Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе.(сборник)

– Нам еще предстоит здесь кое-что сделать, и каждая секунда нас на счету. Преступление предотвращено, но преступник еще не схвачен. Ставлю тысячу против одного, что дома его уже нет, – продолжил Холмс, когда мы шли с ним по дороге к Меррипит-хаузу. – Он, несомненно, услышал выстрелы и сразу понял, что игра проиграна.

– Сейчас туман, да и до Меррипит-хауза достаточно далеко. Возможно, он ничего и не слышал, – предположил я.

– Он все слышал, так как шел за своей собакой. Не надейтесь, Уотсон, в доме мы его не обнаружим. Но проверить все-таки следует. Да и обыскать дом тоже не помешает.

Входная дверь была открыта, мы вбежали внутрь и начали обходить комнату за комнатой. Испуганный старый слуга, ничего не понимая спросонья, но и не спрашивая, удивленно посмотрел на нас. Весь свет в доме был погашен, за исключением все той же лампы, одиноко горящей в гостиной. Холмс взял её, и мы направились в неизвестную мне левую часть дома. В очередной раз Холмс оказался прав – Стэплтона и след простыл. Одна из спален на втором этаже оказалась закрытой.

– Там кто-то есть! – прошептал Лестрейд. – Я слышу, как он шевелится. Немедленно откройте дверь! – крикнул он.

За дверью послышался стон и какое-то шуршанье. Шерлок ударил ногой чуть повыше замка, и дверь распахнулась. Выхватив пистолеты, мы ворвались внутрь.

Но преступника, вследствие проигрыша, готового на любое безрассудство, любую подлость, мы не увидели и здесь. Зато увидели другое, столь неожиданное и странное, что на несколько минут замерли в изумлении.

Комната была превращена в маленький музей. На многочисленных полках стояли маленькие плоские коробочки с различными насекомыми: бабочками, мушками всевозможных размеров и расцветок – плодами увлечения опаснейшего из преступников. В центре комнаты стояла горизонтальная балка, некогда установленная в качестве опоры для другой балки, вертикальной, поддерживающей крышу. К ней была ремнями привязана фигура, настолько плотно замотанная в простыни и полотенца, что мы вначале затруднялись даже сказать, кто это – мужчина или женщина. Шея её и ноги ниже колен были перехвачены полотенцами и завязаны с другой стороны балки. Видна была только пара темных умоляющих глаз, в которых словно застыло выражение ужаса и стыда. Мы в считанные секунды развязали полотенца, сняли простыни, и перед нами предстала миссис Стэплтон. Обессиленная, она опустилась перед нами на пол. Я посмотрел на нее и увидел кровоподтеки на её руках и шее.

– Негодяй, – прошептал Холмс. – Лестрейд, где ваша фляжка? Давайте её сюда.

Мы перенесли миссис Стэплтон в кресло.

– Она без сознания. Он, вероятно, бил её, заставляя молчать.

Инспектор поднес фляжку к губам женщины и влил ей в рот бренди. Миссис Стэплтон открыла глаза и прошептала:

– Где он? Убежал?

– Не волнуйтесь, мадам, от нас он далеко не убежит, – заверил её Холмс.

– Я говорю не о муже, а о сэре Генри, – поправила его миссис Стэплтон. – Что с ним? Он жив?

– Жив.

– А собака?

– Мертва.

Вздох радости вырвался из её груди.

– Слава Богу, – прошептала она. – Слава Богу. Какой мерзавец. Если б вы только знали. Посмотрите, что он со мной сделал, – подняв рукав платья, она показала нам руки, все в кровоподтеках и со следами побоев. – Но это уже мелочи, – она слабо улыбнулась. – Мелочи, – повторила она. – Больнее он истязал мою душу и рассудок. Я всё могла вытерпеть: издевательства, побои, одиночество, жизнь взаперти, если б только знала, что он любит меня. Но любви не было, я служила всего лишь орудием в его грязных руках. Он использовал меня, чтобы обманывать других, – она не выдержала и разрыдалась.

– Полагаю, вы не станете желать ему добра, – сказал Холмс. – Ответьте, мадам, где мы можем его найти? Если вы помогали ему творить зло, так облегчите душу тем, сделав добро.

– Он может скрываться только в одном месте. В самом центре Топи есть старая заброшенная штольня. Он там, ему больше негде спрятаться. Там он держал своего пса и собирался пересидеть в случае провала. На этот случай у него там все заготовлено – одежда, спички, табак, продукты. Там он, там, ему больше некуда бежать. —

Туман лег на болото мягким, пушистым одеялом. Шерлок Холмс подошел к окну и посветил в него лампой.

– Посмотрите, что творится. В такую пору никто не сможет добраться до Топи.

Миссис Стэплтон обрадовано захлопала в ладоши. Глаза ее сверкнули злым весельем, зубы обнажились в хищном оскале.

– Туда-то он доберется, но обратно – никогда. Он просто не сможет найти вешки в такую мглу. Мы ставили их вместе. Ах, ну почему я не догадалась убрать их, ведь тогда он сегодня был полностью в моей власти, а я отдала бы его вам, – простонала она.

Мы понимали, что пока туман не рассеется, погоню продолжать бесполезно. Оставив на всякий случай Лестрейда в Меррипит-хаузе, мы с Холмсом вернулись туда, где нас ожидал баронет, и проводили его до Баскервиль-холла. По дороге мы поведали ему всю историю о Стэплтоне, ничего не скрывая. Он мужественно перенес удар, услышав о том, кем на самом деле является женщина, которую он любила. Ночное приключение не прошло для сэра Генри бесследно. Под утро он впал в бред, у него началась лихорадка, и мы поручили баронета заботам нашего милейшего доктора Мортимера. Долгое время проведя вдвоем, они договорились, что доктор станет сопровождать сэра Генри в его путешествии по Европе, которое баронет захотел предпринять, дабы немного отвлечься от горестных мыслей и залечить нанесенные ему душевные раны. Он хотел побыстрее снова стать тем же веселым, дружелюбным человеком, каким был до того, как сделался хозяином мрачного Баскервиль-холла.

А теперь я поскорее перехожу к заключительной части своего повествования, в котором я так хотел сделать читателя не просто зрителем, а участником разыгравшихся событий. Не знаю, удалось ли мне заставить читателя бояться и радоваться, любить и ненавидеть вместе с моими героями, подозревать и ломать голову над разгадкой тайны – а кто же на самом деле преступник? Таинственные и грозные события слишком долго омрачали наше существование, и окончились внезапно и столь трагически. Итак, на следующее утро после гибели собаки туман рассеялся, и миссис Стэплтон повела нас к месту, где начиналась узенькая тропка, ведущая через опасную трясину, обнаруженная ими некоторое время назад. Представляю, чего натерпелась эта мужественная женщина. Видели бы вы её радость и нетерпение, с которым она выводила нас на след мужа! В трясине тут и там торчали вешки, которыми отмечался проход по зыбкому полуострову. Оставив миссис Стэплтон, мы двинулись на остров. Продвигались с предельным вниманием, ибо почва опасно раскачивалась под ногами, а тропа совершала неожиданные повороты. Мы осторожно шли, старательно примеряя каждый шаг, прежде чем ставить ногу в чавкающую жижу. Иногда нам приходилось перепрыгивать с кочки на кочку, и мы делали это с замиранием сердца. Каждое неверное движение грозило гибелью. Достаточно было просто поскользнуться – и спасенья нет, полынья с плавающим на ней куском травы, внешне очень похожая на твердую почву, готова поглотить неосторожного путешественника. Пот градом катил по моему лицу. Дышать было очень трудно – воздух наполнял запах гниющих растений. Иногда мы оступались, и тогда нога по самое колено уходила в зловонную болотную жижу, которая немедленно начинала засасывать вниз. И нельзя было паниковать. Как бы ни было страшно, нужно было со всем присущим вам хладнокровием выбираться из опасного места. А мягкая хватка цепкой трясины продолжала тянуть вниз. Но мы выбирались и снова двигались вперед. Ходьба по болоту – занятие не для слабонервных. Впечатление такое, словно из каждой лужи, из-под каждого полуистлевшего листа, тянется к вам невидимая рука, хватает и тащит к себе, вниз, в гниль и вонь. Тридцать минут, и вам кажется, что болото – это живое, злобное создание, цель которого – умертвить всякого, кто приблизится к нему. И только раз мы увидели след человека, проходившего до нас этим рискованным маршрутом. На кочке, поросшей шелковистой нежной травой, мы увидели какой-то темный предмет. Чтобы достать его, Холмсу пришлось не только по пояс выкупаться в болотной воде, но и рисковать жизнью. Будь он один, никогда бы ему не вырваться из трясины. Встав на кочку, он невозмутимо поднес к глазам находку. Это был ботинок.

– Ага, не зря я принимал болотную ванну! – радостно провозгласил Холмс. Фирма “Мейерз”, Торонто. Уотсон, а мы все-таки нашли его! Это тот самый ботинок, который пропал у сэра Генри в гостинице!

– Спасаясь от погони, Стэплтон выбросил одну из улик.

– Да. Но он использовал его. Ему нужна была какая-нибудь одежда, принадлежавшая сэру Генри. Вот он и давал собаке нюхать ботинок, чтобы та быстрее брала след баронета. И сейчас Стэплтон его выбросил. Ну что ж, теперь мы хотя бы знаем, что до этого места он добрался благополучно.

Несмотря на наше желание продолжить поиски, нам не суждено было узнать большего. Оставалось лишь догадываться. Наше воображение дорисовало картину происшедшего. Отыскать следов на болоте мы и не мечтали, поскольку жижа, поднимаясь, немедленно затягивала любые следы. Но мы могли сделать это на твердой почве острова, где мы и оказались. Мы тщательнейшим образом осмотрели каждый сантиметр у края топи, но так ничего и не нашли. Значит, если земля говорила нам правду, Стэплтон не ступал на нее прошлой ночью. Он не добрался до спасительного острова, устроенное им логово так и не понадобилось ему. Теперь где-то там, в зеленой вязкой мгле, в этой адской бездне, покоилось тело Стэплтона, человека с сердцем таким же холодным и безжалостным, как и та трясина, что затянула его к себе.