Долина драконов

Полуправда лучший способ сделать так, чтобы сказанное выглядело непогрешимой истинной. И высказав все, я посмотрела в глаза магистра Аттинура прямо и честно, абсолютно точно зная, что придраться ему не к чему. Зачетное задание выполнено? Выполнено. Доказательства того, что я передала ямщику знания есть? Нет. А факт того, что я действительно выпила чтобы согреться парни подтвердят, у них выхода нет - не они подтвердят, так это сделает вся таверна, а магистр Аттинур, и я в этом уверена, все перепроверить трижды. И он и Сарантус.

– Радович, - медленно протянул магистр, - поверьте, в вашем случае лучше во всем сознаться, только в этом случае я искренне и изо всех сил постараюсь помочь вам.

Уже поверила. Прямо сейчас и всей душой.

– Я не понимаю, в чем сознаться?

– спросила, все так же честно и преданно глядя в глаза Аттинура.
– Я уже рассказала как все было. Уверена, мои “друзья” не опровергнут, мною сказанное.

Магистр резко повернув голову воззрился на парней.

И вот тут и Славен и Тихомир были вынуждены признать:

– Мы не слышали, о чем конкретно она говорила с призраком.

Проблема в том, что даже если бы они и хотели солгать, особо возможности у них не было - дойдет дело до суда, им придется давать присягу, а клясться в том, в чем сто процентов не уверен, никто не будет.

В кабинете главы УМа повисла тишина. Напряженная, тяжелая тишина. Видимо оба магистра осознавали, что я признаваться ни в чем не намерена. И предъявить им было совершенно нечего. И давить на меня нечем.

Ну я так думала.

– Отдай ее мне, - внезапно произнес Сарантус.

– Не могу, - с нескрываемой досадой ответил Аттинур, - если Воронир узнает…

Договаривать он не стал. Вновь посмотрев на меня, заскрежетал зубами, не скрывая ни ненависти, ни безумного желания избавиться от меня, и выговорил:

– Ступайте, студентка Радович.

Склонив голову, я развернулась и вышла, стараясь сдержать победную улыбку - я справилась, сдала зачет, я молодец!

И вдруг в приемную распахнулись двери и я увидела входящих драконов. Как во сне время вдруг замедлилось, в воздухе, казалось, застыли пылинки, сэр Овандори замер с открытым ртом, а я предусмотрительно юркнула в сторону, понимая, что такие важные люди как сами драконы, приемной не ограничатся. И была права - все трое не удосужив секретаря и взглядом, направились к магистру Аттинуру. Взмах руки первого дракона и двери распахнулись перед ними сами…

Дальнейшее мне было неизвестно, так как внезапно подал голос мой живот, требуя хоть какой-то пищи и мне пришлось поспешить прочь.

***

– Драконы! Настоящие драконы в университете.

– Говорят, сэр Овандори в панике.

– Прибыли лично к магистру Сарантусу.

– Да не лично, а по его душу!

– А Радович, слыхали, приволокла всю колымагу призрачного ямщика.

– Как и всегда - выпендриться решила.

От последнего ложка в моей руке замерла, так и не донеся похлебку до рта. “Как и всегда - выпендриться решила”?! Они серьезно?

– Ты кушай, кушай, не обращай внимания, - посоветовала, проходя, миссис Иванна.

Эта добрая женщина единственная за все прошедшие годы проявила ко мне участие, и выбила мне место на кухне, в закутке, отделенном от общего обеденного зала фанерной перегородкой. Так что теперь я могла заходить никем не замеченная через кухню, и есть так же невидимая студентами. И это было замечательно. Пусть на кухне чадило, и нередко от запаха свеженарезанного лука слезились глаза, но по крайней мере никто ничего “совершенно случайно” не выливал на меня, я, торопливо евшая, не становилась предметом всеобщих насмешек и веселья, и в целом только сейчас я могла есть нормально.

– Аттинур ее теперь по стенке размажет, - произнес мужской голос, - и будет совершенно прав.

Я его узнала - Айван Горски, один из самых красивых студентов УМа. Он отличался высоким ростом, темными волосами до плеч и совершенно колдовскими темно-зелеными глазами. А еще он отличался тем, что всегда вступался за меня… наверное поэтому, я не сразу поверила в то, что вышеуказанную фразу произнес он.

– Да, он добрые процентов двадцать налогов списывал под “старательное уничижение опаснейшего призрачного явления учащимися Университета Магии”.

И этот голос мне тоже был знаком - Николас Винкевич, потомок древнего шляхерского рода, ведущего свое начало от ныне канувшего в Лету вампирского семейства, и вот он как раз возглавлял то многочисленное собрание, что обожало поднимать себе настроение за счет меня. Да и кличка “отребье” его рук дело.

– Жаль, - продолжил Айван, - мне нравилось развлекаться за счет бедняжки.

Сжала ломоть хлеба, и покусывая губы, попыталась подумать о чем-нибудь хорошем. Например о том, что теперь в королевском дворце поселился призрак, и его устранение явно поручили Сарантусу, раз он примчался в УМ ни свет ни заря. Честно говоря, напакостить магистру Сарантусу было откровенно приятно. Еще было приятно осознавать, что зачет я все-таки сдала. На этом приятности заканчивались и начинались неприятности - Аттинур мне подобного не простит, тут Айван и Николас правы, но с другой стороны он мне вообще в принципе не простил собственно само появление в университете, да еще и вытребованную Ворониром повышенную стипендию, так что… Я снова начала есть похлебку. Ее тут готовили не для студентов, а для преподавателей - густая, с морской рыбой, сливками, мясом креветок и крабов. Сытная, вкусная, с содержанием легко усвояемого белка, что было несомненным плюсом для магов - питаясь таким образом было проще генерировать заклинания. К слову преподаватели, будучи превосходно осведомлены об этом, придерживались строго выверенного рациона, для студентов так же готовили правильно подобранное меню, а таких как я, стипендиатов, кормили едой для прислуги, от которой не было никакой пользы. Я долго не могла понять, почему сложные заклинания сходу получаются у тех, кто учился спустя рукава, и никак не выходят у меня-заучки, потом выяснила, прочитав в хрестоматии “Магические потоки” об этой особенности питания магов.

– Кстати, я не понял, - продолжил Айван, - чем Сарантус провинился перед драконами, что они заявились по его душу целой делегацией?

Мне тоже стало интересно.

– Я слышала, - заговорила Иэнна Дамерс, дочь министра внешней политики, - ну так, совершенно случайно оказавшись под дверью папеньки… - она хихикнула, - что в долине драконов кто-то провел опасный ритуал… были жертвы среди жителей долины…

Я чуть не подавилась. Жертвы среди драконов? Они в принципе не убиваемы.

– И сейчас, - продолжила Иэнна разглашать секретную явно информацию, - драконы затребовали по магу от каждой магической конфессии, для того чтобы определить по остаточному уровню фона тех, кто повинен в случившемся и заодно затребовали возвращение всех магов, которые в прошлом году по каким-либо причинам находились на территории долины.

Вот после такого я и вовсе есть перестала. “Определить по остаточному уровню фона тех, кто повинен в случившемся” - это фактически заставить мага выложиться, чтобы на основе расщепления отделить присущую его альма-матер энергетику. Для большинства магов подобное означает фактическое выгорание. Но даже не сомневаюсь, что все магические университеты, мастераты и храмы согласятся на требование драконов, просто выхода у них нет. Естественно, попытаются отделаться отдав самых слабых и не подающих надежды, но даже этих индивидов драконам будет достаточно, чтобы определить какая именно конфессия причастна к преступлению… И тем, кого отправят в их долину, сильно, очень сильно не повезет.

И тут мне вдруг стало очень нехорошо.

Несложно догадаться, что одного мага от УМа Аттинур обязан будет отдать. И естественно, что это будет не Сарантус, тот всеми силами попытается отказаться от сомнительной чести рискнуть выгоранием ради драконьего расследования, а значит крылатому народу выдадут кого-то, от кого магистр давно мечтает избавиться. К примеру, меня!

И как набатом над университетом прозвучало:

“Студентка Радович, в кабинет к ректору. Немедленно!”

Я замерла, и начала быстро размышлять. Причем очень быстро - драконы явились полным составом, им требуется Сарантус и кто-то из Университета Магии из обучающихся в нем. Этот кто-то требуется сейчас, сию минуту. Потому что драконы ждать не будут. Нет, крылатый народ отличается терпением, но не в отношении же жалких людишек, соответственно…