Долгое лето

– Это не нападение, - отозвался Ильюэ, поворачиваясь к коту.
– Это Ильятекси пролетает над нами. Спускаемся к Янамайу, подальше от его лучей, и пусть они нас не затронут. Быстрее!

Каменная плита громко заскрипела и провалилась вниз, чуть не потеряв по дороге всех, кто стоял на ней. Стены тёмного колодца свистели мимо. Койя с жалобным писком трясла ушами - ей стало нехорошо от стремительного полёта. Издалека, из-за десятка очень толстых стен, всё ещё доносился скрежет и лязг.

– Ильятекси...
– встряхнув головой, сказал Уску.
– Ильятекси покинул логово! Будет нам что вспомнить и ррассказать прравнукам, если мы доживём до встрречи с ними.

– Я тоже удивлён, Уску, - негромко сказал Ильюэ, прикрыв глаза и к чему-то прислушиваясь.

– Не знаю, что заставило его взлететь. И не хочу знать, что останется от места, куда он прилетит. Замри!

Плита заскрежетала краями по трём стенам колодца. Четвёртой стены не было - выход из подъёмника вёл на площадку из гладкого холодного камня, запорошенного водяной пылью. Впереди, за широкой оградой из каменных плит, билась и клокотала чёрная река, на миг появляясь из-под стены и уходя под другую. Речница тихо охнула - перед мысленным взором мелькнули бесконечные подземные пустоты, долгий путь в недрах и могучий чёрный поток, вбирающий в себя влагу сотен озёр, никогда не видевших света.

– Янамайу - полноводная река Шуна, - склонил голову Ильюэ. В его отрывистых словах чувствовался трепет. Он подошёл к ограде и тронул мокрый камень.

– Ильятекси быстро летает, - заметил в пустоту один из воинов.

– Но он не может улететь навечно, - покачал головой Ильюэ.
– Никто не выйдет, пока он не вернётся. Да откроются двери Гвайны Ханан Кеснека перед его потомками!

Что-то тихо захрустело - и каменные плиты разошлись, втягиваясь в стену, и в тёмное подземелье хлынул яркий белый свет. Большая комната с низким сияющим потолком открылась, и тёплый ветер коснулся лица удивлённой Речницы. Двое служителей вошли под светящиеся своды, развернули сложенные по углам ковры и открыли малую дверку в дальней стене. Остальные ждали. Ильюэ стоял неподвижно, глядя на чёрную воду.

– Мя?
– Койя, до того прятавшая мордочку в волосах Речницы, зашевелилась и спрыгнула на мокрый парапет, настороженно его обнюхивая. Остановившись на краю плиты, она посмотрела на воду и навострила уши.

– Мррф, - сегон расправил крылья и потянулся лапой к чёрному потоку. Широкие уши дрожали под градом мелких брызг, но кошка не уходила с края.

– Койя!
– Кесса окликнула зверька и протянула к нему руку.
– Там мокро и холодно. Иди-ка сюда...

Чёрная вода клокотала внизу, ловя отсветы ровного белого сияния, непохожего ни на солнечный, ни на звёздный свет, и снова уносилась во мрак. На мгновение Кесса заглянула в неё, и стены поплыли перед глазами. Речница встряхнулась, отгоняя наваждение. Сегон ткнулся носом в её щёку и вопросительно мяукнул. Кесса отвернулась от реки и встретилась взглядом с Ильюэ. Повелитель Шуна стоял на пороге странной белой комнаты. Воины и служители уже устроились на мелноковых коврах вдоль стен и сосредоточенно поглощали какую-то неприглядную на вид снедь. Кесса охнула и юркнула вслед за Ильюэ, под странный неживой свет, льющийся с потолка.

Устроившись у стены, Речница осторожно пощупала её. Гладкий светло-серый фрил скользил под рукой и слегка проминался внутрь. Кесса подняла взгляд на дальнюю стену - и вздрогнула: перед ней был небольшой светящийся экран, в глубине которого виднелось белесое пустынное небо, наклонная красноватая стена и странные золотистые и зелёные сполохи, постепенно тускнеющие. Речница медленно поднялась и шагнула к экрану, не веря своим глазам.

– Старые вещи!
– изумлённо прошептала она.
– Вещи из Тлаканты...

– Сядь, - негромко сказал Ильюэ. Он уже сидел напротив экрана, и Уску пристроил голову ему на колени. Кота, измученного долгим заключением, голодом и жаждой, неудержимо тянуло в сон. Время от времени он вспоминал что-то, вздрагивал и неохотно лакал из поставленной поблизости миски густой маслянистый отвар.

Кесса взяла с плетёного блюда странные сухие волокна, похожие на обычное сено. Люди вокруг жевали их, и Речница осторожно откусила - и узнала по вкусу вяленого фамса, микрину и пересушенный земляной клубень. В глиняной чашке оказалась простая вода.

– Поешь, - Кесса сунула клочок сушёного мяса под нос сегону. Тот понюхал еду и жадно в неё вцепился, придавив для надёжности лапой к ноге Речницы. Кесса растрепала твёрдые волокна и положила их рядом - может, так зверьку легче будет есть?

Одним глазом Речница смотрела на экран, другим - в Зеркало, отражающее фриловую стену. У стены стоял навытяжку... нет, всё-таки человек, хоть Кесса и приняла его сначала за сармата. Человек в мешковатом белом комбинезоне, схожем с сарматскими скафандрами, но без шлема. К перевязи из грубо выделанной кожи, рядом с фляжкой из плода Кими, крепились петли для жезла или палицы. Присмотревшись, Кесса увидела и палицу - страж неведомого подземелья неловко держал её двумя руками. Речница замигала и тихо хихикнула, разглядев на палице каменные лезвия. Оружие Ти-Нау в руках жителя Тлаканты! Чего только ни увидишь в Зеркале Призраков...

– Повелитель, око Нуску гаснет, - сонным голосом пробормотал белый кот. Кесса встрепенулась, услышав имя божества, и оторвалась от Зеркала. Экран на противоположной стене быстро тускнел, подёргиваясь чёрной дымкой. Яркий белый круг тревожно мигал над ним. Ильюэ протянул руку к нему, зажигая на ладони золотистый свет.

– Да будет око Нуску ярким!
– ослепительный луч вонзился в мерцающий круг, переполнив его светом. Чёрная дымка на экране зашевелилась, стекая к краям, и вовсе сгинула. В белесом небе над башнями лениво парили полуденники, на краю стены сидел рыжий крылатый кот. Сполохи угасли, солнце медленно, но неумолимо поднималось к зениту...

– Как на сарматской станции...
– прошептала Речница, заворожённо глядя на экран.
– Это очень-очень древняя штуковина... Повелитель Ильюэ! Откуда взялась эта комната?

Все взгляды сошлись на Кессе. Ханан Кеснек нехотя оторвался от древнего экрана и посмотрел на неё.

– Гвайна Величайший перенёс из убежища, - ответил он.
– Ты права - эти вещи старше нашего мира.

– И тревожная сирена...
– Кесса поёжилась и неуверенно усмехнулась.
– Вы сохранили это всё со времён Применения... и оно ещё работает! Какое могущество... Повелитель Ильюэ! Убежище... ты говоришь об Уангайе?

Чашка на полу негромко зазвенела. Сегон сидел рядом и обнюхивал её края и свою лапу, только что вынутую из воды. Он слизывал капли с меха и испарину с глины, но пить из чашки не решался. Кесса протянула к нему руку, но, подумав, отвела её в сторону - она не хотела пугать зверька.

– Да, благородная дева, - отозвался Ильюэ с еле заметным удивлением.
– В ваших краях знают это название?

Речница молча кивнула - от волнения дух перехватило.

– И это правда, что убежище Уангайя стоит нетронутым со дня Применения? Что там лежат древние книги - самые древние в мире? И Великий список Брайана Вольта... он тоже там?
– выпалила она, совладав с дыханием. Ильюэ слегка нахмурился.

– Ты немало знаешь о доме наших предков, Кесса Хурин Кеснек, - заметил он ровным голосом.
– Всё это правда. Убежище Гвайны закрыто по его приказу, но слухам он препятствовать не мог. Отчего тебя так волнуют эти легенды?

– Повелитель Ильюэ!
– Кесса неловко приложила руку к налобной повязке.
– У меня есть одна просьба к тебе. Позволь мне заглянуть в книгу Вольта! Мне очень нужно прочесть её. Всего одну страницу, не больше. Это спасёт одно существо от тоски и страха...

Речница обвела взглядом воинов - они, не сговариваясь, прикоснулись к оружию. Служители прижались к стене. Даже задремавший Уску широко открыл глаза и поднял голову.