Долгое лето

– Нет, - Ильюэ покачал головой и посмотрел мимо Кессы, в стену.
– Никто, кроме Ханан Кеснека, не войдёт в убежище Гвайны. Это его воля, и это моя воля.

– Но я...
– начала было Кесса и осеклась под тяжёлым взглядом Ханан Кеснека.

– Я сказал.

Сегон прижал уши и сердито зашипел, Речница посмотрела туда же, куда и он - и увидела, что двое воинов незаметно придвинулись к ней почти вплотную, и взгляды их не сулят ничего хорошего. Зверёк снова забрался к Кессе на руки и зашипел ещё громче.

– Ильюэ, зачем ты пугаешь ррассветного стрранника и благорродную деву?

– укоризненно шевельнул ухом Уску.
– Это излишне.

– Я думаю иначе, Уску Млен-Ка, - нахмурился Ханан Кеснек.
– За ними нужен присмотр. И я не хочу, чтобы они тут задержались.

Золотой свет, дрожа и переливаясь, хлынул с экрана, и все замолчали. По небу протянулась яркая сияющая полоса. Белый огонь над экраном вспыхнул ярче прежнего, от стен повеяло жаром.

– Ильятекси летит домой, - тяжело вздохнул Уску, щурясь от резкого света.
– Да хрранят боги тех, кто рработает сейчас в полях...

Стены едва заметно содрогнулись. Все воины разом встали на ноги. Ильюэ покачал головой, глядя на них, и они замерли у двери.

– Пока Ильятекси в небе, все будут в укрытии, - сказал он.

Сегон широко распахнутыми глазами смотрел на экран. Его уши стояли торчком и слегка вздрагивали.

– Интерресно всё же, куда он летал... так далеко от своего гнезда и так быстрро, - покрутил головой Уску и попытался подняться на лапы, но от тепла его разморило.
– Что можешь сказать, ррассветный стрранник?

Койя вздрогнула и подпрыгнула вертикально вверх, поворачиваясь на лету мордочкой к Уску. Он шевельнул ухом на невнятное фырканье и жалобный писк.

– Непрременно перредам твоим рродичам, - пообещал он, жмурясь.
– Не могу дождаться встрречи с ними. Когда вокрруг такое творрится, не слишком прриятно сидеть взаперрти...

– Уску!
– Ильюэ нахмурился и подхватил старого кота под передние лапы - как раз вовремя, тот уже собирался ткнуться мордой в пол.
– На этой неделе ты из крепости не выйдешь.

Дверь странного укрытия снова распахнулась. За ней на том же подъёмнике, что привёз в подземелье Кессу, стоял воин в белой броне, без оружия, но с сигнальным рогом у пояса.

– Повелитель!
– он тронул налобную повязку и поклонился в пояс.
– Нападение с юга!

Ильюэ резко выдохнул и отпустил кота.

– Солнечный зарряд?
– уныло пробормотал тот, пытаясь подняться. Кесса села рядом и упёрлась плечом ему в грудь, но тяжёлый кот чуть не уронил её.

– Что разрушено?
– спросил правитель, повернувшись к воину. Тот уставился в пол. Кессе померещилось, что воздух вокруг наполнился жаром.

– Крепость цела, повелитель, - мотнул головой посланник.
– Заряд упал в поля, повреждены два малых канала и восемь гряд.

– Раненые?
– тень, падающая под ноги Ильюэ, замерцала и растаяла, сменившись золотистым ореолом. Койя сунула нос в ухо Речнице, Уску захлопал крыльями - но взлететь у него не получилось, так же, как и встать.

– Трое поселенцев - несильно, только ушиблись, - поспешил заверить гонец.
– Заряд упал, когда пролетал Ильятекси, Акапана увёл всех с гряд. Все живы.

– Жителям Хекоу очень повезло, - угрюмо пробормотал Ильюэ, и тень у него снова появилась.
– Солнце ещё высоко. Готовь корабль и предупреди Акапану. Я лечу к нему.

– Акапана уже ждёт тебя, повелитель, - снова поклонился воин.
– Видели, как летел заряд. Он не из Хекоу.

– Тогда откуда?
– нахмурил брови Ильюэ.

– Со стороны Чакоти, - в голосе посланца слышался трепет. Уску сердито зашипел и всё-таки встал на четыре лапы, чуть не придавив Речницу.

– Опять Джаскарру неймётся, - проворчал он.
– Ильюэ, прришли ему подаррочек. До вечерра успеете обменяться даррами...

– Уску!
– правитель повернулся к нему.
– Никуда не лезь до моего возвращения. Вегмийя присмотрит за тобой. Что до этих странных пришельцев...

Он скользнул взглядом по Речнице и жёлтой кошке. Сегон сердито оскалил зубки.

– Ты вызываешь много вопросов, Кесса Хурин Кеснек. Только из уважения к Уску я позволю тебе до утра остаться в Шуне. На рассвете ты покинешь крепость и эти земли.

– Ильюэ, пррояви же благорродство, - мотнул головой белый кот и недовольно поморщился.
– Она - Хуррин Кеснек!

– Я об этом помню, Уску Млен-Ка, - взгляд Ти-Нау не стал теплее.
– Я не выгоню их в пустыню. На рассвете Кильинчу переправит их в западную степь. Если легенды не лгут, по тем землям они пройдут, как по родному огороду. До рассвета не спускайте с них глаз! Твоя доверчивость, Уску Млен-Ка...

Подъёмник громко заскрежетал, заглушив его последние слова. Двое воинов шагнули к Кессе. Койя, свернувшись на её руках, громко зашипела - сердитые голоса и взгляды перепугали кошку и разозлили, её уши снова засветились золотом и замерцали.

– Иди с нами, благородная дева, - один из воинов прикоснулся к налобной повязке.
– Твоя комната готова.

Речница ворочалась под циновкой, пытаясь уснуть. За узеньким окном, забранным толстой пластиной прозрачного фрила, догорал закат. Сквозь невидимые щели в стенах сочился остывающий воздух и долетали визгливые вопли полуденников. Тени ширококрылых ящеров мелькали за окном вместе с тенями чёрных мегинов - дневная стража улетала на покой, ночная заступала на смену. Сирена давно умолкла, и стены уже не содрогались и не наливались жаром от страшных ударов откуда-то сверху, и Кесса не чувствовала, как невидимое пламя течёт по коже.

– Ни-эйю, - прошептала она, выползая из-под циновки. Изжелта-зелёный светящийся шар вспыхнул на её ладони. На кровати сверкнули любопытные янтарные глаза - свет разбудил кошку.

– Не спишь?
– невесело усмехнулась Речница, накрывая жёлтую спину ладонью. Койя выгнулась и негромко заурчала.

– Если бы только знать, где это убежище...
– прошептала Кесса, с досадой качая головой.
– А так мы никогда туда не доберёмся. Койя! Ты никогда не видела в пустыне никаких туннелей?