался край зелёного полога, сооружённого из широких листьев Самуны. На платформе, оставшейся от полуразрушенного здания, среди обломков колонн, стояла большая хижина, а рядом, вокруг нещадно дымящего очага, устроенного в груде каменных плит, собрались люди. Раздался недовольный окрик, и флейта смолкла. Нецис кивнул мертвяку на хижину, и тот послушно подошёл к костру, к десятку таких же Квайет, столпившихся у огня.

– Куурмейа! – сердитый голос принадлежал человеку, только что выбравшемуся из переулка и усевшемуся на плиту у очага. – Ты уснул?!

Второй, сидевший со странной двойной флейтой на краю бывшего фундамента, растерянно вскрикнул и спрыгнул к костру, обугленным шестом разгребая золу. Поднялся дым, недовольных голосов стало больше. Из маленькой толпы скелетов выбрался, пожимая плечами, ещё один живой и остановился у огня, скрестив руки на груди.

– Чтоб тебе всю жизнь личинок ловить, - с тоской выдохнул он. – Куурмейа, ты хочешь уморить нас голодом? Что у тебя сгорело на этот раз?

– Нейнор, не злись, - потупился флейтист, поддевая шестом что-то в золе и выкидывая на большое блюдо. – Я вам Чинпы набрал… и вот, ещё принёс многоножек…

– Опять шатался по городу?! – тот, кто сидел у очага, медленно поднялся на ноги. – Совсем жить надоело?!

– Только по роще, - Куурмейа втянул голову в плечи. – Там цветёт Гхольма… я собирал лепестки. Ты сам говоришь, Глайен, что на раскопе я пока не нужен.

– Но в отряде ты нужен живым, - поморщился Глайен и махнул рукой, опускаясь обратно на камень. – Нейнор, я ничего не могу поделать. Ты его здесь заменишь, а он тебя там – нет. Та-а! Квелгин, ты где?! Куурмейа, раздавай свои горелые лепёшки. Откуда ты взял гзеними? Я же просил Квелгина убрать её подальше…