Долина Молчания

— Уже скоро. — Гленна посмотрела на небо, словно оно должно раскрыться и отдать ей Хойта. — Он знает, что я жду.

— Если бы ты так ждала меня, рыжая, я бы поторопился.

Улыбнувшись, Гленна склонила голову ему на плечо. Киан обнял ее, и в этом естественном жесте Мойра узнала то же чувство, которое она испытывала к Ларкину. Любовь к родным и близким.

— Ну, вот, — тихо произнес Киан. — Прямо на востоке.

— Ты их видишь? — Гленна подалась вперед. — Да?

— Через минуту и ты увидишь.

— Слава богу, слава богу. — Гленна сжала руку Мойры.

В густом воздухе парил золотистый дракон с седоками на спине. Не успел он коснуться земли, как Гленна бросилась к нему. Спрыгнув, Хойт раскрыл объятия.

— Приятно видеть такую встречу, — пробормотала Мойра, наблюдая за Гленной и Хойтом. — Сегодня было так много прощаний, а завтра будет еще больше. Хорошо, что хоть кто-то вернулся домой, где его с нетерпением ждут.

— Раньше он предпочитал одиночество. Женщины способны многое изменить, — заметил Киан.

Мойра подняла на него взгляд:

— Только женщины?

— Ладно, люди. А женщины? Они изменяют мир просто потому, что они женщины.

— В лучшую или в худшую сторону?

— Все зависит от женщины, ведь так?

— И от награды или мужчины, на которого обращены ее взоры. — С этими словами она бросилась навстречу Ларкину.

Он насквозь промок, но Мойре было все равно: она крепко обняла брата.

—Тебя ждут еда, питье, горячая вода — все, что пожелаешь. Я так рада тебя видеть. Всех вас. — Она повернулась, чтобы поздороваться с остальными, но Ларкин удержал ее.

Чувство облегчения сменилось страхом.

— Что? Что случилось?

— Нужно войти в дом. — Голос Хойта был тихим и напряженным. — Уйти с этой сырости.

— Скажи, что случилось. — Мойра высвободилась из объятий Ларкина.

— На отряд Тинина напали примерно на полпути.

Мойра почувствовала, как внутри все заледенело.

— Оран. Тинин.

— Они живы. Тинин ранен, но легко. Шестеро других...

Пальцы Мойры впились в ладонь Ларкина.

— Убиты или захвачены?

— Пятеро убиты, один захвачен. Еще несколько ранены, двое тяжело. Мы сделали все, что могли.

Холод внутри остался, словно сердце окутала оболочка изо льда.

—Имена знаете? Убитых, раненых и того, кто попал в плен?

—Знаем. Мойра, захватили юного Шона, сына кузнеца.

Сердце разрывалось от жалости к юноше. Мойра знала: его ждет то, что хуже смерти.

— Надо навестить их семьи. Никому ничего не говори, пока я не сообщила семьям.

— Я пойду с тобой.

—Нет. Нет, я должна это сделать сама. Вам нужно обсохнуть, согреться и поесть. Я сама, Ларкин. Это моя обязанность.

— Вот имена. — Блэр вытащила из кармана клочок бумаги и протянула его Мойре. — Мне очень жаль.

— Мы знали, что это может произойти. — Мойра спрятала листок под плащ, чтобы он не промок. — Приду в гостиную, когда освобожусь, и вы расскажете обо всем подробно. А теперь я должна сообщить печальную новость семьям.

— Тяжелый груз, — заметила Блэр, провожая взглядом Мойру.

—Она выдержит. — Киан тоже посмотрел вслед девушке. — Королевы нужны и для этого тоже.

Мойра думала, что горе раздавит ее, но она не сломалась. Матери и жены плакали в ее объятиях, и королева искренне разделяла их горе. Она ничего не знала о нападении, но говорила каждой женщине, что ее сын, муж или брат достойно встретил смерть, умер как герой.

Так было нужно.

Тяжелее всего ей пришлось в семье Шона — кузнец и его жена встретили ее с надеждой в глазах. Мойра не смогла сказать им всю правду. Она ушла, оставив родителям юноши эту надежду, и просила их молиться и уповать на то, что их сыну все-таки удастся сбежать из плена и вернуться домой.

Вернувшись в свою комнату, Мойра спрятала листок с именами в шкатулку с изящной росписью, которая всегда теперь будет стоять рядом с ее кроватью. Она понимала, что будет еще не один список потерь. Это первый. Отныне имена всех, кто отдал жизнь за Гилл, будут храниться в этой шкатулке.

Вместе с листком бумаги Мойра положила веточку розмарина и монетку — знак памяти и уважения.

Заперев шкатулку, она подавила желание побыть в одиночестве и подумать о случившемся, и направилась в гостиную, чтобы узнать подробности произошедшего.

При ее появлении все смолкли. Ларкин встал.

— Отец только что ушел. Если хочешь, я попрошу его вернуться.

— Нет, нет. Пусть побудет с твоей матерью и сестрой. — Мойра знала, что муж беременной кузины завтра поведет второй отряд.

— Я разогрею тебе еду. Нет, ты должна поесть. — Гленна не дала Мойре возразить. — Считай это лекарством, но поесть ты просто обязана.

Пока Гленна накладывала еду на тарелку, Киан налил в стакан яблочного бренди.

—Сначала выпей. Ты бледная, как мел.

— После спиртного я разрумянюсь и опьянею, — возразила Мойра, но затем пожала плечами и выпила бренди, словно воду.

— Нельзя не восхититься женщиной, которая может так запросто опрокинуть стаканчик. — Впечатленный, Киан взял у нее стакан и вернулся на место.

— Это было ужасно. Вам я могу признаться. Ужасно. — Мойра села за стол, сжала ладонями виски. — Смотреть на их лица, видеть, как они меняются, знать, что теперь в этих домах навечно поселилась скорбь из-за вести, которую я принесла. Из-за того, что они лишились самых близких и родных людей.

— Это не ты! — Гленна со стуком поставила тарелку перед Мойрой; ее голос звенел от гнева. — Не ты лишила их близких!

— Я имела в виду не войну и не смерть, а печальные известия: их так трудно сообщать... Тяжелее всего было с тем, кого захватили. Шон, сын кузнеца. Родители все еще верят, что он вернется. Я не могла сказать им, что это хуже, чем смерть. Не могла оборвать последнюю ниточку надежды, а теперь жалею — так было бы человечнее.

Она тяжело вздохнула, затем выпрямилась. Гленна права: нужно поесть.